Донор

– Заткнись, Бандо, – беззлобно сказала Юджин. – А ты, Энки, делай, что говорят. Я здесь до утра сидеть не собираюсь.

Скайфер был прав. «Монстр в облике дамы», – повторила она про себя и отчего-то почувствовала привкус горечи во рту. Ее воспитывали по классическим эмпатским канонам, осуждающим и презирающим интимную связь с людьми. И хотя современные эмпаты – так называемые «белые» – давно жили по собственным правилам, умудряясь собирать целые гаремы из доноров, Юджин предпочитала соблюдать традиции.

И все же, когда новый донор принялся снимать одежду, смущенно посматривая в ее сторону, она поймала себя на том, что наблюдает с интересом. У него оказалось хорошо сложенное, тренированное тело человека, вынужденного голодать длительное время. Она не знала ни одной причины, зачем Энки понадобилось бы добровольно сидеть на диете, а значит, его торчащие ребра и впалый живот были следствием какой-то неприятности, в которую он угодил. Оставалась еще болезнь, но с этим Скайфер ей сегодня поможет. Наверное, Энки был молод, но из-за истощения определить возраст по внешности было трудно.

А еще ей, определенно, нравились его глаза – честные, глубокие, умные. Они горели на лице Энки, словно огни маяка во время шторма. Такой свет подсказывает об опасности прячущихся под водой рифов. И он предупреждает держаться от маяка подальше.

Не считая худобы, во внешности донора выделялись две странности. Во-первых, его волосы имели необычный красный цвет, который привлек ее внимание еще в тюрьме. «Цвет свежей крови», – подумала тогда Юджин. А во-вторых, на его животе была набита странная татуировка – три черных круга, расходящиеся от пупка. Линия внешнего круга покраснела и опухла, словно была набита недавно и еще не зажила. Татуировка нисколько не украшала Энки, а скорее, дополняла болезненное и нездоровое ощущение, который вызывал его изможденный вид. Черные круги заходили под впалые ребра, создавая впечатление, будто он пытается зажимать кольцо диафрагмой. На вопрос любопытного Бандо, откуда у него такая дрянная татушка, донор уставился на свой живот, словно видел его впервые. Возможно, так оно и было.

– Амнезия плохая штука, – протянул доктор Скайфер, прицепляя к телу Энки щупальца и присоски, которыми оброс стоящий рядом аппарат.

Заметив, что манипуляции доктора вызывают у донора дрожь, Юджин подошла и взяла его за руку. Энки сразу расслабился и стал глупо улыбаться.

– А мне так сделаешь? – попросил Бандо с ухмылкой. – С каких это пор ты такая добрая?

– У него фобия на медицинские инструменты, – хмуро ответила Юджин, сама не понимая своего поведения. – Сколько времени потребуется на осмотр?

– Минут двадцать, – пожал плечами доктор. – Но результаты будут только завтра. Я тебя уважаю Ю Джей, но спать в лаборатории из-за какого-то донора не стану. Сейчас возьмем все анализы, а завтра с утра я их посмотрю. Это не обсуждается. У тебя еще какое-то дело было? Надеюсь, ты не за оружием пришла. У меня тут только экспериментальные образцы и вообще…

– Как всегда угадал, – торжественно произнесла Юджин и уселась на стол, где лежал Энки, бесцеремонно пододвинув его ногу. На миг она нахмурилась. Случайно коснувшись донора, Юджин поняла, что он снова голоден, хотя военный паек, который парень умял в глайдере, был перенасыщен калориями. Все указывало на то, что она выбрала не того человека. Этот был, определенно, болен.

– Даже говорить об этом не буду! – завопил Бандо, протестующе вскидывая руки. —Вспомни, что случилось, когда ты в прошлый раз взяла у меня взрывчатых слизней.

– Твои слизни оказались полным дерьмом, – фыркнула Юджин. – Взорвались в машине еще в гараже.

– Вот, а я о чем! Экспериментальные образцы являются…

– Послушай, толстый, – эмпат вдруг схватила доктора за отворот белого халата и попыталась притянуть к себе. Она с таким же успехом могла пытаться сдвинуть небоскреб, держась за ручку парадной двери. – Не для себя прошу. Можешь, считать меня дурой, но, похоже, маниохи готовят Вторжение.

– В Маурконд? – от удивления лицо доктора вытянулось и стало похоже на батон хлеба.

– Ну не в Асбруй же. Конечно, в столицу.

Скайфер сглотнул.

– Если бы я услышал это от своего начальника или того же Алистера, то сказал бы, что это полная чушь и эмпатовские бредни. Но… Ладно, выкладывай.

– Ты слышал о пропаже «Сердца»?

– Кое-что, – уклончиво ответил Бандо, приученный к осторожности, когда дело касалось высшего руководства. – Лабораторию Крискона ограбили, об этом все знают. Неужели тебя позвали «понюхать» прошлое?

– Вот именно, – мрачно кивнула Юджин и покосилась на донора. Тот был полностью поглощен изучением медицинского сканера и их не слушал.

– Преследуя тени, я выбралась на крышу, – продолжила эмпатка. – Вся ее поверхность была покрыта обильными зарослями сухой сорной травы. Я обратила на нее внимание лишь потому, что она мешала ходить и цеплялась за штаны. Решив сначала, что растения погибли от холодов, я не сразу сообразила, что на крыше тепло, и даже нет ветра. А когда наш глайдер стал перестраиваться на верхний уровень, выяснилось, что в этом районе активирован силовой экран. То есть, вся крыша, а соответственно, и растения были защищены от зимы. Они не могли погибнуть от мороза, но были высохшие, пожухлые, мертвые. И только чертополох выжил.

– Не вижу связи с маниохами, – пожал плечами Бандо.

– Включи мозги, Скай! Весь Порог покрыт сухой травой и пеплом. Подумай, что остается от деревьев, кустов, травы, после того как по ним проходит энергетический щуп «мага»? Правильно – сухой остов, скелет без жизни. А теперь я напомню тебе, что растет на линии фронта и в тех землях, где побывали маниохи. Чертополох. Проклятый сорняк с колючим стеблем и пушистым цветком, красным, как…

Она задохнулась и вдруг посмотрела на Энки, который лежал с закрытыми глазами и дремал под жужжание медицинских сканеров.

– Как его волосы, – закончила Юджин.

– Это слишком фантастично даже для твоего богатого воображения, – прищурился Бандо. – Маниохи в Маурконде? Странно делать такие выводы на основании каких-то сорняков. К тому же Кольцо Крискона работает безупречно. Каждый раз, когда мы провозим тушки мертвых «магов» для наших опытов, то тратим уйму времени, доказывая пограничникам, что маниохи мертвы. А разве по теням ты не могла определить – «маги» то были или люди?

– Для нас все тени одинаковы, – вздохнула Юджин. – Только эмоции имеют значение. Это были маниохи. Поверь, я десять лет охочусь за ними в Пороге. Думаешь, я их не отличу?

– Дьявол, Ю Джей! Даже если на секунду допустить, что ты права, то зачем им «Сердце»? Это ваша мечта, а на маниохов. Тем более, что проект был настолько сырым, что никто даже не брался сказать, когда начнутся тестовые испытания. Если бы я готовил Вторжение, то для начала взорвал бы Золотую Башню. Там и центральный портал, и правительство, и дельта всех эфталитовых рек. Один удар – и мы сидим в темноте, едим крыс и прячемся от эмпатов – черных, белых, военных, всяких. Тут и вражеской армии не понадобится. Мы сами себя уничтожим. Вот интересный вопрос: сможете ли вы, эмпаты, соблюдать Кодекс, когда благополучный Маурконд окажется в заднице? Думаю, нет. Когда дело касается выживания, о чести не вспоминают.