Дорога на Уэлен

А подшефным Евгения Борисова, вдруг оказался совсем другой пацан, которого я просто не помнил. А Валерка Баранов, который раньше был подшефным спившегося на севере парня, оказался однокашником Женьки Борисова, и хорошим другом. Все это выглядело несколько запутано для меня, или, наверное, брат, не смог как следует мне все объяснить. Но одним словом выходило так, что я с некоторых пор именуюсь, или вернее мог бы именоваться Валерием Александровичем Барановым, лучшим Женькиным другом детства. Имея вполне надежные документы, со всеми подписями и печатями, при одном единственном условии. Если передам Исааку Лазаревичу, через своего названного брата Женьку, или лично, все драгоценности, взятые мною в квартире директора гастронома. Или двадцать тысяч рублей, советскими деньгами, если к этому времени, этих побрякушек у меня не окажется.

Глава 5

5

Мы сидели на лавочке у стадиона, рядом с которым жил Женька. Специально вышли из дома, чтобы гарантированно обсудить все наши дела и проблемы.

— А теперь колись! — Воскликнул братан. — У тебя сохранилось хоть что-то из тех денег.

— А, я откуда знаю? Может ты их давно пропил.

— Я?

— А, кто? Ты бандероль мою получил?

— Да в шкафу валяется.

— Вот там все деньги, золото, и мои документы и лежат. Так что если ты их сохранил, не вижу никаких проблем, и обеими руками только за!

— Не знал, можно было бы решить все вопросы раньше.

Оказалось, что Женька сейчас находится в отпуске, как бы отдыхает, и до выхода на службу у него осталась одна неделя. А самое главное заключается в том, что провел свой отпуск он в Ташкенте, получая наставление от хитрого бухгалтера, и пытаясь хоть как-то выкрутиться из этой ситуации. И у него почти это получилось. На сегодняшний день он успел договориться о займе восьми тысяч рублей, хорошо хоть только договорился. И если бы у меня не оказалось этих денег, готов был расшибиться в лепешку, но найти еще столько же, даже не задумываясь о том, как после придется за все это расплачиваться. Но все решилось как нельзя лучше.

— А, Валерка-то где? — удивленно спросил я у него. Ведь если бухгалтер решил передать мне его документы, то с ним наверняка что-то произошло.

— Я так понял, что он попал в аварию и погиб, буквально через пять дней после твоего побега с этапа. О побеге кстати сообщили в приют, с предупреждением, что если ты там появишься, чтобы сразу сообщили, куда следует. А так как он был немного похож на тебя, то удалось выдать его за тебя. Объявив, что после побега ты вернулся обратно в приют, и угнал приютский грузовик, но не справился с управлением. Повезло еще в том, что у тебя не брали отпечатков пальцев в милиции. Ты же шел как несовершеннолетний.

— А причем тут Исаак Лазаревич?

— Вообще-то я так понял, что он и раньше крутил дела с документами. А сейчас, он вдруг на старости лет решил отправиться на родину предков, в Израиль. Советские деньги там не в ходу, а вот золото и камни, пришлись бы в тему. Да и потом, ты-то все равно не сможешь их пристроить. А отдавать барыгам за бесценок, рискуя нарваться на нож или пулю, так лучше обменять их у хитрого еврея.

— Ну, пулю я и сам могу при случае выпустить. — Сказал я, распахивая куртку и показывая пистолет в кобуре под мышкой.

— Идиот! — Взорвался Евгений. — Пулю он может выпустить! Решимости-то хватит? Ты что подставить меня решил, скотина?!

— Ты, что Жень? — Ошарашено воскликнул я.

— Ты, зачем вообще, забрал его с солдатика? И тем более, зачем принес ко мне в дом. Ты сейчас без документов, любая проверка в отношении тебя и уйдем на этап вдвоем. Ты этого хочешь?

— Да, как-то не подумал Жень, и потом, я же целых десять дней по лесам бродил, я и оставил-то его только чтобы против зверя, если вдруг встречу. А сейчас как-то и забыл о нем. Я до того свыкся с его весом, что даже не замечаю его тяжести.

Постепенно Женька, чуть успокоился и произнес.

— Ладно. Какие планы на будущее.

— Не знаю, может в армию пойти. Как раз пока все окончательно уляжется, а там глядишь и забудут обо мне. Валерке же как раз восемнадцать было.

— Валерке было почти девятнадцать. Он даже чуть старше меня. Армия тебе противопоказана. Сразу по двум причинам.

— Это как?

— Валерка Баранов семь лет назад, переболел гепатитом, тем который самый тяжелый не помню, мне говорили, но как-то вылетело из памяти, и вдобавок ко всему у него плоскостопие. Точнее теперь у тебя. То есть в военном билете имеются соответствующие отметки, и армия тебе не грозит. Там будет написано: «Годен к нестроевой во время войны». Так что живи и радуйся.

— Блин, а я хотел на права отучиться.

— Права кстати имеются, он шофером работал. Плоскостопие на права не влияет.

— Слышь, братан, а как тогда документы у Исаака оказались? Если Валерка работал шофером, и попал в аварию.

— Вообще-то он работал в приюте шофером, так что вполне могли оказаться и у Лазаревича, но я не вникал в это дело, да и тебе это не нужно.

— А что нужно?

— А нужно сидеть, как мышь под веником, пока не появятся документы. А пистолет спрятать так, чтобы ни одна падла не нашла.

— А ты?

— А я должен позвонить в Ташкент и сообщить результат. А после скорее всего отправлюсь за ними туда.

Мы еще долго разговаривали сидя на лавочке стадиона, вспоминая общих друзей и знакомых. Потом поднявшись отправились в дом. По дороге Женька забрал у меня пистолет и спустившись в подвал дома спрятал его где-то там. В подвале вроде бы имелись кладовки жильцов, в которых держали зимние заготовки. Одним словом, укромных мест хватало. Со Шлюхиным, так звали Исаака Лазаревича все воспитанники между собой, все сложилось совсем иначе, и гораздо проще для нас с Женькой. Стоило Женьке связаться с ним, как тот дал два дня на подготовку, а после приказал чтобы я нашел его в гостинице «Сибирь» в Барнауле, где он и решит все вопросы с документами. При этом, за эти два дня я должен был подготовить все необходимые фотографии. На паспорт, военный билет и так далее. Причем все должны быть в разной одежде. О каком «и так далее» идет речь я не совсем понял, решил, что скорее пришлось к слову. Впрочем, с фотографиями решилось достаточно просто. В тот же день мы зашли в местную фотостудию, и нам в срочном порядке, почти за двойную цену было изготовлено все, что требовалось.

А через день, мы с братом взяв с собою все что требовалось отправились в Барнаул. Правда перед этим состоялся небольшой спор. Женя настаивал на том, чтобы отдать Исааку Лазаревичу все золото и забыть об этом. Я же рассчитывал отделаться большим колье, цепью с кулоном в виде чуть вытянутого красного камня и перстнем с россыпью мелких прозрачных камешков по ободку. Даже это и то переваливало за обозначенную Лазаревичем сумму. У нас в этом случае оставался широкий золотой браслет, пара обручальных колец, и несколько золотых цепочек, больше похожих на обычный ширпотреб, и скорее всего купленных директором гастронома в те годы, когда его жизнь только начала налаживаться.

Я прекрасно помнил, что произойдет уже в начале девяностых, и хотел, чтобы это золото сохранилось до того времени, когда деньги не будут ничего стоить, а люди выживали как могли. Вот именно тогда и можно было бы с выгодой для себя потратить эти безделушки. Женька же, не особенно представляя цену всем этим драгоценностям боялся, что из-за моей жадности сорвется сделка, и поэтому предлагал отдать все что есть. В итоге, я почти сумел убедить его в своей правоте. И мы разделили золото на две части, правда в самый последний момент, я сумел из той части, что предназначалась хитрому еврею, умыкнуть перстенек. Вторую же часть золота, все равно взяли с собою, чисто на всякий случай. То есть, если бухгалтер начнет артачиться, то отдадим ему и оставшуюся часть.