Дорогами судьбы

— Не пугайся, Силен что-то знает и потому молчит, иначе уже давно предложил бы тебе свой Аниэ-Инин.

— Аниэ… Что это?

— Обручальный перстень с гербом рода! — отозвалась воительница и все же уехала вперед, оставив герцогиню размышлять над неожиданными вестями.

Город, в который к вечеру въехали принц со спутниками, оказался очень шумным и тесным — по узким улочкам протискивались торговцы и покупатели, медленно ехали всадники и бегали дети. Стражники в воротах только хмыкнули на странную компанию — двое молодых людей, старик и мальчишка. Все верхом, но кони выглядели деревенскими клячами, дорогие плащи и камзолы, но драные штаны и стоптанные сапоги. Впрочем, пара усачей с алебардами навидалась, вероятно, и не такого, а потому, приняв положенную мзду, они вновь равнодушно уставились на дорогу.

Недалеко от ворот путешественники отыскали небольшую харчевню и остановились там перекусить, но время выбрали неудачное — мастерские заканчивали работу, и харчевня быстро наполнялась народом. Шум усиливался, становилось тесно, над головами сидящих то и дело проносились подносы с жарким и пивными кружками.

— Пора идти, — сказал принц. — Думаю, ближе к центру мы сможем отыскать приличный постоялый двор и переночевать, а завтра пройдемся по рынку.

Доев жаркое, путешественники вышли; мимо скользнула тень, и тут же раздался крик — рука воришки, срезавшего кошель, оказалась прибита к двери трактира. Ухватив парня за шиворот, Калабриан вернул кошель на пояс и в тусклом свете масляного фонаря вгляделся в его лицо. Парень оказался совсем молодым — помладше Ивэна; на тонком бледном лице лихорадочным огнем горели черные глаза, простая одежда ремесленника резко пахла несвежим потом и болталась на узких плечах, а между тем кожа парня была чистой, а волосы, выпавшие из-под шапки, слегка пахли мылом.

— Зачем крал?

Сглотнув, воришка ответил:

— Сестре — доктор нужен.

Принц вынул кинжал и, ухватив парня за плечо, кивнул:

— Веди. Не бойся, не обидим. Переночуем и денег дадим, а может, и помочь сестре сможем.

Сникший парень, зажимая рану и со страхом оглядываясь, привел нежданных гостей в довольно чистый и спокойный район, примыкавший к большому зданию местной школы. Сам открыл калитку и указал пустую конюшню и колодец, Амиран и Ивэн остались устраивать лошадей, а принц с герцогом вошли в дом. Тут чувствовался былой достаток — просторный холл, выложенный камнем пол и толстые деревянные панели на стенах, портрет молодых мужчины и женщины с младенцем на руках и тусклый светильник с хрустальными подвесками. На встречу вышла миловидная женщина средних лет — когда-то она была хороша, но годы и заботы состарили ее, поселили в глазах безнадежность и отчаяние:

— Мирил? Кто это?

— Добрый вечер, матушка, это мои друзья, они переночуют у нас и помогут Миране, — говоря, парень просительно оглядывался на принца и герцога, и Калабриан решительно сделал шаг вперед:

— Добрый вечер, сударыня, ваш сын оказал нам неоценимую услугу, пригласив к себе на ночлег, в гостиницах нет мест. Не волнуйтесь, пожалуйста, мы заплатим и постараемся помочь вашей дочери.

Женщина настороженно посмотрела на нежданных гостей и, видимо, пришла к каким-то выводам:

— Вас только двое?

— Нас четверо, сударыня, двое устраивают лошадей. Если вы позволите господину Тиросу вымыть руки, он посмотрит вашу девочку.

Калабриан упирал на самое больное место этой женщины, заставляя ее принять гостей; все вокруг говорило о несчастье, постигшем семью, и ему, несмотря на усталость, не хотелось пускать все на самотек. Пахнущий травами ветер весь день свистел в ушах.

Кивнув, женщина жестом пригласила герцога в кухню, а Калабриан поймал за руку мальчишку:

— Переоденься и приходи в гостиную, расскажешь, что с вами случилось.

Парень опять дернулся, но Кэл добавил вслед:

— Или я расскажу твоей матери, как с тобой познакомился.

Не оборачиваясь, парень кивнул и скрылся в глубине дома, с кухни вышел Тирос, аккуратно вытирая руки белым потертым полотенцем:

— Калабриан, не хочешь пойти с нами? Госпожа Нилеза сказала, что девочка болеет уже несколько дней, возможно, понадобится помощь.

— От меня мало толку, я лучше подожду вас в гостиной.

— Как скажешь.

Тирос и хозяйка дома ушли, а принц прошелся по небольшой гостиной. Ковер на полу явно знал лучшие времена, обивка дивана потерлась и покрылась несмываемыми пятнами, а полное отсутствие сколько-нибудь ценных безделушек вопило о финансовом крахе громче потертого и перелицованного платья хозяйки.

Сзади раздалось легкое покашливание, принц обернулся — в арке стоял худощавый подросток, одетый как небогатый школяр. Широкая одежда и полумрак добавили ему возраста, но сейчас было видно, что ему не более пятнадцати, и тонкие длинные пальцы нервно подрагивают, теребя полу куртки.

— Садись, — принц кивнул на диван. — Расскажи, что случилось с твоей семьей.

Парень неохотно прошел и уселся в угол:

— Отец умер, а я еще не могу зарабатывать как взрослый, я еще учусь.

— Давно умер?

— Три года назад, скоротечная лихорадка, еле успел доехать до дома.

— Понятно, кем он был?

— Картографом.

— Кем? — принц искренне удивился, такая профессия требовала недюжинных знаний и любознательности. — Погоди, это Вирен, и значит, твоего отца звали…

— Мирадис Карбит.

— Но он же был королевским картографом! Вы должны получать пенсию!!

Парень хмыкнул.

— Мама пыталась добиться пенсии, но чиновник в ратуше сказал, что отец умер дома, не выслужив даже двух десятков лет, а значит, пенсия нам не положена.

Принц недоверчиво покачал головой:

— Неужели у твоего отца не было никаких сбережений??

— Мы купили этот дом, — раздался сзади печальный женский голос, — а потом родились дети. Сейчас остатки сбережений ушли на учебу Мирила.

— Сударыня, — принц встал и слегка склонил голову. — Почему же вам не удалось выхлопотать для Мирила место? Судя по этому, — принц кивнул на небольшой столик, уставленный баночками с красками и тушью, на котором беспорядочно лежали свитки свеженарисованных карт, — ваш сын унаследовал талант своего отца.

Женщина как-то горько усмехнулась и погладила черные гладкие волосы сына:

— Ступай, Мирил, подогрей суп, я сама поговорю с нашим гостем.

Мальчик нехотя вышел, а женщина, проводив его взглядом, посмотрела в глаза принцу с такой звериной тоской, что он вздрогнул:

— Я не могу помочь своему сыну, потому что любила и люблю своего мужа, а чиновник, ведающий в нашем городе распределением льгот и пенсий, согласен помочь только в обмен на… мою любезность.

Калабриан почувствовал, что его душит холодная ярость — сделав несколько вдохов, он постарался взять себя в руки и успокоиться.

— Сударыня, я понял причину ваших забот; если позволите, завтра мы с вами навестим ратушу, у меня есть кое-какие связи, и мы попробуем восстановить положенную вам пенсию. Кроме того, я оценил работу вашего сына и предлагаю ему должность проводника с полным содержанием и хорошим жалованием, а также возможность составить подробную карту Пограничья.