Дорога длиною в жизнь

— Я пришел тебя соблазнить, шут, — сказал он негромко, но очень отчетливо.

Зандер другой рукой натягивал на себя одеяло, пытаясь не дать графу гладить себя. Он же не железный, и тот ему очень нравился.

— Не строй из себя недотрогу, — сказал, хихикнув, граф, не позволяя вырвать руку из крепкого захвата и прикрыться одеялом. Он сладко улыбнулся Зандеру.

— Да вы пьяны! — попытался возмутиться юноша в ответ.

— Что ты! Я даже за ужином не выпил ни капли, готовясь встретиться с тобой.

— Что вам от меня надо? — недоумевал Зандер.

— Я же сказал, что пришел тебя соблазнить. Ты же хочешь меня, не так ли? — граф уже не хихикал, он был вполне серьезен.

— Нет, — твердо ответил ему юноша, — в своей постели я не хочу вас видеть.

— Я знаю, что ты хочешь его, — зло проговорил Ориан, как обычно, презрительно скривившись. — Но перестань ломаться, как грошовый пряник. У меня такой богатый опыт и столько всяких игрушек, что ты захочешь секса со мной, даже если до этого не хотел меня.

— Меня не интересует секс ради секса, — Зандер продолжал отталкивать от себя графа.

— Вот как? А ради чего тебя интересует секс? — усмехнулся граф. — Ради какой великой идеи?

— Ради любви, например, — юноша попытался не сердиться на Ориана и объяснить ему свою жизненную позицию.

— Ты веришь в любовь? — довольно громко рассмеялся граф, совершенно не заботясь, что его могут услышать слуги или посторонние. — Наивный мальчик! Ее нет. Есть желание, страсть, похоть, в конце концов. Смотри сюда, — и Ориан поднес к лицу Зандера маленькое зеркальце, вынув его из кармана своей куртки.

— Вы всегда носите с собой зеркало? — изумился юноша.

— Конечно, я же должен знать, как я выгляжу! — ответил тот и тут же спросил:

— Ну и что ты видишь?

Из зеркала на Зандера смотрели орехового цвета глаза — это все, что он мог сказать о своем лице.

— Ну и как ты думаешь, с таким лицом ты сможешь его соблазнить? — злорадствовал граф.

— Я думаю, что вам лучше покинуть мою комнату. Вдруг вас будут искать? — твердо ответил Зандер.

— Думаешь, что кому-то взбредет в голову искать меня, меня, королевского любовника-красавца в твоей комнате, шут? — презрению графа не было предела.

Зандеру стало обидно, хотелось плакать. Пусть он не красавец, но и не урод же, в самом деле. У него самое обычное лицо. Но при чем здесь лицо? У него много других достоинств. Зачем же он так?

Зандер оторвал взгляд от зеркала и перевел глаза на красавца-графа, лицо которого в данную минуту совсем не выглядело привлекательным, искаженное гримасой ненависти и пренебрежения.

— Уходите, прошу вас, — прошептал юноша, делая очередную попытку оттолкнуть от себя Ориана.

— Э, нет. Я сейчас никуда не уйду, — и граф опять сладко улыбнулся. — Я сейчас тебя соблазнять буду.

— И зачем вам это надо? — не понимал Зандер.

— Хочу знать, чем ты так прельстил короля, что он меня к себе в постель не пускает. Что ты знаешь такое, что не знаю я? Чем ты лучше меня? — сыпал вопросами Ориан.

— Я никогда не был в постели с королем! — ответил обиженно юноша.

— Лжец! Я видел вас тогда! В моем имении. Он вел тебя в комнату! — вскрикнул гневно граф.

— Но я никогда не был с ним в постели! — пришел черед возмущаться Зандеру. — Так вы меня за это ненавидите? Сколько же времени прошло с тех пор?

— Неважно. Он хочет быть с тобой! Я это вижу. И я хочу знать, почему! — не унимался Ориан. — Он меня берет к себе только тогда, когда пытается удовлетворить свое желание, свою похоть, а последнее время вообще не подпускает. Я не верю, что он не удовлетворяет его с тобой. Я его для этого слишком хорошо знаю.

— Но я действительно никогда не был в постели с королем, — попытался убедить его юноша. — Вы увидели то, что хотели увидеть. И вообразили себе невесть что. Король тогда ушел. Я был пьян. Я вообще никогда ни с кем не был в постели, — вдруг признался Зандер.

— Так ты у нас девственник? — расхохотался граф Ориан. — Тогда поистине будет приятно опередить его.

И склонившись к юноше, он мазнул языком по его губам.

— Я целовался с мужчиной, но это было давно. Поцелуй — это всего лишь соприкосновение губ. И я знаю, чем отличаются мужские губы от девичьих, — пытался отвлечь Зандер графа разговорами.

— А хочешь еще попробовать? — спросил Ориан так спокойно, как только смог. И снова склонившись к юноше, теперь аккуратно взял его губы своими и провел по ним языком, приглашая к поцелую.

Зандер почувствовал что-то постороннее на языке графа. Он тут же отстранился от него, разрывая поцелуй, и потребовал:

— Открой рот.

Подчиняясь требованию, граф раскрыл свои красивые губы. Вся линия по центру его языка была украшена маленькими золотыми шариками. Зандер никогда не видел ничего подобного, только несколько раз читал об этом.

— Так значит? — спросил он изумленно.

— Да, ты прав, это сексуальные шарики, шут. Я шлюха. И это делает мое облизывание или поцелуи более возбуждающими для тех, кого я обслуживаю.

И вдруг граф заговорил быстро, прерывисто, как будто пытаясь сдержать рвущиеся наружу рыдания:

— Он никогда меня не любил, я это знал всегда. Когда меня под него подложили, он был единственным, кто не бил меня, и хотя бы чуточку был добр со мной. Я принял доброту за любовь. Я думал, что со временем он меня полюбит, но он не разрешил мне даже снять шарики. Красивая постельная игрушка для него я, не более того. И сейчас, думаешь, он с инспекцией сюда приехал, да ничего подобного. Он смотрины девицам устраивает везде, где, может, жену себе выбирает, а я нужен лишь для того, чтобы сексуальное напряжение снять. Не знаю, почему он тебя в постель не берет? Думаю, видимо, у меня опыта больше. Я для тела, ты для души. А ты говоришь, любовь. Где она, твоя любовь?

— Шарики вам не мешают? — Зандер сам себе не поверил, что задал такой вопрос.

Граф, мгновенно успокоившись, покачал головой.

— Нет, но иногда приходится быть осторожным — они могут зацепиться за зубы.

— Как вы вообще можете говорить?

— А шлюхе совершенно не обязательно говорить, он предназначен для другого.

Зандер очень серьезно взглянул в глаза графа:

— Вы не шлюха! Я уверен, что вы не шлюха.

Граф усмехнулся, склонившись снова к Зандеру, прошелся еще раз шариками по его губам и, быстро встав, вышел из комнаты, оставив юношу в одиночестве переосмысливать услышанное.