Дорога – мой дом

Едва вышли на основное русло реки, как поднялся сильный попутный ветер, и наш баркас, понесся словно гоночный катер, пришлось даже частично приспустить парус, чтобы ненароком не наломать дров. Уж не знаю, какая в итоге вышла скорость, но мимо Нижневартовска пролетели как на крыльях, решив, что пока дует попутный ветер, стоит нагнать упущенное время. Ветер начал стихать к исходу вторых суток, все это время, мы практически не останавливались, чаще сменяя друг друга на руле, прямо на ходу. Только когда стало совсем темно, и я опасаясь разбить баркас, постарался осторожно подвести его к берегу, и привязался к стоящим у кромки воды деревцам. И то до самого утра ветер буквально завывал над ухом, а баркас раскачивался так что грозил сорваться с места.

В Александровском, пришлось швартоваться к берегу, и здороваться с местной властью в лице, худого как щепка милиционера со старшинскими петлицами, и наганом, свисающим с пояса на ковбойский манер. Тот всего лишь поинтересовался целью нашего путешествия, и с радостью помог нам избавиться от большей части припасов, что загрузили нам в Пеньково, правда надо отдать должное заплатив за каждый купленный фунт, грибов и ягод. Как-бы то ни было, а снабжение, даже с учетом карточной системы, оставляло желать лучшего. Тем более в отдаленных поселках.

Как оказалось, Александровское уже относилось к Томской области, а до самого города было чуть больше семисот километров. Правда нам он был не нужен. Уже через пять дней мы наконец добрались до Тогура, до которого выходило чуть больше трехсот верст, и свернули из русла Оби, на ее приток, именуемый Кеть. С этого момента, начался самый трудный участок нашего пути. А позади остался почти целый месяц, точнее двадцать пять дней, пройденного пути.

Три сотни километров до Полуденовки двигались, целых двенадцать дней, преодолевая за день едва ли три десятка верст. Кеть большей частью проходит в пойме, заросшей с обеих сторон лесом, и потому ветра здесь практически не бывает. Если чуть и подует, то стоит пройти очередную протоку, или зайти за излучину, как он тут же прекращается, или начинает дуть совсем не туда, куда нам хотелось бы. Может опытный яхтсмен, или рыбак, сызмальства ходящий под парусом, был бы доволен и таким ветерком, но лично я пока мог ловить только попутный. У Саньки опыта может было и чуть побольше, но ненамного. Первое время, пытался садиться на весла. Но из-за ширины баркаса, в одиночку загребать обеими веслами, очень неудобно, а привлекать к этому девушку, я считал неправильным. Она конечно не отказывалась, и сама садилась на весла, стоило мне только занять место, но я чувствовал, что это для нее тяжеловато. В какой-то момент, попробовал тянуть баркас за веревку, вспомнив, как это делали бурлаки, причем не только на Волге, но и на Иртыше тоже. Что самое интересное десяток женщин, спокойно тащили тяжеленую баржу вверх по реке, не особенно и напрягаясь.

Ради интереса, привязал к носовому кольцу, довольно длинную веревку, сделал на ее конце петлю, продел ее себе на грудь, и лодка довольно легко сдвинулась с места, и поплыла вслед за мной. Санька, было дернулась ко мне, собираясь впрячься рядом, но я остановившись, отправил ее на корму, предложив занять место на руле, и поправлять баркас, чтобы он все время находился немного в стороне от берега. Там все же поглубже, и значит нет риска всадить киль в дно, потому что стаскивать лодку с мелководья, будет еще тяжелее.

— Да и потом, Сань, вокруг тайга. Сама знаешь охотник из меня никакой. А так ты хоть сидя на руле, сможешь в какой-то степени контролировать ситуацию. Если вдруг появится какой зверь, хоть отгонишь его от меня, а глядишь и мясом разживемся.

С мясом последнее время были некоторые проблемы. Солонина еще оставалась, и ее было достаточно много, но очень хотелось свежатинки, а вот с этим пока не везло. Саша пару раз ходила в лес, но толку от этого было мало. Здешние леса, будто вымерли. Далеко отходить от реки она не хотела, а возле Кети, никого не было.

Кстати, оказалось, что тащить за собою лодку на так уж и сложно. Конечно с непривычки я довольно быстро уставал. Но тут еще в дело вступал тот фактор, что те же бурлаки, ходят по давно протопанным тропам, тем самым облегчая свой труд. Мне же пришлось скакать как горному козлу, то взбираясь на какой ни будь холм, то идя по самому берегу, порой по колено в воде, а иногда, приходилось и вообще возвращаться, садиться на весла, и перебираться на другой берег, или же переплывать протоку, уходящую в сторону. Но так или иначе, километров пять-десять в день преодолеть именно таким способом получалось.

Примерно на седьмой день пути, на берег вышел местный охотник. Ну и угостив его табачком, и разделив с нами обед, приготовленной заботливой хозяйкой, он предложил свою помощь. То есть мы с ним вдвоем сели на весла, и довольно быстро за пару дней домчали до той самой Полуденовки. Здесь уже погостили у него. Санька отдала его ребятишкам остатки ягод, что сохранились у нас, из-за чего весь следующий день детвора ходила с красными и синими от сока ягод рожицами, хозяин затопил баньку, где мы привели себя в порядок, отдохнули, и на третий день, вышли в путь, получив пару добрых советов.

— С попутным ветром здесь действительно несколько сложновато, в это время года, но зато, всегда можно найти попутчиков. Особенно в выходной день. Лодки есть не у каждого, зато если вы согласитесь подбросить страждущих до Клюквинки или Степановки, особенно если найдется место для людей и их скарба, то проблем не будет никаких. И на весла с удовольствием сядут, и в пути помогут.

— А, скажите Борис Никифорович, зачем им отправляться в такую даль, да еще в единственный выходной?

— Ты, не так поняла, Сашенька. — обратился он к моей подруге, которую называл именно так. — Здесь в Белоярске, то есть в соседнем селе, раз в месяц из района приходит обоз и устраивается ярмарка. С магазинами сейчас не густо, а на ярмарке всегда найдется, что-то нужное для хозяйства. Лопаты там, вилы, косы, плотницкий инструмент. Иногда бывают и гвози, которые в другой раз и днем с огнем не сыщешь, одежда. В общем все что нужно в хозяйстве.

Вот и собираются сюда с окрестных деревень, все, кому что-то нужно. Сюда, налегке можно и пешочком, или с какой оказией, Иногда и на лодках по нескольку человек кряду приплывают. Но это сюда, а обратно хозяин лодки ведь и сам что-то везет, вот места, зачастую и не хватает. А обратно уже хочется побыстрее да получше, тем более не пустому, а с товаром. Да и купленное на себе тоже далеко не утащишь. Так что, если найдете местечко для трех-четырех человек, да место для покупок, отбоя от попутчиков не будет. До той же Степановки за два дня доберетесь. А дальше проще. От Степановки до Усть-Озерного чуть больше сотни верст. Глядишь и там кто подвернется, а нет, так потихоньку и сами доберетесь.

Так оно в общем и получилось. В попутчики набились аж пятеро, причем пятый пойдет с нами до начала канала, то есть до Усть-Озерного. А это значит хоть и на веслах, однако же все быстрее, чем бурлачить по берегу. Тем более, что там с этим сложнее места топкие, не везде и к берегу-то подойдешь. В итоге, хоть и пришлось кормить всех пятерых пару дней, зато к веслам я даже не присаживался, мужики и без меня прекрасно справлялись. А стоило выйти из Степановки, так и ветерок появился, и считай половину пути, за счет паруса прокатились.

В Усть-Озерном, три дома и десяток землянок-юрт. Местные жители селькупы, строят свои жилища на склонах холмов называя их землянки-карамо. У местных селькупов первое помещение в карамо называется «коррэ мат», а внутреннее (жилое) — «коннэ мат». Первое, предназначено для гостей, и открыто любому желающему. Во второе может зайти только близкий родственник. Для остальных оно под запретом. Старики очень любят рассказывать сказки. Сказки длинные, часа на полтора два, но пока рассказчик, не скажет последнее слово, прощаться и уходить нельзя. Обида будет неподдельной. В чем выразится, кто знает. Для местных, могут просто отвернуться и не разговаривать. Причем это может продолжаться и два дня, и год. Пока сами не решат, что обида прошла. Для нас, в общем-то больших проблем не будет, вот только и добрых советов, тоже дождаться не получится. А учитывая, что впереди самый тяжелый участок, лучше потерпеть.