Дорога на Уэлен

Я сейчас один, но за счет дополнительного оборудования грузоподъемность съедена больше чем наполовину, и фактически, если и можно что-то добавить, то не больше пары сотен килограммов. Даже сейчас, чувствуется некоторый дискомфорт. Наверное, генерал, который заказывал эту машину, был не дурак. Попробовал и понял, что это не совсем то, на что он рассчитывал, и как итог решил, что шишига, то есть Газ-66, подойдет ему гораздо больше. Я бы тоже от ГАЗ-66 не отказался, но: «Что положено Юпитеру, не положено быку».

В Новосибирске, решил не останавливаться. Точнее сказать я остановился, возле какой-то пельменной, и плотненько пообедал, пора уже, ну и на выезде дозаправил машинку топливом. Хотя у меня и стояли несколько увеличенные в сравнении со стандартными, баки, но все же сто двадцать литров, для машины, которая съедает как минимум пятнашку на сотню, их объем мне кажется маловат. Хотя семь сотен на одной заправке проехать все же должен. Но лучше не испытывать, пока есть такая возможность.

Здесь дорога была уже похуже. Точнее прямо на выезде из Новосибирска, первые тридцать-сорок километров, радовала донельзя, а после, как обрубило. Нечто подобное я встречал в прошлой жизни на трассе между Воронежем и Курском. Стоило только покинуть Воронежскую область с ровной и широкой дорогой, и въехать в Курскую, как дорога превращалась в направление. Ямы, ухабы, разбитый, а местами просто раскуроченный асфальт, напоминал разруху сороковых, когда в этих местах все было отутюжено танками и бомбежками. Сколько машин было изломано на этой дороге не пересчитать.

Здесь было нечто похожее, местами вроде бы ровный хороший асфальт, в какой-то момент превращался в простую гравийку, которая почти сразу же исчезала, и оставался обычный грейдер. Мысленно благодарил всех богов, которые встретились на моем пути, за то, что последние зажилили обыкновенный дождь. В противном случае, эти две сотни верст, я полз бы вдвое, а то и втрое дольше. Донельзя измотанный такой трассой, я въехал в Кемерово уже под вечер. Естественно, что все столовые и кафе уже были закрыты, а мой нынешний вид, да, прямо скажем возраст был не слишком представительным, для того, чтобы посещать рестораны.

Впрочем, я все же рискнул и заехав на местный вокзал, в ресторан меня просто не пустили, но зато закупился двадцатью пирожками с мясной начинкой. Что за зверь это был, до того, как его перемололи в фарш, решил не заморачиваться, а просто заварил чай, и умял примерно половину купленного. На удачу, зашел в местную гостиницу «Томь», расположенную на городской набережной, и спросил, на счет номера на ночь. К моему немалому удивлению, такой номер нашелся, и даже с ванной и горячей водой, что было самым, пожалуй, удивительным. Даже посоветовали место, где можно оставить на ночь автомобиль, не боясь угона или надругательства.

Конечно номер был не сказать, чтобы шикарным, но хотя бы то, что в нем присутствовала ванная, пусть даже и сидячая с небольшой полочкой на дне, и имелась горячая вода, заставило забыть все неудобства. От души выкупавшись, и даже набрав полную ванну, слегка понежился пока согнутые в коленях ноги не стали затекать. Выйдя из ванны, чуть передохнул, в гостиничном буфете, выпил стаканчик кофе, и решил прогуляться по набережной. Спустившись вниз к самой реке, прошелся до самой воды и зачерпнул ее ладонью. Температура, явно говорила о том, что купаться здесь могут разве что моржи, есть сейчас такое направление в спорте, или закалке, не знаю к чему это отнести. С другой стороны, здесь не было даже пляжа. Да это не Ташкент, подумал я и уже направился было обратно, как услышал чуть в стороне какой-то шорох, потом звук падения и короткий матерок девичьим голосом. Стало очень интересно что там происходит и сделав несколько шагов, оказался под сенью деревьев. Увиденное там заставило меня резко ускориться, и подбежав к дереву, я успел в самый последний момент, удержать на весу спрыгнувшую с какого-то пенька девчонку, решившую свести счеты с жизнью. С трудом удерживая колотившую меня по голове пигалицу, достал из кармана куртки перочинный нож, зубами откинул лезвие, и резанул бельевую веревку, свисающую с сука. После чего наконец выпустил из рук одновременно ревущую и сквозь слезы матерящуюся девчонку, и воскликнул:

— Ты что, дура, что ли?!

— Да, дура я. Дура! Кто тебя вообще сюда звал! Даже повеситься спокойно нельзя, обязательно какой-нибудь идиот, в самый последний момент появится!

— А вешаться-то зачем? Жить надоело? — Честно говоря, я в тот момент находился в таком состоянии, что сам был готов убить эту дурёху, поэтому почти не выбирал слова, а говорил все что приходило на ум.

— А, ты как думаешь, зачем вешаются, для смеха?

Как ни удивительно, но девчонка пришла в себя гораздо быстрее, чем я сам, и уже начала язвить.

— Да кто тебя знает, может ты гадости какой наглоталась, вот и решилась. С трезвого ума, только полные идиоты сводят счеты с жизнью.

— Много ты понимаешь. С тобой бы такое произошло, посмотрела бы я, что ты бы стал делать!

— И похлеще происходило. Что ты вдруг решилась?

Девчонка в очередной раз заревела, и мне не оставалось ничего иного, как присесть возле нее, и попытаться успокоить. Хотя честно говоря от нее ощутимо пованивало, будто она как минимум неделю не умывалась. Пигалица, увидев, как я морщусь, оттолкнула меня и воскликнула.

— Что мои духи тебе не пришлись по вкусу, посмотрела бы я как от тебя воняло, по ночуй пару дней в подворотнях. Хотя откуда тебе это знать, ты вон чистенький, прикинутый, ванну небось дважды на день принимаешь.

— Ну не дважды, но только что принял, не отрицаю.

— И какого черта ты тогда сюда полез, что тебе не хватало.

— Да, неправильно это, когда молодые девчонки в петлю лезут. Тебе жить да жить, а ты.

— Да что ты понимаешь вообще. Было бы на что, а я уже два дня ничего не ела. Ограбили меня. Ехала поступать в техникум, так хорошо общались с девчонкой, а утром просыпаюсь не девчонки, ни вещей. Что было на мне, то и есть. Не денег ни документов!

— А милиция что?

— Да была я там, написала заявление, а толку? Сфотографировали, дали блин справку, и сказали обращайся по месту жительства для восстановления документов.

— Ну и в чем-проблема-то?

— В чем проблема, говоришь. А в том, что мы в Кемерово, а мой детдом в Дивногорске. Как я туда доберусь. Пыталась пару раз, так меня тут же с вагона ссаживали. И что мне теперь делать. А менты прямо сказали, как найдут сообщат. Кому они сообщат? И что они найдут?

Девчонка посмотрела на обрывок веревки в своих руках.

— И что мне теперь делать, веревка и та испорчена!

— Ты что приютская?

— А то ты не слышал.

— Ладно, пойдем. Мы своих не бросаем, сама знаешь.

— Да, какой-ты свой. От тебя за километр семьей пахнет!

— Не семья эта. Просто помылся недавно. В гостинице номер снял и помылся, только прогуляться вышел, а тут дура какая-то повеситься решила. Тебя как звать хоть, идиотка?

— А тебе не все равно. Что ты вообще до меня докопался, ну и шел бы своей дорогой.

— Вообще-то помочь хотел. Ну если ты против?

— Да, какая от тебя помощь. Что ты вообще понимаешь.

— Вообще-то я тоже детдомовский, могу паспорт показать. Короче, если хочешь, пойдем со мной, в гостиницу тебя конечно не пустят, но у меня неподалеку машина стоит, можно в ней переночевать, ну и помывку организовать смогу, а завтра, что-нибудь придумаем. Я как раз в ту сторону еду, могу подвезти.

— А чем расплачиваться? Не, я лучше повешусь.

— Я с малолетками не сплю. Даже не надейся. Но помочь могу, если конечно ты захочешь. Не буду же я насильно тебя заставлять.