Дорасти до неба

— Будьте добры, представьтесь, пожалуйста.

— Берестенев Роман Викторович, — доложился Ромка.

— У вас имеются документы, подтверждающие личность?

— Пожалуйста.

Ромка протянул полицейскому паспорт. Тот полистал, сверил фотографию с оригиналом и вернул документ.

— А вы? — лейтенант повернулся ко мне.

— Ефимова Таисия Степановна. Паспорта с собой у меня нет, но мою личность вполне может подтвердить господин Райхерт. Мы с ним давно знакомы, целых две недели. Без преувеличения можно сказать, что он был моим учителем.

— Господин Райхерт, вы можете подтвердить личность этой девушки? — спросил полицейский у юриста.

— Да, это действительно Таисия Ефимова, — подтвердил тот.

— Хорошо.

Лейтенант вернулся к Роману.

— Гражданин Берестенев, в полицию поступило заявление о том, что в принадлежащем вам здании было совершено преступление. Нам необходимо осмотреть вашу мастерскую.

— Надеюсь, — влезла я, — у вас имеется ордер на обыск?

— Гражданка Ефимова, — отчеканил полицейский, глядя на меня сверху вниз, как на малое дитя, — в случаях, не терпящих отлагательств, таких, как сейчас, например, полиция имеет право проводить обыск и без ордера. Роман Викторович, откройте дверь.

Ну надо же! А я ведь и не знала…

Спустя два часа мы оба, умотанные вусмерть, сидели наверху. Незваные гости удалились только после того, как я буквально поймала за руку юриста Райхерта в тот момент, когда он подбрасывал в ящик с инструментом "полиэтиленовый пакет с порошком белого цвета". Я, конечно, подняла бучу, принялась скандалить, требовать у полицейских обыскать юриста и передать найденные пакеты на анализ с соблюдением всех процессуальных норм. В итоге, они решили свалить.

Вот так: пусть небольшая, но победа. Подбросить улики и сфабриковать дело у бандитов не вышло, в мастерской они все вынюхали, все проверили, и ничего не нашли. Ну так еще бы! Я самолично все отчищала да отмывала. А тот самый убийственный ключ просто взяла и выбросила в карьер вместе с трупами. Очень уж трудно выколупывать кровь из канавок на металле.

И вот сейчас я, сидела, забравшись с ногами в кресло. В кресле напротив меня сидел Ромка. Правда, с ногами залезать он не стал, да и по комплекции он все же покрупнее меня будет, так что, возможно, и не влезет. Но вот состояние… оно было у него примерно такое же, что и у меня, то есть никакусенькое. Меня обуревали два противоположных желания: первое — не шевелиться; второе — подняться и что-нибудь съесть. Чувство голода понемногу усиливалось, но я надеялась, что хозяин жилища и сам догадается, что пора бы покушать. Но он сидел, безучастно глядя в пространство, а распоряжаться в чужом доме было как-то неправильно. Я ждала, ждала, но в конце концов, когда мой желудок зарычал уж очень громко, я решилась взять дело в свои руки.

— Ром, у тебя есть какая-нибудь еда? — спросила я. — Конфеты не в счет.

Он поглядел на меня и, кажется, не сразу осознал, а чем я говорю.

— Готового — ничего, — после изрядной задержки выдал он.

— А неготового?

Он вяло махнул рукой в сторону кухонной зоны:

— Надо смотреть в холодильнике.

— Ты не будешь против, если я этим займусь?

— Делай, что хочешь, — ответил усталый мужчина, и вновь пронзил взглядом пространство.

Я вздохнула, собрала себя в кучку, поднялась и пошла смотреть.

Продуктов в холодильнике было вполне достаточно. Я прикинула, что можно сделать такого, чтобы вышло быстро и сытно, и принялась за дело. Через пять минут по комнате поплыл аромат обжариваемой с луком ветчины, и безучастно сидевший в кресле мужчина поднял голову. Через десять минут на сковороде зашкворчали яйца, а упомянутый выше мужчина приблизился и судорожно сглотнул голодную слюну. А через пятнадцать минут тишину в помещении нарушал только стук вилок по тарелкам. Яичница исчезала со скоростью звука. Казалось, ее получилось ну очень мало. Но когда тарелка опустела, в желудке ощутилась приятная тяжесть.

Быть сытым — это хорошо. Но после долгого и трудного вечера меня стало просто немилосердно клонить ко сну.

— Рома, — сказала я заплетающимся языком, — ты не будешь возражать, если я на время оккупирую спальное место?

— Не буду, — ответил он.

Судя по голосу, уровень бодрости у него был не больше моего. Собрав остаток сил, я доползла до ванной, слегка умылась, а вернувшись обратно, буквально рухнула на диван, заявила:

— До утра не кантовать.

И отрубилась. Последней моей мыслью было: "Как там без меня Марк?"

А во сне надо мной было голубое небо, подо мной была зеленая трава, а строго между небом и землей была моя мировая иномировая подружка Мирланда. Она была одета в штаны и куртку, и с двумя кинжалами в руках стояла на заднем дворе замка.

— Привет, Мири! — обрадовалась я.

— Здравствуй, Тася, — обрадовалась Мири, но тут же засмущалась и принялась оправдываться:

— Я как раз решила еще разок потренироваться с кинжалами. Но что-то получается не очень хорошо.

Я хмыкнула:

— Естественно. Тут помимо стоек, движений и перехватов нужно еще и общую гибкость тела развивать, иначе многие движения тебе будут вообще недоступны. Ну и двигаться надо поначалу очень медленно, плавно. Так, словно это не бой, а танец. Ну а когда начнет получаться, когда все движения будут выходить правильно, тогда потихоньку наращивать скорость. Давай, я тебе покажу самые основы. Пусти меня к рулю.

— К чему?

— Ну, к управлению твоим телом.

— А-а! Давай!

И я дала. Как и обещала, медленно и плавно. Я переползала из стойки в стойку, попутно комментируя каждое движение и каждый переход. Иногда Мири просила повторить какое-нибудь движение, и я повторяла вместе с комментариями. А потом, уступив место хозяйке, наблюдала за ней, когда она принялась уже самостоятельно выполнять недавно показанное. Двигалась она старательно, но огрехи понятно, были, и я без сожаления на них указывала. Базовые вещи нужно сразу запоминать правильно, переучиваться потом будет намного сложнее.

Когда Мирка на два раза выполнила весь комплекс, причем во второй раз уже довольно чисто, она начала приставать:

— Тася, а вот тогда, на поляне, ты делала такое хитрое движение… а еще делала вот так…

Она попыталась изобразить прогиб назад, но, естественно, толком прогнуться не смогла.

— Знаешь, Мири, тут дело такое: твое тело, оно никогда ничем подобным специально не занималось. Для ваших тяжелых прямых мечей больше важна сила. Вот ты ее с детства и тренировала, чтобы с вашими железками более-менее управляться. А здесь оружие весит немного, здесь сила вторична, зато на первое место выходят гибкость, ловкость и быстрота движений. Тогда, с волками, речь шла буквально о жизни и смерти, и я не считалась с реальными твоими возможностями. Просто заставляла твое тело двигаться так, как мне было нужно. Наверняка у тебя первые пару недель болели все мышцы до единой.

— Наверное, я не помню. Я же тогда лежала без памяти. Но ко мне приходил целитель, и он, скорее всего, убрал все последствия. Так что к тому моменту, когда твой зверь меня разбудил, уже ничего не болело.

— Тебе повезло, — заявила я. — Тебя избавили от кучи малоприятных ощущений. Но теперь тебе придется все эти вещи испытать на себе, и причем сознательно. Ты ведь понимаешь, что любой орган человеческого тела поддается тренировке?

— Да, Беррель не раз мне об этом говорил.

— Вот и будешь тренировать свои органы. Только на этот раз не мышцы, они у тебя достаточно сильные, а сухожилия. Они должны вытянуться, стать эластичными, чтобы ты могла гнуться как угодно и в любую сторону. И если приемы и движения ты можешь скопировать с меня, то здесь я тебе помочь не смогу. Сама, все сама. А теперь запоминай начальный набор упражнений и технику безопасности при самостоятельной работе.