Дорога без следов

– Какой же риск? – бледно улыбнулся Бергер. – Никакого риска. Идите, Клюге, спасибо. Но оставайтесь на месте, вы мне скоро понадобитесь.

Проводив взглядом телохранителя и дождавшись, пока за ним плотно закроется дверь, оберфюрер продолжил:

– Они все равно вынужденно пойдут по намеченному нами кругу: им просто больше некуда деваться. Понимаете? Партизаны уже выходили к известной вам деревне и к сожженному хутору. Это проверено. Зачем они там появлялись? Только по заданию прибывших из русского разведцентра, самим им там ловить некого и искать нечего. Оживленный радиообмен из леса с разведцентром русских, выходы на сапожника и к местам, где прятался беглец, – все это свидетельствует в нашу пользу, Конрад. В буйных головах разведчиков НКВД зреют фантастические планы, поскольку возвращаться ни с чем у них нет возможности, а посему они неминуемо наткнутся на нашего человека. Не на одного, так на другого! Город невелик. А когда проглотят мою новую жвачку, пусть убираются, но так, чтобы у них не возникло никаких подозрений. Тайну они вырвут с риском для себя, но не для нас. «Фройляйн» работает?

– Старается. Но я боюсь форсировать события. Надо, чтобы все вызрело.

– Хорошо, можем и подождать немного. Мне звонил Этнер, хочет отозвать в Берлин. Возможно, получится взять тебя с собой. Я это понял по его намекам.

– Что-нибудь серьезное? – забеспокоился Бютцов. Ему страшно не хотелось оставаться сейчас здесь одному, без поддержки шефа и учителя.

Бергер встал и завел патефон, поставив первую попавшуюся пластинку. Оркестр заиграл вальс Штрауса «Сказки Венского Леса».

– Очень серьезное, – подойдя почти вплотную к штурмбанфюреру, тихо ответил он. – Поэтому не стоит торопиться. Сам группенфюрер тоже, как я сумел уловить, предпочитает выждать, но… сославшись на меня.

– В чем дело? Стряслось что-нибудь?

– Кажется, рейхсфюрером затевается покушение на Черчилля, – наклонился к самому уху Конрада Бергер. – А у меня, честно говоря, нет никакого желания играть в такие опасные игры.

– Почему именно на него, а не на Сталина или калеку Рузвельта? – съежился в кресле Бютцов.

Оберфюрер редко ошибается в своих прогнозах, и если он сейчас прав, то лучше всего держаться от сомнительной истории с покушениями подальше. На этом можно заработать кучу почестей и не меньшее число неприятностей в случае неудачи, от которой никогда никто не застрахован.

– Возможно, и на них, – выпрямился Отто. – Пока удалось выторговать отсрочку, но кто знает, надолго ли? Этнер с нетерпением ждет нашего доклада об операции и, ознакомившись о ним, будет окончательно решать. Думаю, сверху его постоянно подгоняют. Доклад предложено доставить лично мне. Придется немного повозиться с бумагами.

Бергер вернулся на свое место за столом и, усевшись в кресло, тихонько начал насвистывать мелодию вальса, вторя оркестру на пластинке.

Пожалуй, все не так плохо – город заперт на замок, и русским инспекторам, прибывшим по заданию своего Центра, не удастся уйти в леса, если он этого не захочет. Люди начальника СС и полиции начнут прочесывать квартал за кварталом, отыскивая притаившихся чужих разведчиков. Нет, никто не станет пересчитывать жителей по головам, обыскивать квартиры или устраивать облавы. Зачем? Просто придет в действие вся сеть шпионов и доносчиков, расползутся по городу соглядатаи, перекроют любые подозрительные места – никто и шагу не ступит без ведома тайной государственной политической полиции и службы безопасности рейха.

Активируются и специально подготовленные провокаторы, готовые дать прибывшим с той стороны фронта нужные им сведения – не полностью, упаси Господь от этого, чтобы не вызвать у тех никаких подозрений, – а так, фрагментами, из которых сложится нужная оберфюреру картина. И в довершение всего он подарит русским лакомый кусок на прощание, а после их можно и отпустить с миром восвояси. Пусть несут добытое своему руководству.

Здесь все обстоит нормально. Больше беспокоил разговор с группенфюрером – его довольно прозрачные намеки вызывали глухую тревогу и заставляли искать выхода из сложившегося положения. Обнадеживало одно: сам Этнер непременно станет союзником Бергера и фон Бютцова по увиливанию от приготовленной для них наверху жуткой «дезы» с покушениями. Вряд ли он кровно заинтересован в работе, что может стоить ему головы. А что русских двое, даже прекрасно – хоть один, да непременно наткнется на нужного человека в городе, а когда ищут ответа на вопросы двое, то шанс такой встречи неизмеримо повышается.

– Выше нос, мой мальчик, – покровительственно улыбнулся Бергер уныло сосавшему сигарету за сигаретой Конраду. – Здесь мы хозяева, и старый Отто не даст себя провести. Переверните, пожалуйста, пластинку, я хочу дослушать вальс.

* * *

Новая квартира Волкову сразу понравилась – почти в центре городка, но тихо, кругом зелень старых деревьев и кустов, а рядом маленькие, узкие, запутанные улочки с проходными дворами. А хозяева – молчаливые пожилые люди, не проявляющие излишнего любопытства. Разговаривал он с ними на польском.

Старого гробовщика звали Брониславом, а его жену – Барбарой. Аккуратные, седые, в одинаковых вязаных кофтах, удивительно похожие друг на друга, они весь день хлопотали по хозяйству: Бронислав трудился в мастерской, размещавшейся на первом этаже, а Барбара – на кухне. Антону отвели маленькую угловую комнату с двумя окнами – светлую, чистенькую, пахнущую свежими стружками и ванилином. Завтракали и ужинали вместе, а обедал Волков вдвоем с Барбарой – хозяин днем питался в мастерской, не поднимаясь наверх. Жена относила ему пищу в кастрюльке.

– Много работы? – доедая тушеную капусту, спросил вечером Волков. – Немцы дают большие заказы?

– Хватает, – вытирая застиранной салфеткой седые усы, лаконично отозвался гробовщик.

– Обслуживаете и госпиталь? – решил не отставать Антон.

– Бывает, случается и такое.

– Ваш… – майор немного замялся, подбирая нужное слово, – ну, товар, отвозите сами или они забирают? И как часто?

– Эсэсманы не любят, когда в замке появляются чужие, – ответила вместо мужа Барбара. – Они заказывают то, что им нужно, а потом приезжают на грузовике. Хоронят и солдат, тогда приезжают из частей, тоже на машинах. Пан хочет еще что-нибудь спросить?

– Да, – не унимался Волков. – Хочет. Где и как хоронят казненных?

– Не знаю точно, – Бронислав почесал мизинцем бровь, – я для них ни разу ничего не делал. Пан слышал про старый ров в Калинках? Кому там нужен мой «товар»?

– То Калинки, а если здесь, в городе или в тюрьме?

– Тогда в мешках, – авторитетно пояснил гробовщик. – Отвозят на старое кладбище, – знаете, которое за варшавским шляхом? – и в яму.

– Всех в одну?

– Вряд ли. Помнится, Вацек однажды рассказывал, что ему заранее приказывали вырыть несколько могил. Он, на случай всякий, ведет учеты, так, для себя.

– Вацек? – недоуменно посмотрел на старика Волков. – Кто это?

– А-а, – пренебрежительно махнула рукой Барбара, прибиравшая со стола. – Проше пана, то кладбищенский сторож. Дурной человек, если занят таким делом. Мой муж помогает отправлять на тот свет немцев, чтоб им… Вацек отправляет своих.

– Помолчи, – буркнул гробовщик. – Этим тоже должен кто-то заниматься. Пану нужен Вацек?