Дорога из желтой чешуи

Вот так и получилось, что через полчаса мы набились в моей маленькой угловой спаленке, и расселись на огромной кровати, которая занимала почти всю площадь комнаты. Правда и тут Лео выделилась, устроившись на коврике, на котором я рыдала несколько часов назад. После сытного ужина и прекрасного вина, за которым посылали Рамзи и Гая в паре: Рамзи, чтобы вынюхал самое вкусное, Гая, как гнома, для того, чтобы не надули с ценой, все мы были в приподнятом и шаловливом настроении — в таком настроении в нашем мире девушки отправлялись в клуб или на поиски приключений на разные части тела.

— Скажи ка мне, Раравис, — позвала я, когда все устроились, подложив под себя подушки, таким же щедрым дождем, как и платья, извлеченные Линкой из ниоткуда, — а что это за история про метросексуала Дин Гиора?

— Что такое метросексуал? — тут же пискнул ангелочек — Хло.

— Галка, ты чему ребенка учишь? — возмутилась Раравис, а потом засияла ехидной улыбкой. — Хочешь, ты сама у него про это спросишь?

— Эх, где наша не пропадала — там она скоро и пропадет, — махнула я, заразившись беззаботным весельем, — Хочу!

— Строимся девочки, строимся! — пропела Раравис, — Паровозиком, тьфу, тут их нету. Короче становимся друг за другом в очередь, каждая крепко держится за предыдущую! Вот так, хорошо! Паровозик Столица — Дин Гиор отправляется на Изнанку!

Что-то вспыхнуло серебристым, и мир вокруг нас резко изменился — исчез зеленоватый отсвет купола, исчезла спальня, вокруг нас вспыхивали кристаллические друзы разного оттенка, клубился серебристый туман, и наконец, после тихого хлопка, мы куда-то «выпали».

— Второй раз через изнанку с тобой иду, и опять дух захватило — красота-то какая! — сообщила Май, поднимаясь с примятой нашим падением травки.

— Веришь — нет, сама до сих пор не привыкну, каждый раз так и тянет остановится, рот открыть и смотреть, смотреть, — хихикнула в ответ наша провожатая.

— А где мы? — вклинилась в разговор Хло, так и прижимающая Торуса к груди.

— На территории Казарм, — просветила нас Раравис, — нам, конечно, к командному пункту надо, но туда через изнанку не подобраться — защита стоит. Ну, ничего, мы сейчас быстренько прошмыгнем…

Представление Раравис о «прошмыгивании» оказалось несколько неожиданным — мы просто шли по территории, Раравис снисходительно кивала встреченным военным (а судя по выправке, форме и, самое главное, оружию — это таки были военные) и говорила: «Они со мной». Пока мы «прошмыгивали» я успела рассказать, чем же именно привлек мое внимание Дин Гиор, и почему мне так захотелось на него взглянуть.

Наконец мы добрались до одноэтажного здания, обошли его справа, Раравис легко вспрыгнула на парапет, опоясывающий здание, и стукнула в освещенное окно, задрапированное непрозрачными занавесками.

— Дядя Дин, дядя Дин! — позвала она.

Звук шагов, взметнулась занавеска, с щелчком открылось окно:

— Леди Раравис? — спросил мужской голос.

А я почувствовала, что стою с открытым ртом: мужчина в залитом светом оконном проеме был гладко выбрит и абсолютно лыс.

— А где борода? Косичкой? С бантиками? — послышался расстроенный голос Хло.

Комната за спиной мужчины грохнула здоровым мужским смехом, тот лишь страдальчески закатил глаза:

— Леди Раравис, Вы опять?

— Знакомьтесь, сотник хошутов Великого и Ужасного, Дин Гиор, — повела в его сторону рукой Раравис, словно не замечая недовольства, — и мои подруги. Обратите особое внимание, дядя Дин, это гемма Гала, проходящая инициацию, и она в ближайшие несколько дней отправится в Западный к Хранительнице.

— Мое почтение, гемма, — мужчина слегка поклонился и внимательно всмотрелся в мое лицо, — Вы позволите мне нанести Вам визит завтра?

— Пожалуй, — легко согласилась я, — боюсь, сегодня я к нему не готова.

Действительно, симпатичная синенькая пижамка, также выданная Линой, вряд ли была подходящим для серьезного разговора одеянием.

— Честь имею, дамы! — одарил нас улыбкой сотник Гиор и уже совсем было закрыл окно…

— А где же борода? — все больше расстраивалась Хло.

— Видите ли, дитя мое, — снова приоткрыл окно сотник, — её никогда и не было. Это была неуместная шутка одного обиженного человека.

— Жаль, — расстроилась Хло.

— Действительно, жаль, — очень странно отозвался сотник, и все же отступил внутрь комнаты, задернув за собой занавеску.

Путь обратно мы проделали молча.

— Кстати, Фарамант на самом деле — это его адъютант, — сказала мне Раравис перед тем, как мы разошлись каждая в свою сторону, — умный, импозантный мужчина, не то что некоторые бритоголовые…

Размышляя о метафорах и авторских шутках я добралась до своей спальни, и в первый момент даже опешила: на кровати, яростно хлеща хвостом, лежала Очень Сердитая Пума.

— Можно тебя сссспросссссить, где ты ходишшшшшь, котеночек?

Я сглотнула, потупилась и с трудом подавила в себе желание поковырять пол носком домашней туфельки, выданной все той же Линарис.

— Ты хоть представляешь, что мы тут передумали, когда ваши комнаты оказались пусты? Не предупредили, записки не оставили, след обрывается в твоей комнате, будто вы просто в воздухе растаяли. И куда бежать, и как искать — непонятно! А если бы вас выкрали?

— Что, всех и сразу? — удивилась я, — а разве так можно?

Пума снова издала серию звуков, подозрительно похожих на сдавленные ругательства и повернулась ко мне спиной, показывая, что разговор закончен.

— Рамзи, котик, — позвала я, и удовлетворенно отметила, что уши дрогнули и развернулись, чтобы лучше слышать, — это вообще-то моя кровать.

Верпум обиженно взмявкнул и поднялся на лапы.

— Да ты лежи, лежи, — хихикнула я, — просто сдвинься немного, а то мне лечь некуда.

Я устроилась на кровати, вытянув усталые ноги, и запустила пальцы в шерсть верпума, прижавшегося спиной к моему боку:

— Меня так с пятнадцати лет не отчитывали, — пожаловалась я равнодушной спине, — как девочку. Или нет, как ревнивый муж жену, возвращающуюся с вечеринки позже оговоренного времени.

На меня взглянули круглые от удивления голубые глаза.