DOOM : Небо в огне

M-1 один раз, в упор. Голова раскололась, словно переспелая канталупа. Кровь, что брызнула на меня, была нового для меня цвета.

– Пушка заела, - настаивала она.

– Я знаю.

– Я с ней ничего не делала!

– Я и не говорю, что делала. Удар об мертвяка, видимо, привел ее в порядок.

Иногда наступали времена, когда Джилл отходила от своего поведения, напоминая тем самым, что она - еще подросток. Я, честно говоря, был не в настроении, чтобы беспокоиться о ее чувствительности к критике. Один Бог знал, сколько еще зомби бродило по базе. Мы должны были вернуться к Арлин. И еще я беспокоился об Альберте. Мы начинали походить на семью.

В какой-то момент моей военной карьеры я начал привыкать к смраду смерти. Возможно, мне стоило благодарить за это «Косу Славы» и ее бравых ребят. Но я никак не мог привыкнуть к кисло-лемонному запаху зомби; самая стойкая его разновидность как раз и опаляла ноздри в тот момент, когда голова мертвяка лежала у моих ног.

Когда я пришел в себя, я понял, что каникулы окончены. Я Кен. Было время, когда я был частью своей семьи. Сейчас они все мертвы. Когда-то я подолгу гулял и катался на велосипеде. Я плавал. Ел пищу из тарелок и пил вино. Пел. Занимался любовью.

Сейчас я кибермумия. Кукла Кен. Они сняли бинты и удалили некоторые объекты из моей плоти, но я чувствую, что пришельцы сделали из меня что-то ничтожное. Доктор Эйкерман думал обратное; однако я не чувствую себя большим, чем обычный человек. Доктор Вильямс, директор, говорит, что они вернут меня в норму, но я не верю. Директор не ставит ничего выше победы в войне. Сейчас я более полезен ему, находясь здесь, оставаясь тем, кем теперь являюсь.

Медицинская команда старается держать это подальше от меня, но я могу подключиться к любой из их компьютерных систем.

Они говорят, что легко могут побороть мою физическую слабость. Они могут прекратить кормить меня внутривенно и снова медленно адаптировать мой организм к регулярной пище.

Обычная мозговая хирургия восстановила бы полную подвижность, но имеется риск - не для меня, а для их проекта. Чужеземная биотехнология может быть искажена или потеряна в ходе возвращения меня к норме. Вот они и не торопятся.

Тем временем, я подключен к компьютерам и ограничен кроватью, если не считать, что иногда они рискуют сажать меня в моторизованное инвалидное кресло. Я не жалуюсь на это. Я не говорю об этом Джилл, когда она навещает меня. Она мой самый частый посетитель. Я не жалуюсь Флинну, Арлин или Альберту, когда они приходят проведать меня. Это люди, которые спасли меня. Они заботятся обо мне. Я не вижу причин заставлять их волноваться.

Держать при себе свои мечты - хитрость, которую я узнал, когда был очень молод. Я не говорю никому, как сильно хочу вновь стать таким человеком, каким был. Мой любимый дядя, находясь в отпуске, брал свою семью на Гавайи. Он много рассказывал об этом своем визите, и я очень хотел сюда попасть. Ирония заключается в том, что здесь, скорее всего, одно из последних мест на Земле, где вещи еще такие же, какими он их помнил, а я не могу выйти и увидеть их, пока еще есть время.

Я получаю доступ ко всему, что доступно на Гавайях. Экран мерцает и говорит мне, что Гавайи - это группа островов, тянущихся на три сотни миль в середине Тихого Океана. Я откапываю информацию о том, как они были открыты европейцами; затем я прочитываю, как они стали пятнадцатым штатом Соединенных Штатов. Я помню, как дядя рассказывал, что название наиболее популярной здешней рыбы трудно написать, и нахожу статью о ней, и понимаю, что дядя был честным человеком: «хумумунукунукуапуаа». Я читаю о Короле Камехамехе, и завидую, насколько легче ему было обойти острова, чем мне.

Я устал от чувства жалости к самому себе. Мне хочется быть полезным. Не уверен, что это состыкуется с выполнением долга, но мне, честно говоря, наплевать. Это, возможно, был последний оплот человеческой расы. Но я ненавижу ложь. Единственное, в чем хороши военные в тяжелое время - так это во лжи. Я бы никогда не заговорил об этом с настоящими храбрыми вояками. Они не захотят об этом слышать. Нет смысла дискутировать об этом и с циничными старшими офицерами, особенно с теми, кто решил использовать меня, умолчав о своих истинных намерениях.

Мне нравятся мои новые друзья. У них есть честь. Они смотрят на мир чистым взглядом, которому никакая грязь или кровь не могут быть препятствием. Они думают, что сражаются ради индивидуализма. Ради свободы. Если человеческая раса выживет, ей предстоит столкнуться с серьезным разочарованием. Я получил доступ к файлам. В них содержатся планы.

Возможно, я ближе к будущему, чем те, кто меня спас. Я нахожусь в ловушке у себя самого. Может быть, что-то умерло внутри меня, когда я был в когтях захватчиков. Перед тем, как они меня изменили, я пришел в ужас, обнаружив планы человечества о Новой Евгенике будущего. Этот проект создали вовсе не друзья человечества. Предатели имеют свои собственные мысли по генетическому "улучшению" той части человечества, которой позволят выжить новые хозяева.

«Новая Евгеника» - это план, разработанный нашей стороной. Хорошими ребятами.

Борцами с захватчиками. Кто знает? Может быть, они избирательно создадут больше компьютерных адъюнктов, таких как я! Нет сомнений, что они начнут принимать решения по выведению пород из оставшихся в живых на нашей стороне. Таких воинов, как Флинн и Арлин, оставят для других целей. Они были рождены, чтобы умереть в битве. Они слишком ценны, чтобы быть использованными в не-военных операциях. Я получил доступ и о планах насчет них.

Они пока не знают, но их время на Земле ограничено. Очень немногие люди имеют их опыт как космических бойцов. Флинн - это Сияющий Гордон. А кто Арлин? Барбарелла? Морпехи Таггарт и Сандерс последуют приказам, даже если им придется столкнуться со смертью, шансы избежать которой - один к стам. Я представил бюрократов, людей или н е людей, которые указывают им, с кем идти в постель и сколько заводить детей. Они не нужны для этой будущей Земли, которая, я верю, неизбежна, независимо от того, какая сторона победит. Времена кризиса сделаны в аду - и сделаны для того типа человека, который имеет планы относительно всего.

Джилл и я также останемся на Земле! Если Альберт везуч, он отправится с Флаем и Арлин. Он слишком религиозный человек, чтобы остаться. Куда ему будет возвращаться, когда он узнает, что для него не осталось места? Попробует вернуться в Юту? Он еще не знает о Юте.

Возможно, сегодня узнает.

Сегодня они усиленно заняты защитой. Работа персонала Эйкермана была приостановлена утром. Я видел это на мониторе. Так много произошло со вчерашнего дня.

Во-первых, адмирал будет притворяться, что это был возможный саботаж, даже несмотря на то, что видеозаписи показывают, что убийства были результатом обычной неосторожности служащих Эйкермана. Обычная некомпетентность вылилась в катастрофу. Естественно, эти видеозаписи останутся в секрете. Гипотеза о наличии предателя будет лучше для поднятия боевого духа, нежели допущение о некомпетентности. Едва ли я могу винить наших новых лидеров в том, что они плохие ученики истории.

Кроме того, мои друзья получат большую дозу рассекреченного материала по поводу их следующей миссии. Им не стоит быть жадными до слишком большого количества информации.

Это приводит к несварению. К тому же, их полковник морской пехоты даст им приятный десерт.

У меня должно быть лучшее отношение ко всему этому. Враги так ужасны, что нам следует простить себе собственные недостатки. Разве это не то же, что они говорили, сражаясь с Гитлером? Демоны гибели, как Джилл любит называть их - совершенные враги. И во имя борьбы с ними мы имеем право пускать в ход все, что захотим. Нет, несправедливо говорить, что мы