Дорогой Солнца. Книга третья

Пуля, держа наготове пистолет с глушителем, заходил первым. Мы с Рубином его прикрывали.

Скользнув в проход, он опустился на четвереньки и пристроился возле прохода, из которого лился жёлтый свет.

Я видел, как он заглянул внутрь. Медленно выпрямился, удерживая пистолет перед собой.

— Стоять! Не двигаться! — сказал он на английском.

Я ожидал, что пение оборвётся — но этого не произошло. Впрочем, певец, кем бы он и был, немного сбился с мелодии и начал фальшивить.

Пуля сделал нам знак: «Осторожно, ко мне!»

Мы с Рубином вошли в помещение.

За гермодверью был небольшой коридорчик. На вешалке справа виднелась форма — филд-джакет и камуфлированная куртка со значками ВВС.

Пуля стоял возле входа и с недоумением глядел то на нас, то на то, что происходило внутри помещения.

Я подошёл и заглянул внутрь.

Это была небольшая кухонька: плита, микроволновка, холодильник возле противоположной стены, квадратный столик с двумя стульями по центру. На одном из стульев сидел мужик в спортивных шортах и шлёпанцах, с голым торсом. Перед ним на столе лежали карты, разложенные каким-то хитрым образом.

Мужик продолжал петь кантри-песенку, глядя с тоской поочерёдно то на меня, то на Рубина.

Я невольно прислушался к словам: «Мне приснились рыцари в доспехах, они что-то говорили о королеве… там пели крестьяне, а лучник расщеплял дерево… я лежал в сгоревшем подвале, с полной луной в моих глазах и я надеялся на смену…»

Глядя мне в глаза, мужик вдруг прервался, вздохнул и спросил тоскливым тоном:

— Вы пришли навестить меня, да, парни?

Глава 11

Подземный сиделец был явно не в себе. Не отрывая от нас взгляда, он встал, подошёл к ближайшему шкафу и открыл дверцу. Пуля в этот момент напрягся и повёл стволом пистолета, но мужик никак на это не отреагировал. Покопавшись в шкафу на ощупь, он достал початую бутыль с коричневой жидкостью и пару мелких стеклянных стаканчиков. В барах на западе в такие наливают «шоты» крепкого алкоголя.

Он поставил бутыль на стол, вздохнул и разлил жидкость по бокалам. Потом вздохнул и поглядел на нас.

— Ну что — угощайтесь, парни. И уходите. Оставьте меня. Не хочу я с вами, не время ещё…

Рубин растерянно посмотрел на меня. Пуля же подошёл к столу, поднял один из стопариков и подозрительно обнюхал содержимое.

— Вискарь, — сказал он на русском, — вроде неплохой даже…

После этой его реплики мужик вдруг затрясся, побледнел, вскочил и вжался в ближайшую стенку, глядя на нас с неподдельным ужасом.

— Эй, ну ты чего? — Пуля обратился к нему на английском. — Давай только без нервов, договорились?

— Ты… кто? — спросил мужик.

Пуля опустил маску, глянул на меня с выражением беспомощности на лице и ответил:

— Человек…

— Ты… только что сказал… это ведь на русском было, да? Я где угодно узнаю этот язык! — мужик поднял указательный палец и в обвиняющем жесте направил его Пуле в грудь.

— Ну да, — Пуля развёл руками. — На русском.

У мужика на лице появилось какое-то сложное выражение: ужас, смешанный с облегчением и даже с радостью.

— Ты русский! — заявил он тоном прокурора.

— Есть такое дело, — снова согласился Пуля.

Мужик сначала нахмурился. Потом в растерянности опустил руки.

— Только убейте сразу, ладно? Я ненавижу холод. Не надо меня в Сибирь… — обречённо выдохнул он.

— Блин, да с чего мы тебя убивать должны? — спросил Рубин. — Ты вон, даже без оружия.

— Оно в шкафу, в коридоре, если вам для отчёта надо, — заявил мужик.

— Слушай, приятель… — сказал я на американский манер. — Мы как-то неправильно начали. Тебя как зовут?

Хозяин подземелья недоверчиво посмотрел на меня. Потом всё-таки ответил:

— Стивен. Стивен Амелл. Сержант корпуса морской пехоты, — сказал он.

— Я Алексей. Это Дмитрий и Павел, — он по очереди указал на нас. — Мы офицеры центра сил специальных операций, Россия.

— Вы из оккупационных войск или как там? — всё ещё с опаской уточнил Стивен.

— Стивен, — спросил Пуля, после чего отодвинул один из стульев и устроился за столом, закинув ногу на ногу. — Скажи, как давно ты здесь?

— Как давно? — вздохнул сержант. — Да уж скоро год, наверное…

— Скажи, ты ведь знаешь, что происходит наверху? — продолжал Пуля.

— Там была ядерная война, — кивнул сержант.

— А после? У тебя были контакты с кем-то из командования?

— Это строго запрещено инструкциями! — ответил Стивен.

— Даже в чрезвычайных обстоятельствах?

— Особенно в чрезвычайных обстоятельствах!

— Стивен, как так получилось, что ты остался один?

Морпех, прищурившись, поглядел на Пулю. Потом вдруг вернулся к столу и снова занял своё место. Подвинул к себе стопки и начал переливать жидкость обратно в бутыль.

Мы терпеливо ждали, пока он снова заговорит.

— Не, ребят. Так дело не пойдёт, — заявил он, покончив с переливаниями и закрутив пробку. — Нас учили, что я могу назвать должность, род войск, своё подразделение. И только. Всё остальное выпытывать вы не имеете право, это нарушение законов США и международного гуманитарного права!

Он сложил руки на груди и гордо выпятил небритый подбородок.

Мы с Рубином переглянулись.

— Я — честный солдат, и не собираюсь предавать Соединённые Штаты! — заявил сержант. — Не нравится — можете отправить меня в Сибирь!

Я и Рубин не выдержали, рассмеялись.

— Билеты до Сибири нынче дороги, — сказал Рубин, успокаиваясь.

Сержант грустно вздохнул.

— Значит, всё-таки застрелите… — сказал он.

— Блин, чувак, да что с тобой не так? — не выдержал Пуля, переходя на сленг. — У тебя совсем мозги в этом подземелье атрофировались? Какая Сибирь? Какие расстрелы? Блин, если б ты не был таким ссыклом — ты бы давно поднялся на поверхность и понял, что к чему!

Похоже, эти слова сержанта задели.