Дорога в Рим

Сабин все понял в тот же миг. Перекинув правую ногу через конскую шею, он соскочил на землю.

— Прыгай! — крикнул он.

Ромула подгонять не требовалось. Он кубарем скатился с коня. У того уже подкашивались ноги, но жалеть его было некогда: всадники стремительно приближались, в легионеров летели копья, до противника оставалось всего полсотни шагов.

Друзья обменялись взглядом.

— Бежать или драться? — выдохнул Ромул.

— Затопчут как щенков, — рявкнул Сабин. — Драться!

Ромул с удовольствием кивнул и встал плечом к плечу с Сабином. Оставалось умереть с честью.

Два дротика просвистели мимо, у каждого из четверых преследователей осталось по одному-два копья. Ромул знал, что на близком расстоянии нумидийцы целят метко, так что без щитов долго не выстоишь — ранят или убьют, не спастись.

И вдруг за спиной резко взревели букцины.

Лица противников, увидевших происходящее раньше Ромула, исказились от ярости, всадники осадили коней, кто-то последним отчаянным усилием метнул дротик — и четверка врагов, развернувшись, ускакала прочь.

Ромул обернулся: к ним, выстроившись клином и подняв перед собой щиты, бежали легионеры во главе с Атилием. Юноша облегченно вздохнул. Наверняка старший центурион за ними наблюдал, иначе не подоспел бы на помощь так вовремя. Ромул с Сабином тут же припустили бегом к своим.

— Не знал, что ты ездишь верхом, — бросил на ходу Ромул.

— Вырос в поместье. Лошади в хозяйстве были.

Ромул хлопнул его по плечу.

— Я твой должник.

— На здоровье, — улыбнулся Сабин, и юноша вдруг понял, что обрел друга на всю жизнь.

Как только они приблизились, Атилий остановил отряд.

— Встать в строй, — скомандовал он, отодвигая ближайших легионеров. — Времени нет.

Друзья с благодарностью подчинились, и отряд молниеносно повернулся кругом. Взглянув на нумидийский строй, Ромул застыл в удивлении: вражеская конница и не думала нападать. Всадники бестолково кружили на месте, кто-то переругивался, некоторые даже пустились галопом прочь, к югу. Паника распространилась мгновенно. Вслед за ускакавшими тут же ринулись другие, за ними следующие. К тому времени, как строй Атилия влился в основной отряд, все конное войско уже исчезло в облаке пыли.

— Выходит, ты убил Петрея? — спросил Атилий.

Ромул покраснел.

— Нет, только ранил.

— Все равно хорошо, — одобрительно кивнул старший центурион. — Он, наверное, сбежал. А эти о битве и думать забыли.

Ромул поглядел вслед редеющей на глазах нумидийской пехоте. Конница на дальнем фланге, оставшись в одиночку, драться не станет. А день уже клонится к закату — значит, отряду Атилия все-таки удалось выиграть время: когорты Цезаря преследовать будет некому. Ромул обессиленно выдохнул, осознав наконец, как он устал. Однако ломота в теле с лихвой окупалась гордостью за все, что ему удалось сегодня совершить вместе с соратниками.

— Молодец.

Ромул поднял голову и встретил взгляд Атилия.

— В одиночку бы я не справился. Со мной были Сабин и Паул.

— Паул погиб?

— Да.

— Много легионеров сегодня полегло, — покачал головой Атилий и через миг улыбнулся. — Зато благодаря тебе и Сабину многие выжили. Я доложу о вас Цезарю.

Сердце Ромула отчаянно забилось от гордости.

* * *

Войска Помпея вскоре прекратили бой и отошли в лагерь. Сгущалась ночь, в темноте не повоюешь. Лабиен так и не сумел уничтожить отряд Цезаря, более того — упустил случай захватить в плен или убить самого Цезаря, злейшего врага республиканцев.

Поэтому в Руспину римское войско вернулось без происшествий. Легионеры на радостях четко печатали шаг и орали песни. Ромул тщетно пытался уложить в голове нынешнюю тактику Цезаря, целиком замешенную лишь на мужестве и упрямстве. Не всякому полководцу достало бы уверенности ввязываться в бой, имея под рукой лишь робкое, неопытное войско. Развернуть когорты в разные стороны — гениальная импровизация, затеять последнюю контратаку — не менее эффектный ход. Служа в армии Красса, Ромул никогда не встречал такого полководческого дара, какой виделся за каждым решением Цезаря.

На следующий день Ромулу с Сабином велели явиться к главнокомандующему. Атилий, выполняя обещание, рекомендовал их к награде за смелость, а Ромула еще и за затею с нападением на Петрея. О вызове к Цезарю он сказал друзьям перед самым отбоем, так что оба не сомкнули глаз, поднялись еще затемно и до самого утра чистили и полировали доспехи, подобранные накануне. После битвы поле пестрело мертвыми телами, найти шлем и кольчугу по размеру не составило труда.

— Как ты думаешь, что он нам скажет? — в предвкушении встречи спросил Сабин, расчесывая на шлеме гребень из конского хвоста.

— Откуда мне знать? — улыбнулся Ромул.

— Ты с ним уже разговаривал.

О том, что Цезарь освободил его от рабства и сделал римским гражданином, Ромул никому не рассказывал, однако история и без того разошлась по всему легиону. Благоговейный взгляд Сабина его удивил, однако юноша тут же вспомнил, что солдатам в диковину общаться напрямую с главнокомандующим. Цезарь ведь не бродит вечерами по лагерю, рассказывая байки за чашей ацетума. Для простых легионеров он почти недосягаемое божество, беседы с ним удостаивались лишь немногие. Ромул гордо улыбнулся.

— Цезарь — воин, он ценит смелость. Наверное, так нам и скажет. И выдаст по фалере.

— Хорошо бы и монет получить, — с удовольствием добавил Сабин. — Жена вечно жалуется, что мало присылаю.

— Ты женат?

— Скорее цепью прикован, — усмехнулся Сабин. — Уже лет десять, а то и больше. Трое детей. Видел в прошлый раз, как в отпуск наведался. Хозяйство, рабы, жена хлопочет. Деревенька на полпути между Римом и Капуей. — Поймав завистливый взгляд Ромула, он добавил: — Как распустят легион, приезжай погостить. С урожаем поможешь, покувыркаешься в сене с рабыней-другой. — Сабин подмигнул. — Ну, если выживем.

— Хорошо бы, — кивнул Ромул. Такая привязанность к дому, хоть и замаскированная небрежными словами, заставила его задуматься. Мысль о жене, семье, детях оказалась неожиданной. Пока он был рабом, о семье не думал. А теперь — чего ждать, к чему стремиться? Найти Фабиолу, убить Гемелла. А где жить? И что делать?

От беспокойных дум его отвлекло появление Атилия. Друзья тут же вскочили и вытянулись перед командиром.

Старший центурион окинул их опытным взглядом.

— Неплохо. Теперь хоть похожи на солдат. — В устах Атилия, скупого на похвалу, это было высшим одобрением, и друзья довольно заулыбались. — Тогда пошли. Не заставлять же главнокомандующего ждать. Верно?