Дорога в Небо. Книга вторая. Цена мечты

С нами вместе свою первую подобную награду получали друзья Игоря: Ашот Оганесян и Ефим Мясников – оба перед выходом на пенсию. Так Ашот пять раз на «Надежду» летал, два с половиной года в невесомости. А Мясников строил на «Верфи» «Странника», а потом четыре вахты в «Порту» провел, готовя межпланетные корабли к полетам. Кстати, и нашего «Циолковского» тоже.

А мы – фьють на Марс, фьють на Лютецию – и вся грудь в орденах.

Я даже извинилась тогда перед старшими товарищами, на что услышала от Ашота:

– Э, красавица, не парься! Ты заслужила!

И, хитро блеснув глазами, седой армянин чмокнул меня в щеку.

Ну так вот, поскольку путь в наш институт был для меня заказан, а никаких тренировок до назначения новой экспедиции передо мной не маячило, осталась я в Ялте.

Дедушка и бабушка основательно сдали за полтора года, что я их не видела. Я с грустью и страхом думаю, сколько еще им осталось? Поэтому хочется побыть с этими родными мне людьми. Да и под мамино крылышко приятно вернуться.

Место для работы мне нашли в Симеизской обсерватории. Той, что на горе Кошка. Там, кстати, кроме астрономических исследований размещен еще и центр слежения за искусственными спутниками. Вот в одном из его кабинетов мне и выделили стол с мощным компьютером. Суровый безопасник лично привез и сбросил на него кристалл с нужными данными, местные итэшники интегрировали комп в сверхзащищенную сеть. И я принялась работать.

И не только.

Этот филиал Крымской астрофизической обсерватории, кроме всего прочего, специализируется на изучении нестационарных звезд и галактик.

А кто у нас занимается этой темой?

Пра-а-авильно!

Доктор физико-математических наук Иван Александрович Скворцов.

Когда он меня увидел, то буквально остолбенел. Но быстро опомнился и набежал обниматься.

Сидячий труд не пошел впрок моему школьному другу. Он растерял свою былую стройность, стал округлым. На голове появилась лысинка. Но глаза за толстыми старомодными очками были такими же невероятно глубокими, искренними и добрыми.

С тех пор у нас повелось, что в конце рабочего дня я шла к нему в кабинет и мы гоняли чаи, болтая обо всяком интересном.

И я каждый раз страшно жалела, что надо возвращаться в Ялту. Меня возили на работу и с работы на электромобиле. Это меня возмущало, но руководство было непреклонно. Как объяснил майор КГБ, к которому я ходила ругаться, на моем деле все еще висят грифы «Наблюдение и охрана по классу В» и «Фигурант программы «Фобос». Так что от опеки любимых органов мне не избавиться. Единственное, на чем мне удалось настоять, это брать вместе со мной еще и двоих сотрудников, которые проживали в Ялте. Они были мне за это очень благодарны, потому как на машине мы долетали минут за двадцать, а на автобусе им приходилось ползти целый час.

Но иногда я все-таки договаривалась с режимниками и оставалась в обсерватории на ночь. Добрые астрономы пускали меня к малому телескопу – шестисотмиллиметровому «Цейсу». И я под Ванины рассказы любовалась на звездное небо.

Все это было невероятно интересно, и я не замечала, как несется время, и даже забыла думать о том, куда занесет меня судьба в следующий раз. А что экспедиции будут, я не сомневалась.

Поэтому вызов в Москву сразу после празднования нового 2041 года оказался неожиданным. А новость, которую мне сообщили – буквально сногсшибательной. Да, если бы я не сидела в уютном кресле, то грохнулась бы.

Экспедиция к Юпитеру в 2045 году. Вернее, к его спутнику Европе.

– Но, Анастасия Сергеевна, – вздохнул Александр Александрович, – я надеюсь, что вы, а особенно Хаякава-сан, от нее откажитесь.

– Почему?! – вскинулась Хана. – Мы вам не нравимся?

– Наоборот, – сумрачно проговорил руководитель центра подготовки космонавтов. – Слишком нравитесь. Вы же знаете, какой уровень радиации на Европе.

– Две тысячи зивертов в год, – на память ответила я.

– Да, две смертельные дозы в день, – подтвердил Александр Александрович. – Мы разработали программу с учетом того, чтобы суммарную дозу за полгода экспедиции те, кто будут работать на Европе, получили меньше одного зиверта. Это, если не произойдет ничего непредвиденного. Но и так очень много. Легкая лучевая болезнь вам Хаякава-сан, как пилоту посадочного модуля, гарантирована.

– А сколько получу я? – севшим от напряжения голосом спросила я.

– Вы с Игорем, пока трое космонавтов будут работать на поверхности, отправитесь облетать Ганимед и Каллисто. Так что наберете где-то по двести миллизивертов. Это тоже очень неприятно. Особенно для женщины. Не исключено, что врачи будут рекомендовать вам не заводить детей.

– Мне, когда я вернусь в сорок седьмом году, будет уже сорок два, – печально вздохнула я. – Так что в любом случае доктора будут против родов.

– А у меня уже есть сын! – заявила Хана. – И второго мы с Федей нагуливать не собираемся! Так что не компостируйте мозги и включайте меня в экспедицию.

– Кстати, Федор в нее не летит, – добавил последний аргумент Александр Александрович.

– Да знаю я, – вздохнула Хана. – Он уже вовсю готовится к третьей астероидной. Вернется из нее незадолго до моего отлета.

– Ну так как?

– Что «как»? – усмехнулась Хана. – Разумеется, я лечу! Мы с Насей летим!

Глава 3. Беспокойная семейка

15.03.2041

Луна

Тележка взобралась на пологий склон кратера. Киран краем глаза заметил сбоку что-то ярко-голубое, непривычное в сером лунном мире.

Обернулся. В распадке между утесами на самом краю южного горизонта показалась Земля.

Здесь, на северном полюсе Луны, родную планету можно увидеть только в таких вот местах.

Солнце тоже тайком пробирается между скал на горизонте, отчего вся поверхность покрыта длинными черными тенями.

Это очень неудобно для таких вот поездок. Водителю приходится быть крайне внимательным, чтобы не угодить в какую-нибудь трещину, или не врезаться в камни.

Поэтому, каких-то шестьдесят километров, разделяющие российскую и французскую базы, они преодолевают уже третий час.

Впрочем, осталось совсем немножко. Вон они – четыре купола. Вернее, большие консервные банки диаметром в пять метров и три метра в высоту. Два модуля стоят рядышком, соединенные короткими трубами переходов. В них обитает первая французская постоянная экспедиция. А еще два недавно спущенных с орбиты научных модуля размещаются поодаль. Двоим французам предстоит подтянуть их поближе, разместить на заранее подготовленных площадках и соединить с базой.