Дороги Аннуина

— Лучше остановись, пока я добра, — теперь в голосе звучала угроза, и она прямо — таки пробиралась холодком под кожу. Огма остановился, но не обернулся.

— Так — то лучше, — мокрый шелест травы и шаги приблизились, — зачем так торопиться, когда в моих владениях всегда найдется отдых для уставших путешественников?

Бог медленно повернулся, сжимая обеими руками свой посох.

Женщина, стоявшая прямо на тропинке в нескольких шагах от них, была мокрой с головы до ног. Вода текла по её лицу, струилась вниз по светлым волосам, словно незнакомка находилась под проливным дождем. Босые ноги стояли посреди медленно собирающейся вокруг женщины лужи. Светлое белое платье без рукавов обнажало худые руки. В крепко сжатых пальцах незнакомка держала зеленовато — бурые водоросли.

Одну руку она протянула вперед, подзывая к себе. С тонких бледных пальцев капала вода.

— Подойдите, путешественники, не бойтесь, — повторила женщина. Огма погладил седую бороду и саркастично ухмыльнулся:

— Вода совсем вымыла твой разум, Файдил, если ты готова тащить меня, бога, в твои объятья. Думаешь, что я так глуп, как все те недотепы, которых ты топила веками, беспокойный водяной дух?

Старик стукнул посохом по земле. Прямо под ногами Саги тропинка словно заходила ходуном, будто по ней пробежала волна. Затем помчалась вперед и обежала кругом водяную женщину. Тонкое бледное лицо Файдил неожиданно исказилось, светлое платье съежилось и обвисло равными клочьями, почти обнажая худое тело. Кожа водяного духа стала желтеть и разбухать, словно вода переполняла женщину изнутри. Водоросли, которые она держала в руке, зашевелились, вытянулись и поползли вниз. Файдил хлестнула ими, как кнутом, но там, где земля вздыбилась вокруг неё, словно выросла преграда. Водоросли ударялись об нее и отскакивали. Огма вновь ударил посохом, и земля вздыбилась вверх и вбок, опрокидываясь прямо в озеро и унося с собой Файдил.

Волны с шумом разбередили неподвижное озеро. Там, где была ровная гладь, сейчас кипела и бурлила вода.

— Отойди — ка, девочка, — произнес Огма, наблюдая за озерным буйством. Сага спешно перебралась подальше от того места, где стояла, за его спину. Вода волновалась и сворачивалась в воронки водоворотов. Затем неожиданно волны отступили назад, к другому краю озера, а затем рванули вперед. Сага видела, как одни превращаются в больших водяных лошадей, и их передние копыта били по воздуху. Другие, пониже, мчались в виде невысоких существ с перепончатыми лапами, и брызги от их прыжков разлетались в разные стороны. Казалось, что волосы на голове Саги зашевелились от страха при виде жуткого водяного войска, а Огма, посмеиваясь, смотрел на приближавшуюся громаду. Лошади и другая озерная нечисть почти добрались до берега, как вдруг вся волна с шумным вздохом обрушилась обратно в озеро, погребая перепончато — копытный ужас на дне.

С огромным облегчением Сага оставила озеро позади. Из головы все не уходили кошмарные водяные духи, и она крайне была рада, что им не встречаются больше никакие водоемы.

За то время, пока они шли вниз по долине, Сага узнала так много, что казалось, будто голова того и гляди расколется от обилия информации. А Огма говорил и говорил, продолжая окутывать её причудливыми историями о невероятных событиях и странных людях.

— Почему это Кухулину нельзя было есть мяса собаки перед сражением? — Не выдержав, прервала Сага один из его рассказов. Где это видано, чтобы люди ели собак или не ели для того, чтобы получить дополнительные силы и мощь? Бедные собаки.

Огма снисходительно усмехнулся:

— Это был гейс, табу. Если бы он отказался, то победил бы в битве и не погиб.

— А не проще ли ему было бы взять это несчастное мясо, сказать, что съест, ну и съесть потом, после битвы?

— Видишь ли, иногда события происходят не только потому, что они предопределены, — начал объяснять Огма, — порой они случаются для проверки твоей силы. Открою секрет — тот, кто должен умереть, тот умрет. Но, если он проявит себя как герой, то он лишний раз докажет то, что его судьба не просто так выбрала в герои. А тот, кто пытается убежать от смерти, все равно отправится в иной мир, пусть даже позже. Только его слабость будет выявлена в тот момент, когда он захочет обмануть судьбу.

Эти слова задели Сагу. Она не могла не задуматься о том, что так может быть и с Эдуардом. Что, если она зря поверила словам грифона и пытаюсь обмануть судьбу? Сага настолько погрузилась в эти мысли, что не заметила, как тропа закончилась. Впереди лежали рваные клочья тумана, и вся местность была словно изрыта. Везде стояла ржавая вода, а на невысоких кочках торчала жухлая трава. Запах стоячей болотной воды окутывал тяжелой волной и забивал ноздри.

Сага подобрала полы своего серого плаща, когда вода показалась прямо под моими ногами. Старый бог прищурился, оглядывая болотные просторы:

— Встретимся на той стороне, девочка.

— Ты оставляешь меня одну? — Удивилась Сага. Из тумана доносились какие — то отвратительные звуки, похожие на вздохи и хлюпанье грязи.

— Это Уфферн, болотный мир. Мне его проходить нет смысла, да и, если честно, желания брести по такой сырости — тоже нет.

Старый хитрец явно не договаривал что — то.

— Но я же заблужусь, — возразила Сага, оглядываясь по сторонам, — или попаду в трясину.

Огма наклонился к ней, приближая своё морщинистое лицо, похожее на кору старого дуба. Подслеповатые глаза казались на удивление яркими, как два светло — голубых камня.

— Если твоя вера в то, что ты делаешь, сильна, то ты пройдешь через это болото.

Он легонько подтолкнул Сагу в спину, заставляя двигаться вперед. Осторожно переставляя ноги, она забралась на невысокий холмик и оглянулась назад. Огма махнул рукой, а затем внезапно растворился в болотном тумане, окружившем Сагу со всех сторон.

Грязь чавкала под ногами, словно надеялась сожрать добычу, если та зазевается. Сага осторожно перебиралась с кочки на кочку, сперва пробуя почву, и только затем наступая на неё всем весом. В бурой воде с шипением лопались пузыри, словно гигантское болото пучило от несварения. Запах стоялой воды, тины и разлагающихся водорослей ел глаза, заставляя их слезиться. Добавив сюда еще и туман, можно было сказать, что дальше своего носа Сага ничего не могла разглядеть.

Эдуард появился внезапно. Мужчина просто взял и шагнул вперед, из очередного клуба тумана, застрявшего над гнилушкой, лежащей прямо на воде. С камуфляжных брюк, заправленных в высокие ботинки, стекала грязь.

— Привет, непоседа, — произнес Эдуард, и его голос звучал так, словно они снова сидели на крыше дома и разглядывали созвездия на вечернем небе. Сага смотрела на него, и в груди становилось так тесно, что нечем было дышать.

— Что с тобой случилось? Я вернулся в город, но тебя нигде нет. Сага, неужели ты меня бросила? — Эдуард сделал несколько шагов вперед, но Сага заставила себя оставаться на месте. Это было сложно, ноги гудели от желания ринуться навстречу.

— Это не так, — покачала Сага головой. Эдуард наклонился, заглядывая ей в глаза:

— Разве? Думаешь, я хотел бы, чтобы ты пошла в это ужасное место? Почему ты решила, что знаешь — что лучше для меня?

Краска сбежала с его лица. Одна сторона медленно багровела от гигантского кровоподтека, словно что — то большое врезалось в Эдуарда и смяло мягкую кожу щеки и кости. Он медленно поднял руку к груди, приложил её к грязной форме, а затем отнял, показывая Саге испачканную кровью ладонь.

– Я буду мертв, если ты продолжишь это нелепое путешествие. Нет никакого смысла в том, что ты делаешь. Никакого смысла. Ты гонишься за выдумкой. Оставь это. Вернись назад.

— Нет, — Сага из всех сил закусила щеку, пока не ощутила привкус крови во рту, — нет.

Мужчина зашатался, словно слабея, и упал на одно колено. Оперся рукой о мокрую землю и поднял голову:

— Ты можешь остановить это. Просто откажись от своей затеи и вернись обратно.

Ей казалось, что она не шагает вперед, а выдирает ноги из земли с грузом на каждой из них. Сага долго ещё слышала голос Эдуарда, пока уходила дальше. Его фигуру наверно было видно в тумане, но оглянуться она себе не позволяла. Она видела его перед глазами, словно он был тут, и брела по гнилому болоту. Это не Эдуард. Это призрак, тень, очередная выходка местной нечисти. Эдуард жив, и она дойдет до повелителя Нижнего мира, сделает это, чтобы Эд жил и дальше. С каждым шагом Сага твердила это как молитву, и понемногу становилось легче.