Дорога к тебе. Ч. 2

– И знаешь, оказалось, что я второй раз ошиблась, - почти шепотом закончила Соня свой рассказ и заплакала.

Когда Егоров заглянул в комнату, то увидел жену сидящей на кровати возле Сони. Она близко наклонилась к приятельнице и о чем-то, словно успокаивая, тихо говорила. Егоров осторожно прикрыл дверь.

Возвращались домой супруги молча. В машине Игорь ни о чем не спрашивал, Маша ни о чем не рассказывала. И только поздним вечером, привычно прижавшись в постели к теплому боку супруга, она решилась.

– Ты что-нибудь знаешь об отце двойняшек?

– Нет, лишь видел однажды, - нехотя ответил Игорь.

– Интересно, какой он? Соня сегодня плакала и из-за него тоже.

Говорить на эту тему ему не хотелось, потому что пришлось бы рассказать о том, как однажды явился к Соне без приглашения и был не очень-то вежлив с ней. Тогда Егорова очень раздражал и ее поспешный, а с его точки зрения просто глупый, уход с работы, и отказ от наследства. Вот поэтому, как мог, и пытался он Соне объяснить, что ни на умершего Резникова, ни на нее не в обиде. Для Игоря в тот момент было важным сделать все, чтобы последняя воля его друга была выполнена. Лишь позднее он понял, что не о его обиде тогда думала Соня. Просто в какой-то момент ей стало невыносимо трудно смотреть на руины собственной жизни, когда страшно не только обернуться назад, но и посмотреть вперед.

Вот поэтому-то и ответил он так, что Маша, уже хорошо изучившая все интонации мужа, сразу поняла, что продолжение разговора нежелательно:

– Спи, родная, не наше это дело.

Она согласно кивнула. Время шло, и вскоре по ровному дыханию мужа Маша поняла, что он заснул. А она еще долго лежала без сна, думая о Соне. Потом ее мысли коснулись собственной семьи, и ей на какой-то миг, словно она была в чем-то виновата, стало стыдно перед приятельницей за свое счастье.

Глава седьмая

Роман Климов навещал больную чуть ли не каждый день, Соне же такие частые визиты казались ненужными. Но надо было отдать ему должное: приятельнице он не докучал и часто, лишь поздоровавшись и справившись о ее самочувствии, отправлялся к детям, которые всегда были рады его появлению. Однажды он приехал раньше обычного, они немного поговорили о совершенно ничего не значащих пустяках, а потом Роман, как-то странно посмотрев на Соню, спросил:

– Помнишь того, с кем танцевала в Новый год?

– Нет, - удивленно пожала плечами Соня, - а должна?

– А вот он тебя помнит, - Роман внимательно вглядывался в лицо Сони, словно пытаясь понять, правду ли она говорит.
– Представляешь, этот танцор приехал сегодня ко мне в офис, спрашивал твое имя, сказал, что хочет извиниться за то, что невольно испортил тебе настроение в праздник.

– И ты...

– А что я?
– раздраженно буркнул Роман.
– Мы с тобой не любовники, чтоб я тебя прятал. Пришлось сказать.

– Глупость какая-то, не о чем и говорить, - примирительно произнесла Соня и снова пожала плечами, всем своим видом показывая, что ее это известие нисколько не заинтересовало.

Однако дело на том не закончилось. На следующий день для Сони был доставлен букет. К нему прилагалась записка, из которой она узнала, что отправитель был бы счастлив продолжить знакомство и просил позвонить по номеру телефона, указанному ниже. Она попросила унести букет из комнаты. Звонить, конечно же, и не собиралась.

А еще через неделю в комнате Сони раздался звонок. Номер был незнакомым, зато голос она узнала сразу. И тут же всплыли в памяти и полутемный зал ресторана, и смутившее ее краткое касание его лица и губ. Она помнила, каким неожиданно приятным оно оказалось.

– Софья, - услышала она, - только не бросайте трубку, давайте поговорим. Пожалуйста!

И почему она не удивилась этому звонку? Зачем хитрить с собой? Она ждала его, ей этого хотелось. Соня не смогла сдержать улыбки, и ей было все равно, что он мог заметить ее радость. Поэтому и начала она разговор легко и непринужденно, так, как не разговаривала ни с кем уже давно.

– Хорошо, тогда один вопрос задаю я, другой - Вы. Итак, чем вызвана Ваша настойчивость?

Он тихонько засмеялся:

– Отвечаю честно: не идет из головы наше знакомство. Теперь мой вопрос. Я знаю, что сейчас Вы нездоровы, но потом, позднее, мы можем встретиться?

И чем это был не повод начать новую жизнь, в которой было бы место, например, и вот этому мужчине? Ответ прозвучал несколько кокетливо:

– Наверно, можем. Только зачем?

Он хмыкнул.

– Мы же не дети, Софья. Меня тянет к Вам, я уже давно не испытывал ничего подобного. Да и Вы не стали бы разговаривать, если бы я не понравился Вам. Соглашайтесь для начала хотя бы на ужин, а?

– Я подумаю. Хочу спросить, справки обо мне уже наведены?

– Навел, признаюсь, - чувствовалось, что он улыбается.
– О себе рассказать?

– Даже не знаю, надо ли. Я справки не наводила, но думаю, что Вы женаты, есть взрослые дети. С женой то ссоритесь, то миритесь, рутина, скука. Иногда, наверно, думаете о разводе, но боитесь всей этой мороки, поэтому все остается по-старому. Изредка заводите романы, намекая очередной даме на возможный развод, но быстро их заканчиваете, чтобы не переросли в нечто серьезное. Все верно? И вот мой вопрос, а на какой срок могу рассчитывать я?

Собеседник долго не отвечал, и Соня хотела было уже отложить трубку, но услышала его веселый голос.

– Хитрите, Софья Дмитриевна! Тоже мне, рассказали историю жизни! Да добрая половина семей так живет. А что касается нас, то даю честное слово, что все будет так, как захотите Вы, или не будет никак.

– Вряд ли я гожусь для всего этого, - Соня вздохнула, - но пусть будет по-вашему. Можете зайти ко мне на работу, когда я окончательно поправлюсь. Посмотрим, так сказать, друг на друга при дневном свете, а заодно и представитесь.

Собеседник коротко рассмеялся, засмеялась и Соня. Они распрощались, а она еще долго, улыбаясь, думала об этом разговоре. Прав был старый доктор: пора, пора было жить как-то иначе. Какой смысл без конца вспоминать о том, что было? За эти годы Женя ни разу не попытался встретиться с ней, а она, как бы ни было трудно, смирилась с этим и научилась жить с мыслью, что звание матери-одиночки - это еще не самое страшное, что может случиться с женщиной. Спасибо Жене за детей, но в этой истории пора было ставить жирную точку.