Дорога длиною в жизнь

Граф поднял на Зандера непонимающие глаза:

— Вы мне не лжете, виконт Зандер?

А потом спросил недоверчиво:

— А про тело откуда знаете?

— Зачем мне лгать вам? Я каждое утро сам лично по просьбе его величества приглашаю его камердинеров, чтобы они его одели и убрали временную кровать. А про тело… Как будто вы не знаете, что я вас вместе с королем в постели видел, — усмехнулся Зандер по-доброму.

— Не лгите мне, умоляю вас. Иначе я не выдержу и просто сойду с ума, — граф снова спрятал лицо на груди у Зандера и заговорил сбивчиво. — Я брожу по дворцу и боюсь встретиться с ней. Я не выдержу и просто придушу ее. Попросите ее величество назначить ей дополнительную охрану. Хотя это не поможет, охранников и так хватает. Сами, слышите, сами следите, чтобы я не подошел к ней ненароком близко. Иначе может произойти трагедия. Прошу вас, последите за мной, за ней, не важно. Я вам доверяю. Вы один из немногих, кому я доверяю.

И вдруг граф прищурился и внимательно посмотрел на Зандера:

— А если он не спит с ней, то тогда с кем? Надеюсь, не с вами?

Шут отрицательно покачал головой, бубенчики на его колпаке грустно звякнули:

— Я не знаю с кем, но, судя по всему, он снова скоро придет к вам. Так что приведите себя в порядок и ждите его величество.

— Откуда вам это может быть известно? — недоверчиво переспросил граф, хотя маленькая надежда зажгла его лучистые глаза.

Зандер ухмыльнулся:

— За это время я слишком хорошо изучил его величество, чтобы догадываться о признаках его сексуальной неудовлетворенности.

Граф беззлобно рассмеялся:

— Шут, ты — девственник и рассуждаешь о признаках сексуальной неудовлетворенности.

— Я много о чем могу рассуждать, не прикасаясь непосредственно к теме, и могу с легкостью вести беседы на разные темы. Кроме того, я много об этом читал и имею на этот счет свое мнение. Но все признаки на лицо — раздражительность по утрам, рассеянное внимание днем, как будто его величество о чем-то мечтает, да и вопросы задает на интересующую его тему. А глаза? Они у него подернуты дымкой, как будто он мечтает о ком-то.

— Он может мечтать и о ней, — снова погрустнел граф.

— Может, но не мечтает. А вот Орианом меня он уже несколько раз называл, — ответил ему Зандер.

Граф улыбнулся:

— Скажите, что то, что вы сказали — правда, и я вас расцелую.

— Ага, а потом пригласите сюда короля и будете ему говорить, что это я с таким лицом пытаюсь вас соблазнить, — отстранился от него Зандер.

— Не понимаю. С каким лицом?

— Вам же лицо мое все время не нравилось.

— А-а, вы вот о чем. Да не в лице, виконт Зандер, счастье. Что с того, что у меня есть это красивое лицо и это тело, которое многим, но не ему, нравится.

— А вот тут позвольте с вами не согласиться, — перебил графа Зандер, — И ваше лицо, и ваше тело королю очень нравится. Да и мне тоже, — добавил он тихо, а потом продолжил бодро:

— Так что идите и приводите себя в порядок. Поверьте моей наблюдательности, вам недолго осталось коротать длинные зимние ночи в одиночестве. И еще кушать вам надо обязательно, вы скоро тени не будете отбрасывать.

Граф криво усмехнулся:

— Я не могу появляться в Большой столовой и есть вместе со всеми слугами короля. Вы же понимаете это. Некоронованный король — фаворит его величества, перед которым преклонялись и ноги которого готовы были лобызать, низвергнут. Вы не представляете, как мне плохо, на меня и так во дворце уже все пальцами показывают, а скоро просто начнут зажимать на каждом углу и требовать от меня удовлетворить их, как шлюху, кем, впрочем, я и являюсь.

— Прекратите, граф Ориан, опять вы за свое, возьмите себя в руки. Не можете принимать пищу вместе со всеми — не надо, я попрошу Кертиса, чтобы он приносил в ваши покои поесть, хоть это и не допускается.

— Не надо Кертиса, слухи пойдут, — покачал головой граф.

— Да бросьте вы, не хотите Кертиса, я сам лично буду вам приносить обеды из Малой столовой, думаю, король пойдет мне навстречу, я смогу ему все объяснить. И внимания ничьего мы с вами привлекать тогда не будем.

И граф согласно кивнул головой, после этого Зандер, аккуратно отцепив его руки от своих плеч, легонько подтолкнул его к выходу. Он уже устал от этой душещипательной беседы, и ему очень хотелось домой к Лемми. У него самого проблем хватает.

Граф Ориан нехотя повиновался, но, уже взявшись за ручку двери, еще раз обернулся и вопросительно посмотрел в глаза Зандеру. Тот улыбнулся ему и ободряюще кивнул.

Зандер торопился домой — он обещал Лемми, что сегодня, накануне зимних праздников, сделает ему подарок, дорогой подарок. Они должны были посетить ювелира. Зандер отдал большие деньги за украшения и очень надеялся, что ювелир обязательно поразит Лемми. Сейчас, когда расходов у него значительно поубавилось, Зандер мог порадовать своего вампира любой безделушкой, которую тот смог бы только захотеть, но ему самому хотелось чего-то большего, хотелось увидеть прежний блеск радости и счастья в глазах Лемми.

Но то, что предложил им ювелир, превзошло все самые смелые ожидания — в шкатулке, украшенной красным бархатом, лежали две серьги. Лемми взял в руку сережку и задохнулся от удовольствия — на длинной витой цепочке из белого золота с вкраплениями бриллиантовой пыли покачивалась одна большая черная жемчужина под цвет глаз вампира в окружении россыпи бриллиантов.

Лемми тут же подхватил лентой свои длинные локоны в высокий хвост и вдел сережку в ухо. Длинная цепочка только подчеркнула изящный изгиб шеи юноши, а сверкающие бриллианты оттенили ее белизну. Темная жемчужина тут же ожила и засверкала, как глаза ее хозяина, и отблески более крупных камней вокруг нее добавили лучистости во взгляд вампира. Ювелир с Зандером стояли и любовались — один своей работой, другой своим мальчиком. И все трое были бесконечно довольны.

Зандер ждал, что Лемми бросится ему на шею, как в детстве, и крепко обнимет, ну или хотя бы прижмется всем телом, как он это делал, когда подрос. А Лемми… Он просто посмотрел ему в глаза, правда Зандер заметил, что в глазах Лемми наконец была радость, он счастливо улыбался и сухо, очень сухо поблагодарил его. Но Зандеру все равно было хорошо — чего он добивался, то он и увидел.

========== Глава 35 ==========

Зимние праздники во дворце прошли с большой помпой. Все королевство праздновало помолвку короля. В тронном зале непрерывно принимали гостей, а в пиршественном зале не смолкала музыка. К этим праздникам для короля было сшито немыслимое количество новых костюмов и нарядов. Но не только подданные съехались со всех сторон поздравить своего короля, но и послы иностранных государств наносили визиты. И тут уж король старался окружить себя просто сказочной роскошью. В тронном зале дворца во время приема иностранцев раскладывались все сокровища его казны — драгоценности и шитые золотом и бриллиантами парадные одежды. И даже клоунский костюм его шута был расшит драгоценными камнями.

Король уже не просто хотел, он требовал, чтобы его шут присутствовал во дворце и днем и ночью. Зандеру это было не трудно, но сердце всегда переживало за Лемми — как он там один, без него. Но не только за Лемми переживал он, постоянное беспокойство вызывал у него и граф Ориан. Король, похоже, нанес своему фавориту один или два визита, и душевное состояние его несколько улучшилось, но ненадолго. Король опять был занят или просто не хотел, чтобы при принцессе сплетничали о них с фаворитом, и его посещения графа вновь прекратились. Что вызвало истерику и ухудшение физического состояния последнего. Зандеру пришлось готовить для него даже успокоительную настойку. Как-то неожиданно для него самого, он стал слишком много времени проводить с графом в его комнатах.

Но ничто не вечно в этом мире, постепенно зима сменилась весной, и принцесса Натэлла со своей свитой отбыла до следующей зимы. Казалось бы, что стоило королю вновь вернуть своего фаворита на прежнее место — на половину королевы, но он почему-то не торопился этого сделать, чем вызвал новый приступ депрессии у графа Ориана. Хоть его величество стал чаще появляться на втором этаже, где были теперь графские покои, но душевного равновесия это графу не добавило. Он с обреченностью приговоренного к смерти ждал, когда снова наступит зима и король, вероятней всего, отправит его в ссылку. Все же втайне он надеялся, что принцесса не вернется к зиме — ходили слухи во дворце, что она не очень-то жаловала короля Рупрехта и постарается как можно дольше оттягивать время свадьбы. Ведь год — это был тот срок, раньше которого ей не стоило возвращаться к своему жениху, а что будет по прошествии года, никто не собирался загадывать, даже она.