Дорога в никуда. Книга вторая. В конце пути

– Так-так, очень интересно. Главного агронома я тоже знаю. А вот помните я тогда начал вас просить свести меня с начальником отдела снабжения цемзавода? Ведь он тоже каким-то боком… – Ратников не знал, как кончить начатое предложение, и как подвести гостью к просьбе познакомить его с этим начальником снабжения, через которого он собирался получить позарез нужный ему гравий для ремонта предстоящим летом дивизионной дороги.

– Не знаю, хватит ли моих возможностей, чтобы помочь вам в этом. Но действительно я знакома и с женой, и с матерью интересующего вас человека. Его мать как раз и является бывшей ученицей моей матери, ну а жена, если вы не в курсе, является председателем нашего Поссовета и она моя подруга. Не знаю, что у нас с вами выйдет, но я попробую посодействовать вашей встрече, а большего, извините, обещать не могу, – Ольга Ивановна взялась за чашку.

– А больше и не нужно, там уж я сам, мне главное знакомство с ним завести, – явно воспрял духом Ратников.

Беседа, что называется, набрала обороты, становилась все более доверительной. Как-то случайно затронули современную эстраду, и тут выяснилось, что Ольга Ивановна и Ратниковы совершенно одинаково относятся к Людмиле Зыкиной, что супруги так же намного выше ее ставят Лидию Русланову. В этой связи Ольга Ивановна заметила:

– Их можно равнять только по силе голоса, во всем остальном Русланова неизмеримо выше. Схожий пример имеется во французской эстраде: голос у Матье сильнее, чем был у Пиаф, но Пиаф великая певица, а Матье в лучшем случае удостоится считаться выдающейся…

Конечно, не могла не коснуться самой громкой казахстанской новости, вчерашних событий в Алма-Ате. Ратников не придал значения словам гостьи, что она подруга председательницы поссовета, и в этой связи может знать кое-какие подробности. Он рассказал, что знал, стараясь не драматизировать события, и был крайне удивлен осведомленности Ольги Ивановны.

– … Нет, Федор Петрович, это совсем не пустяки. Не кажется вам, что там власти допустили серьезную ошибку? Хоть я и сама казахов не больно жалую, это у меня, наверное, наследственное, ведь сибирские казаки всегда к киргиз-кайсацам враждебны были. Тем не менее, как я вам уже говорила, они далеко не худший народ в современном Советском Сюзе, и такого к себе отношения не заслужили. Ведь там же этих студентов дубинками и холодной водой разгоняли. Вы представляете, что значит сейчас, зимой быть облитым холодной водой. Хоть там и не такие морозы как здесь, но все равно минусовая температура, – в свою очередь откровенно делилась тем, что знала и своими выводами Ольга Ивановна.

– Что вы говорите… неужто водой? – удивился Ратников.

– Кого водой? – спросила пришедшая из кухни Анна.

– Да вот у Ольги Ивановны есть достоверные сведения, что ту вчерашнюю демонстрацию в Алма-Ате бронсбойтами разгоняли. А вот по нашей линии таких подробностей не сообщали, – покачал головой Ратников.

– Да, причем среди студентов было много девушек, – сообщила Ольга Ивановна, принимая от хозяйки блюдечко с куском торта домашней выпечки.

– Не знаю, а мне кажется, поделом. Чего им еще надо, в университет, в институты поступили, так учитесь, нечего по улицам с плакатами шляться. Совсем эти калбиты обнаглели. Ну, разве когда-нибудь они так хорошо существовали как при советской власти? Раньше ведь в юртах жили, а теперь в квартирах с удобствами, и все равно недовольны. Вот у нас в Ярославле, ничуть не лучше их живут. Мне вообще кажется, власть давно уже только этим и занимается, чтобы у нас отнять, а им добавить и таким образом уравнивает, – Анна, в основном занятая на кухне, теперь как бы наверстывала упущенное, стремительно и энергично вступив в разговор.

Ольга Ивановна не спеша пила мелкими глотками чай и понемногу, стараясь не просыпать крошки на блюдце, откусывала торт… Так ее научили есть в гостях мать и на уроках этикета еще в гимназии и она через десятилетия советского совсем не этикетного существования смогла пронести эту науку и даже с удовлетворением отмечала, что как-то сам по себе от нее ее перенял и сын… Она кротко улыбнулась и несогласно покачала головой:

– Знаете, Анна Демьяновна, я с возрастом изменила свою оценку межнациональных отношений. Дело в том, что наиболее агрессивно в этом плане не молодежь и не старики, а люди среднего поколения, – она красноречиво посмотрела на облаченную в нарядный домашний халат хозяйку, монументально возвышающуюся над столом, уставленным всевозможными кондитерскими яствами. – Я сама еще несколько лет назад тоже иначе, чем калбитами казахов не именовала. А вот в последнее время как будто прозрела. И поверьте, еще раз повторюсь, они не заслуживают того презрения, которое исходит от многих русских, и к нам большинство из них относится очень неплохо. И слава Богу, что нам с вами выпало именно с ними рядом жить, а не с теми, кто действительно нас русских ненавидит всенародно или почти всенародно. А то, что вчера случилось, может иметь далеко идущие последствия и для русских, живущих в Казахстане. Ведь те студенты уже никогда не забудут, как с ними поступила власть, и винить будут теперь за это всех русских, – наставительно говорила Ольга Ивановна.

– Я согласна с вами, что с казахами, конечно, можно жить, и они не самые худшие из советских нацменов. Но я не думаю, что с ними надо миндальничать. Советская власть бесплатное образование этим чабанским детям предоставила, от России средства оторвала и за наш счет их и кормит и учит. А они чего делают? За это надо отчислять из институтов. Вон у нас сколько людей выучиться не могут, даже если и хотят. То негров, то чурок этих обучают, а для своих мест нет, – упорно стояла на своем Анна.

Ратников с женой не согласился:

– Подожди, Ань. Не все так просто. По моему тоже вчера власть и в самом деле маху дала. Не надо было так вот… Да и Колбина этого не надо было ставить первым секретарем, тогда бы вообще никакой бузы не было. Вот я слышал офицеры, что в Орджоникидзе учились, рассказывали, в 81 году так же в Орджоникидзе осетин разогнали, тоже дубинками били. Но разве тех с казахами можно равнять, казахи ягнята по сравнению с ними. Там может и нельзя иначе было, на Кавказе народ звероватый, им если силу не показать на шею сядут. А казахи ведь не такие, с ними по-хорошему всегда можно. Все же знают, что они не злой народ, зачем же нарочно-то злить?

– Надо хоть кому-то острастку дать, а то вон все уже наглеть начинают. У нас тут тоже примеры имеются. Жена одного офицера, латышка, принародно нас тут русскими свиньями обозвала? – разгорячившись, Анна поведала и этот дивизионный случай, на что муж недовольно хмыкнул, ибо не желал, чтобы этот «сор» выносился из избы.

Ольга Ивановна допив чай, с улыбкой покачала головой:

Она, скорее, всего не ведает, что латыши много сделали для победы Красной Армии в Гражданской войне. Во всяком случае, здесь, на семипалатинском направлении, полк латышских стрелков являлся основной ударной силой красных. А вот что касается кавказцев, то я с вами Федор Петрович, пожалуй, соглашусь, в мире трудно найти более жестокий этнос. Знаете, я с детства помню, как родители говорили о банде некого Корнилова, промышлявшего в Харбине грабежом где-то в конце 20-х – начале 30-х годов. Так вот особая жестокость той банды объяснялась тем, что в ее составе было много осетин…

29

Ольга Ивановна уезжала с «точки» затаренная, что называется, под завязку. Перед отъездом Ратников, улучив момент, когда жена отошла, задал ей возникший у него экспромтом вопрос:

– Ольга Ивановна, я вижу, у вас есть свои каналы информации, и вы наверняка знаете то, что нам сверху официально не доводят. Из ваших слов я окончательно удостоверился в том, что и сам подозревал, что произошедшее вчера в Алма-Ате более чем серьезно. Но я все-таки надеюсь, что основ государства это не должно поколебать. Как ваше мнение?

Учительница в ответ пристально посмотрела на подполковника и как будто удовлетворенно улыбнулась одними губами:

– Вы знаете, я сама над этим только и думаю. Вроде бы не мне переживать над судьбой этой как говорили мои родители совдепии, но все одно тревожно как-то. Конечно, сама по себе такая одиночная демонстрация опасности не несет, но… Но они же делают одну роковую ошибку за другой, начиная с Афганистана. Уже семь лет там завязли как в трясине, посадили страну на голодный паек. Горбачев вроде что-то пытается сделать, но, похоже, в межнациональных отношениях он вообще не разбирается. Боюсь, если эта ошибка наложится на афганскую, Чернобыль и прочие, то этого слишком много для одного десятилетия. Вспомните ошибки, что допускал Николай второй, начиная с японской войны, к чему это привело?

– Ну нет, не может быть, чтобы все повторилось… Тогда ведь все совсем прогнило, сейчас, думаю, что до такого еще далеко, – как то неуверенно не то возразил, не то попытался выдать желаемое за действительное Ратников.

– Раз так, то чем вызвано ваше беспокойство, Федор Петрович?…

Они стояли возле школьной машины и ждали пока Анна, командуя солдатами, уложит все отобранное Ольгой Ивановной в будку.

– Видите ли, мне еще пять лет до увольнения в запас и хотелось бы, чтобы они без лишней свистопляски здесь прошли. Потом-то мы в Ярославль к себе на родину поедем, а здесь как ни крути Казахстан, – смущенно признался Ратников, в то же время понимая, что, видимо, обижает собеседницу, которая, что называется, приговорена жить здесь.