Дорога в рай (Рассказы)

– Да, - сказал я.
– Еду.

Я положил трубку и налил еще одну чашку кофе. Неужели Анри наконец добился своего? Если это так, тогда я должен быть рядом с ним, чтобы разделить его восторг.

Здесь я должен отвлечься и рассказать вам, как я познакомился с Анри Биотом. Года три назад я приехал в Прованс, чтобы провести летний уикенд с дамой, которая привлекала меня лишь тем, что у нее была необычайно мощная мышца в том месте, где у других женщин вообще нет мышц. Спустя час после приезда, когда я бродил в одиночестве по лужайке близ речки, ко мне подошел смуглый человечек небольшого роста. На тыльной стороне его руки росли черные волоски. Он слегка поклонился мне и произнес:

– Анри Биот. Я здесь тоже в гостях.

– Освальд Корнелиус, - представился я.

Анри Биот был мохнатый, как коза. Его подбородок и щеки были покрыты черной щетиной, а из ноздрей торчали густые пучки волос.

– Позволите присоединиться к вам?
– спросил он, зашагав рядом со мной и сразу же заговорив. И таким он оказался говоруном! Воодушевился, точно француз. При ходьбе он нервно подпрыгивал, а пальцы его так и летали, словно он хотел разбросать их по всему свету. Слова выскакивали из него подобно фейерверку, притом с громадной скоростью. Он рассказал, что он бельгиец, химик, а работает в Париже. Как химика, его интересовало все, что связано с органами обоняния. Изучению обоняния он посвятил всю свою жизнь.

– То есть запахам?
– переспросил я.

– Да-да!
– воскликнул он.
– Именно! Я специалист по запахам. Больше меня ни один человек в мире не знает о запахах!

– Хороших запахах или плохих?
– спросил я, стараясь успокоить его.

– Хороших запахах, прекрасных запахах, восхитительных запахах! проговорил он.
– Каких угодно! Я могу создать любой запах, какой пожелаете!

Далее он мне поведал, что работает в одном из самых известных домов мод в качестве специалиста по духам. Вот этот нос, сказал он, положив волосатый палец на кончик своего длинного волосатого носа, наверное, ничем не отличается от любого другого носа, не правда ли? Я хотел было заметить ему, что из его ноздрей торчит больше волос, чем в поле растет пшеницы, и непонятно, почему бы ему не попросить парикмахера выстричь их, но вместо этого вежливо согласился, что ничего необычного не вижу.

– Вот-вот, - сказал он.
– Однако на самом деле это обонятельный орган необыкновенной чувствительности. Втянув пару раз воздух, он может обнаружить наличие единственной капли мускуса в галлоне гераниевого масла.

– Удивительно, - произнес я.

– На Елисейских Полях, - продолжал он, - а это широкая улица, мой нос может определить, какими именно духами душилась женщина, идущая по другой стороне.

– А посередине движется транспорт?

– Посередине сплошной поток транспорта, - сказал он.

Потом он назвал два самых известных в мире сорта духов, созданных в доме мод, на который он работал.

– Это мои личные творения, - скромно заявил он.
– Я сам их изготовил. Они составили целое состояние этой знаменитой старой суке, которая держит фирму.

– А разве не вам?

– Мне? Я всего лишь бедный, жалкий служащий на жалованье, - сказал он, вытянув ладони и подняв плечи так высоко, что они коснулись мочек его ушей.
– Но когда-нибудь я все-таки вырвусь от нее и осуществлю свою мечту.

– У вас есть мечта?

– Мой дорогой сэр, у меня есть замечательная, изумительная, необыкновенная мечта!

– Тогда почему же вы ее не осуществите?

– Потому что сначала я должен найти человека, достаточно дальновидного и достаточно богатого, который поддержал бы меня.

Ага, подумал я, так вот в чем все дело.

– С вашей репутацией это не должно составить большого труда, - заметил я.

– Богатого человека, которого я ищу, трудно найти, - сказал он.
– Это должен быть азартный авантюрист с обостренной страстью ко всему необычайному.

Каков плут, да ведь это он меня имеет в виду, подумал я.

– А что за мечту вы хотите осуществить?
– спросил я у него.
– Хотите создать какие-то новые духи?

– Дорогой вы мой!
– воскликнул он.
– Создать духи всякий может! Я же говорю о единственных в своем роде духах. О неповторимых!

– И что же это будут за духи?

– О, очень опасные! И когда я создам их, я завоюю весь мир!

– Что ж, удачи вам, - сказал я.

– Я не шучу, мсье Корнелиус. Вы позволите мне объяснить вам, чего я хочу добиться?

– Валяйте.

– Простите, но я сяду, - сказал он, направляясь к скамейке.
– В апреле прошлого года со мной случился сердечный приступ, и мне следует быть осторожным.

– Мне очень жаль.

– О, не жалейте меня. Все будет хорошо, но мне важно не переусердствовать.

День был прекрасный. На лужайке близ берега реки стояла скамейка, на которую мы и уселись. Неподалеку от нас медленно и спокойно текла глубокая речка. Гладь ее была подернута рябью. Вдоль противоположного берега росли ивы, а за ивами тянулся изумрудно-зеленый луг, покрытый желтыми лютиками. На лугу паслась одна-единственная корова. Корова была бурая с белыми пятнами.

– Я расскажу вам, какие духи я хочу создать, - сказал он.
– Но попутно - это существенно - я объясню вам кое-что, иначе вы меня не совсем поймете. Поэтому потерпите, пожалуйста.