Дорога в Небо. Книга первая. Мечты, как звезды

– Нет, – с сожалением ответила Хана. – Я, конечно, хорошо училась, но больше внимания уделяла механике и прикладному программированию. Я оператор дистанционного управления.

– Знаю, – чуть печально сообщил Компи. – Тебя для управления «Джаконэзуми» пригласили.

– Нас, – поправила его Хана, взглянула на Рёку, который отошел от их компании и оживленно беседовал с группкой космонавтов.

– Ты боишься, что останешься дублером? – прямо спросила я на японском.

Хана опустила голову и тихо прошептала:

– Почти уверена. Сама видишь, какой у меня характер.

– Ну и дурочка! – сказала я на ее родном языке. – Ты хорошая!

Хана подняла глаза, посмотрела на меня, на улыбающегося Кирана, на глядевшего глазком видеокамеры Компи, и удивительно искренне и чисто улыбнулась.

Глава 23. Дублер

05.08.2033

космодром «Восточный»

Вообще-то, привлекать дублеров к переговорам с действующими космонавтами – это американская традиция, в России чаще переговорщиками подрабатывают опытные космонавты, а не новички. Но почему бы не перенять хороший опыт у вечных конкурентов? Психологи и планировщики полетов посчитали, что это будет полезно. И космонавтам будет приятно разговаривать с коллегами, которые несколько лет тренировались с ними бок о бок, и самим дублерам важно познакомиться с реальным ходом экспедиции. Ведь им скоро предстоит такой же полет.

Так что дежурство у компьютера связи стало обычной практикой.

Сейчас была очередь Игоря Мыскина. Там, в семидесяти с лишним миллионах километров, вел к Земле межпланетный корабль его друг и напарник Жора Молчанов.

Игорь немного завидовал приятелю. Все-таки оказаться в числе первых Землян, которые долетели до красной планеты – это здорово! Хотя, по правде говоря, не первых, а вторых. Американцы успели к Марсу на несколько дней раньше, подтвердив свою исключительность.

И истратив на этот полет раз в десять больше средств, чем Россия.

Все-таки США так и не смогли до сих пор наверстать отставание в ядерной программе. У них в наличии только трехмегаваттный двигатель типа VASIMR – проект, конечно, интересный, и в чем-то превосходящий принятую Росскосмосом схему «реактор-ускоритель», но при такой мощности годящийся лишь для грузового буксира. Его, кстати, недавно построили и в следующем году именно на нем доставят на марсианскую орбиту спускаемый аппарат. Так что пока американская экспедиция летает на обычных химических ракетах. Сначала к Марсу отправили огромный четырехсоттонный грузовик с топливными баками для возвращения на Землю. А потом чуть меньшая ракета – «всего лишь» каких-то двести с небольшим тонн – доставила людей к Марсу. Там астронавты сменили пустые баки на полные и теперь возвращаются домой.

Для каждой экспедиции НАСА приходится запускать целых шесть сверхтяжелых ракет, собирать корабли на низкой орбите, тащить их вверх буксирами, и лишь потом отправлять в полет. Денег и ресурсов это требует просто немереное количество. Как с этим справляется в одиночку Американский союз, сохранивший лишь половину населения и промышленности былых США, непонятно. Но, вытягивают. Сократив до минимума другие программы, упорно и непреклонно они продолжали работу над марсианской программой даже в минувшие годы «Вялой гражданской войны».

Правда, с 37 года американцы планируют изменить схему. К тому времени будет построен новый ядерный буксир, собранный аж из четырех трехмегаваттных двигателей.

Экспедиции Росскосмоса летают на Марс тоже в два корабля. Восьмимегаваттный грузовик доставляет на орбиту красной планеты баки с «рабочкой» – жидким ксеноном, а транспортный буксир – пилотируемый корабль. И, благодаря тому, что российская силовая установка имеет мощность в 22 мегаватта, вес обеих кораблей всего по сотне тонн. А они еще и многоразовые. Так что российская марсианская программа, по сравнению с американской, выглядит, чуть ли не бесплатной.

Разумеется, Игорь, сидя перед терминалом связи, не думал обо всех этих скучных вещах. Уж ему-то они прекрасно известны, он сам дважды ходил на ядерном буксире в лунные экспедиции. Думал Игорь о другом.

Кто попадет в экипаж второй марсианской?

За себя он практически не беспокоился. Не зря его сняли с Лунной программы и набивают голову знаниями о межпланетном буксире. Скорей всего, полетит и врач – Володя Черкашин. А вот с инженерами-исследователями все сложно.

Экспедиция будет особенной. Росскосмос решил не торопиться с посадкой и дать американцам первыми высадиться на планету. А мы пока подготовим инфраструктуру. Грузовик доставит на орбиту Марса не только топливные баки, но и орбитальную станцию. Экспедиции предстоит ее расконсервировать и обживать. А на станции установлен мощный компьютер с элементами искусственного интеллекта. Это совместная разработка с индусами, и настраивать, вернее, оживлять Светлану – как говорит Киран – полетит этот самый индийский космонавт.

Совсем еще молодой парнишка за год подготовки успел подружиться, наверное, со всеми космонавтами, технарями и даже докторами. Игорь, кстати, был не исключением. Просто невероятное обаяние у этого компьютерного гения, а его Компи стал всеобщим любимцем.

А еще экспедицию нагрузили задачей по исследованию спутников Марса. Японцы собираются запустить автоматическую станцию. Вернее, полуавтоматическую. Наученные горьким опытом неудач с нашими «Фобосами» и «Фобос-грунтами», они попросили взять в экспедицию своего специалиста, чтобы он управлял роботами на месте. Так что с Игорем отправится или серьезный и до ужаса положительный Рёка Камэнаси, или мрачноватая и колкая девушка Хана Хаякава. Игорь познакомился с обоими японскими космолетчиками, и пока что для себя не решил, с кем бы ему больше хотелось провести почти год на одном корабле.

Впрочем, шансов у Ханы немного. Психологи, наверняка, будут рекомендовать Рёку. А жалко, в японке было что-то неуловимо-привлекательное. Как в самурайском клинке.

Но, из-за этого получалось, что двое из трех инженеров его дублерского экипажа на Марс в следующую экспедицию не полетят. И Игорь пытался догадаться, кто эти несчастные?

– Сергей Германович! – прервал его мысли громкий голос одного из работников ЦУПа. – Пришла информация из Крымской обсерватории. На Солнце очень мощный выброс!

– Покажи! – начальник марсианской программы, который недавно заглянул в зал, быстрым шагом направился в сторону озвучившего тревожную новость мужчины.

Начальник навис над плечом своего подчиненного, внимательно читая с монитора. Выпрямился:

– Перебрось данные на терминалы связников!

На экране перед Игорем появился значок принятого файла. Щелчок курсором. Колонки цифр, таблицы, график и жирным шрифтом набранное заключение.

Да уж, выброс не просто сильный! Ребятам придется прятаться в «кокон».

– Игорь, Мыскин, отсылай «Ласточкам»! – голос у Сергея Германовича очень встревоженный.

Игорь, не медля ни секунды, отправил сообщение на борт находящегося в 73 миллионах километров космического корабля. Радиоволны, собранные в узкий пучок, пронзили атмосферу и унеслись в черный космос. Им понадобится больше четырех минут, чтобы преодолеть это огромное расстояние.

Задержка при общении с «марсианцами» была одной из самых неприятных особенностей работы связника. Скажешь им что-нибудь и еще долго видишь на мониторе, как космонавты, не слыша тебя, занимаются своими делами. Потом они отзываются, отвечают тебе, и опять долгие восемь минут ожидания. С лунными экспедициями проще. Игорь быстро приноровился к трем секундам задержки в разговорах. Этот ритм беседы за четыре месяца стал для него настолько привычным, что, подлетая к Земле, было как-то даже некомфортно, когда задержка связи пропала.