Дорога в никуда. Книга вторая, часть вторая

Где-то до 1976 года Восточно-Казахстанская область по советским меркам снабжалась весьма неплохо. А областной центр Усть-Каменогорск вообще находился под фактическим патронажем министерства среднего машиностроения СССР, и первому секретарю восточно-казахстанского обкома Алма-Ата, Казахстан по большому счету были "не указ".

У советского руководства всегда имела место особая любовь к некоторым союзным республикам, откуда происходили наиболее влиятельные члены Правительства. При Сталине началось процветание Грузии, при Хрущеве рывок в качестве жизни и территориальном росте (за счет присоединения Крыма) сделала Украина. При Брежневе процветание Украины продолжилось, но и некоторые другие союзные республики в зависимости от "способностей" своих первых секретарей делали определенные "успехи". В результате, к середине 70-х, РСФСР, Россия, основная, стержневая республика Союза, по уровню жизни населения, оказалась позади трех закавказских республик, умело перекачивающих всеми легальными и нелегальными способами средства из союзного бюджета в свои республиканские, трех прибалтийских - где уровень жизни определялся более высокой, чем в среднем по Союзу, культурой труда и быта. Украина умело использовала низкие внутрисоюзные цены на сырье и энергоносители, поступающие в основном из России, что позволяло динамично развивать как промышленность, так и сельское хозяйство, которое в условиях благодатного климата и плодородной земли обеспечивало в первую очередь внутриреспубликанский продовольственный рынок. За счет даровых энергоносителей процветала и Белоруссия, на территории которой был создан своего рода сборочный цех всего Союза. А искусно маневрировавший руководитель республики Машеров, поставил дело так, что вечно нищие белорусы, не имеющие ни полезных ископаемых, ни плодородной земли (в составе хоть Речи Посполитой, хоть Российской империи не было областей беднее белорусских), вдруг тоже зажили значительно лучше, чем в России.

При таких "делах" до Брежнева все чаще стало доходить "шепотное" недовольство, что Россия, особенно к востоку от Москвы, живет много хуже всех этих "передовых" союзных республик, и там, особенно в небольших городах, поселках и деревнях такое плохое снабжение, что случаются случаи голода. Надо было что-то делать, как-то уравнять столь неравное положение. Урезать "подпольное" снабжение Закавказья в Политбюро не решились, зная насколько "горяча" кровь у тамошних джигитов, родной Украины - Брежнев не захотел, Белоруссии - с Машеровым, человеком очень "сильным" связываться не стали. Прибалтика не столь зависела от центрального союзного снабжения, ибо ту же сельхозпродукцию сама производила с избытком, а промтоварами обеспечивалась за счет хорошо налаженных каналов контрабанды через морские балтийские порты. Решили помочь России за счет Казахстана, где за исключением отдельных областей завязанных на оборонку и космос, жили ничуть не лучше. Ко всему тут еще и первый секретарь компартии Казахстана Кунаев крупно "лопухнулся". В один из визитов Брежнева в Алма-Ату, он, показывая генсеку город, повел его в магазины, которые по такому случаю ломились от продуктов. Брежнев, увидев продуктовое изобилие алма-атинских магазинов, изрек:

– Хорошо живете, а вот Россия голодает.

После этого снабжение Казахстана резко ухудшилось. Потом началась афганская война и вообще в магазинах стало, что называется "шаром покати", особенно в поселковых и сельских. С приходом к власти Горбачева, человека, который еще в бытность руководителем Ставропольского края спокойно замалчивал случаи массовых грабежей чеченцами скота в приграничных ставропольских селах с одновременным столь же массовым изнасилованием "джигитами" тамошних женщин и девушек... Конечно, этот руководитель изменений в сложившийся межреспубликанский "баланс" не внес: Россия к востоку от Москвы как была одной из самых голодных и неустроенных мест Союза, так и оставалась, только к ней теперь добавился и Казахстан, не имевший ловких и хитрых руководителей, умеющих "грести под себя".

14

– Господи, это же мандарины!- не смогла сдержать удивленного возгласа Ольга Ивановна.- Я их уже и вкус забыла.

– Да... Вы уж извините, хоть и отбирала, но могут и гнилые попасться,- виноватым тоном сообщила Ратникова.

В это время вновь вошел солдат-водитель и поставил на пол еще один дощатый ящик.

– А это что?- все более изумлялась сказочным по местным меркам подаркам Ольга Ивановна.

– Яблоки венгерские. Вот за них я вам ручаюсь, эти все хорошие. Здесь двенадцать килограммов. Представляете импортные яблоки в отличном состоянии два рубля за кило и эти полугнилые мандарины то же два,- возмущалась Ратникова.

– Да-да, растерянно отвечала ошарашенная учительница, увидев такое количество дефицитнейших продуктов, которых, наверное, не имели к предстоящему празднику и члены так называемой поселковой "элиты".

– Ольга Ивановна, если вы сейчас стеснены в средствах я могу и подождать, заплатите когда вам будет удобно,- продолжала демонстрировать благожелательность подполковничиха.

– Нет-нет, я прямо сейчас расплачусь... Только вот не знаю, как я эти ящики и коробку домой донесу, а если их тут на ночь оставить, то весь кабинет так благоухать будет - коллеги меня не поймут,- явно просяще пояснила ситуацию Ольга Ивановна.

– Ничего, мы не спешим. Сейчас давайте посчитаем, а потом мы все это прямо к вам на квартиру на нашей машине и довезем,- тут же предложила Ратникова.

Стали считать. Ратникова достала маленькие пружинные весы-безмен, чтобы взвешивать товар, но Ольга Ивановна не позволила, заявив, что верит на слово и за все рассчитается без "контрольного" взвешивания. Когда перебирали конфеты, она увидела, что это давно уже исчезнувшие из свободной продажи шоколадные "Мишка косолапый" и "Красная шапочка". Даже в обязательных наборах для учителей к восьмому марта имелась только карамель, да и то алма-атинского производства, очень низкого качества.

– Не беспокойтесь, конфеты все хорошие,- поспешила заверить подполковничиха,- это томские, там делают нормально и сахар почти не воруют.

– Да-да... спасибо. На неделе сыну посылку в Красноярск отправлю. Пишет, у них там такая голодовка,- переводя взгляд с одного "дефицита" на другой, как завороженная говорила Ольга Ивановна.

– В прошлый Новый год, к нам апельсины завезли, а вот в этот нет. Так что извините, развела руками Ратникова.

– Да что вы, какие извинения... Прямо не знаю, как вас и благодарить.

– Никак не надо. Это мы вас благодарить должны,- отмахнулась подполковничиха.- Да, если хотите, я могла бы вам кое что и из промтоваров привезти? Одежду, обувь. У нас иногда даже импортное привозят. У вас какой размер?

– У меня?... Небольшой... сорок шестой... был, а сейчас, боюсь, и того уж нет, старею, усыхаю,- вымучила улыбку учительница.

– А я вот наоборот, уже в пятьдесят четвертый не влезаю,- вроде бы с сожалением, но в то же время и с рисовкой, сама на себя, эдак вскользь взглянула Ратникова, дескать, да, вот я какая, баба в теле, но тут же вновь перешла к делу.- Кстати, самые модные платья, сейчас и идут, в основном, где-то на 44-46-й размеры. Я могу вам привезти на примерку.

– Спасибо, Анна Демьяновна, но мне уже модные, как-то не по возрасту. А сапог зимних у вас там не бывает? Тут у нас в промтоварном... ну вы, наверное, и сами заходили, видели, только сапоги типа "чума" это просто ужас, или войлочные "прощай молодость". Я уже пятый год новых сапог купить не могу, а старые уже чинила, перечинила,- при этом Ольга Ивановна непроизвольно опустила взор на шикарные, с позолоченными пряжками сапоги Ратниковой, красиво и эффектно охватывающие ее полные икры.

– С сапогами и у нас плохо, это самый, что ни на есть дефицит. А эти, что на мне,- Ратникова перехватила взгляд учительницы,- нет, таких нам не привозят. Это же швейцарские. В последний отпуск в Москве, в ЦУМе с утра до вечера за ними стояли в очереди попеременно с мужем. Знаете, там есть лестница, прямо с улицы выходит в отдел обуви на третьем этаже. Так вот мы еще на улице очередь заняли и потом по этой лестнице поднимались со скоростью один этаж за три часа. Измучились, пока отстояли, зато две пары сразу взяли, вот эти и еще одну ЦЭБы, чешские. Те не такие красивые, зато удобные очень, у них каблук ниже, не так устаешь. Но эти, конечно, лучше смотрятся, а ради красоты чего не вытерпишь,- Ратникова засмеялась.

Ольга Ивановна тоже понимающе улыбнулась:

– Вы знаете, одна из моих первых учительниц говорила: лучше иметь морщинку на лице, чем морщинку на чулке.

– Понятно. Вы же в школе-то еще в эмиграции учились, а там, наверное, учителя-то были из благородных?- Ратникова не преминула показать, что она в курсе "жизненного пути" собеседницы.

– Да... вы совершенно правы,- несколько смутилась учительница, явно не ожидавшая от подполковничихи такой проницательности.

– Извините за нескромность, Ольга Ивановна, все хотела у вас спросить, вы, наверное, помните, как в то время в Китае было со снабжением, как там русские жили в материальном плане?- вновь задала несколько неожиданный вопрос Ратникова.

– Да, как вам сказать, по-разному жили. А, что касается снабжения, знаете, я не очень хорошо все помню, маленькой была, но до сорок первого года, пока Япония в войну с Америкой не вступила, было буквально все, и что касается промтоваров и продукты любые. Правда, сами понимаете, капитализм это не наш социализм, там главное роль играют деньги, есть деньги, все купить можно, нет денег - ничего не купишь, хоть полки магазинов и ломятся от товаров и продуктов. А у нас, сами видите, главное не деньги, а возможность достать, - Ольга Ивановна с улыбкой кивнула на привезенные Ратниковой продукты.