Дороти должна умереть

— Не разговаривай с набитым ртом. И налей мне чашечку чая.

Следующие несколько часов мы повторяли, что такое хорошие манеры, о которых дома, если честно, я и знать не знала. Как нужно ходить, как говорить. Как накрывать на стол. Гламора учила меня, как правильно делать реверанс и даже как смотреть на Дороти.

Если урок с Герт целиком состоял из беседы и напоминал скорее разговор с другом, то Гламора на занятии была строга и ни на секунду не прерывалась, сразу после одной темы переходя к другой. Когда мы закончили, у меня голова шла кругом от массы, на мой взгляд, совершенно бесполезной информации. Но это оказалось не все! Перед уходом Гламора вручила мне стопку книг: по архитектуре, искусству, этикету и парочку романов в придачу.

— Эти книги читали все в Стране Оз, кому еще не перевалило за вторую сотню. Мы обсудим их на следующем занятии.

Она вновь уселась за туалетный столик и, забыв обо мне, повернулась к зеркалу. Щетка для волос взметнулась в воздух и принялась расчесывать ей волосы.

Я что, должна буду соревноваться с Дороти в эрудиции? Заболтать ее до смерти? Уморить скукой?

— Все это? — недоверчиво вопросила я. Да потребуется месяц, чтобы осилить хотя бы половину этой макулатуры.

— Ты справишься, — сказала Гламора. — И еще. Я понимаю, что не нравлюсь тебе. И прекрасно знаю, что ты мне не доверяешь. Это хорошо. Ты и не должна мне доверять. Как и всем остальным здесь. Каждая подаренная улыбка, каждое теплое слово, даже печеньице, — все делается с одной целью. И цель эта — смерть принцессы.

— Я знаю, — ответила я. — Но зачем вы мне это говорите?

— А затем, что в мире Дороти слова «добро» и «зло» утратили свой смысл, — отозвалась Гламора.

Говоря это, женщина мило улыбалась, словно пыталась своим откровением оказать мне услугу. Она провела расческой по волосам, и те начали менять цвет, превращаясь из светлых пламенно-золотистых в темно-рыжие.

Я знала, что делает Гламора. Она предостерегает меня насчет Герт. Но зачем?

18

— Ну что на нее нашло? — возмущалась я, когда вечером после занятия с Гламорой мы с Ноксом шли ужинать.

Он забрал выданные колдуньей книги, и те растворились у него в руках. Полагаю, отправились прямиком в мою комнату, где и будут лежать в ожидании более тщательного изучения.

Чародей насмешливо взглянул на меня.

— Ты спокойно выносишь побои и учишься колдовать, но бесишься от необходимости прочитать пару книжек? — засмеялся он. — Мы думали, занятия с Гламорой окажутся для тебя самыми легкими. — Говоря это, он слегка улыбался, словно отлично знал, как порой нелегко приходится с этой колдуньей.

— Есть в ней что-то такое… — протянула я, — от чего мурашки бегут по коже.

— А чего ты хочешь? — ответил Нокс. — Она близнец Глинды. Представь, каково это — знать, что твоя сестра восстала против тебя и однажды вам придется встретиться в битве лицом к лицу.

Я остановилась посреди коридора. Нокс повернулся ко мне, на его лице заиграли отблески пламени, освещающего наш путь.

— Герт хотела знать, какая я, но дело в том, что я не знаю даже, какие вы на самом деле. Да что там! Я даже не знаю ни одного пункта вашего огромного плана, который, возможно, весь завязан на мне.

— Чтобы идти по дороге, не обязательно знать каждый ее поворот.

— Но быть в курсе конечной цели полезно.

— И она тебе известна: свергнуть Дороти.

— Ты знаешь, о чем я говорю. Можешь хоть на мгновение сбросить эту маску примерного воина и просто побыть человеком?

Парень на секунду замолчал, серьезно задумавшись над моим вопросом, и в конце концов заявил:

— Только Момби и Герт знают план целиком. Все остальные — лишь частично. В таком случае, если кого-нибудь из нас поймают, не все будет потеряно.

— Но что, если… — Звон бокала Гламоры предостерег меня от дальнейших расспросов.

— Я не имею права рассказывать чужие истории, — отрезал Нокс, а потом, словно почувствовав себя неуютно, добавил: — Добро пожаловать на первый официальный ужин в составе Революционного Ордена Злых, — и провел меня в обеденный зал.

Этот зал был подобен Гламоре — такой же величественный и пугающий. Столом колдуньям служил круглый кусок серого сланца, подвешенный в воздухе в самом центре пещеры. Стены теплого шоколадного оттенка заросли живыми цветами, на столе стояли приборы из черного фарфора, а на потолке росло очередное дерево-люстра.

Там уже сидели Момби, Герт и Гламора. Нокс кивнул, указывая мне на один из стульев, сам же занял соседний. Нервничая, я тоже присела. Мы с мамой не ели за одним столом с тех пор, как мне стукнуло двенадцать. У нас в трейлере был только раскладной столик, который она заваливала газетами и неоплаченными счетами.

Герт пробормотала что-то себе под нос, и все бокалы наполнились жидкостью бордового цвета. Тарелка передо мной вновь до краев наполнилась вязкой зеленой кашей. В тот момент у меня появилась хоть какая-то причина ценить Гламору. Пожалуй, ее чайные церемонии — единственное мероприятие, на котором удается вкусно поесть.

— Итак… как дела у нашей девочки? — спросила Момби, посмотрев на меня.

— У нее начисто отсутствуют хорошие манеры, — решительно заявила Гламора, которой явно не терпелось высказаться. — Кто бы ни учил девочку в той жестяной ферме, ему должно быть стыдно.

Маме не было бы стыдно, потому что она ничему меня не учила. Если бы я следовала ее примеру, то даже не знала бы, как пользоваться вилкой. Когда она садилась есть, то останавливала свой выбор на чипсах или кукурузных хлопьях и ела их прямо из пакета или коробки.

— Но у нее замечательная фигура. Как думаешь, Нокс? — продолжила Гламора, подмигнув чародею.

Я с трудом сделала глоток вина, слегка отдающего цветочным вкусом. Неужели Гламора только что действительно сделала мне комплимент? И к чему было это подмигивание?

— У Эми большой потенциал, — влезла Герт.

Потенциал. Слово, которое не давало мне покоя последние пять или даже шесть лет в школе. Нереализованный потенциал. Неужели эта фраза преследует меня?

— Она сделала хоть что-нибудь без твоей помощи? — поддержала тему Момби.

— Нет, но сделает, — заверила Герт.

— У нас мало времени, — вздохнула колдунья.

— Просто оказалось, что девушка, которая так остра на язычок, еще не знает, какая она на самом деле.

В личной беседе эта фраза звучала совсем не так, как на публике. Сейчас колдуньи говорили обо мне так, словно меня здесь не было. Нокс прочистил горло. Приехали. Вот и ему выдался шанс выложить все мои недостатки.

— Мы не должны ее осуждать. В сложившихся обстоятельствах Эми делает все возможное.