Дороти должна умереть

Стакан с напитком выскользнул из моих пальцев. Я едва успела поймать его, но несколько капель все же выплеснулось на стол. Нокс в самом деле меня защищает? Гламора легким движением руки испарила пролитые капли. Бессмыслица какая-то! Я подняла взгляд на Нокса. Момби тоже с удивлением взирала на чародея.

— На обучение магии уходят годы, а мы хотим, чтобы она освоила все за месяц, — пояснил он. — Эми ведь даже не местная. Одумайтесь. Никто так быстро не может научиться.

И тут я вдруг поняла, почему Нокс меня защищает. Он просто не верит, что я вообще когда-нибудь стану настоящей колдуньей.

— Ты же смог.

— Я был ребенком. Детям все дается легче.

— Дороти смогла, — добавила Гламора.

— Вообще-то я здесь и сама могу говорить! — возмутилась я. — Вы что, всерьез считаете, что мне нужно знать все эти премудрости, чтобы быть приманкой?

Наконец-то пазл сложился у меня в голове. Я ведь теперь беглая преступница, которую разыскивает Дороти. Меня хотят использовать, чтобы отвлечь ее!

— Это правда? Я ведь приманка, да?

Герт хотела что-то ответить, вероятно, как-то успокоить, но замерла, так ничего и не сказав. Выглядела она удивленной — неожиданное поведение для человека, который умеет читать мысли. Но потом я поняла, что смотрит колдунья не на меня. Я развернулась на стуле, проследив за ее взглядом и обомлела. За моей спиной стояли две девчонки, с головы до ног перепачканные кровью.

Никогда раньше не видела ничего подобного. Одна высокая, с медно-рыжими волосами и глубоким багровым шрамом посередине лба размером с долларовую монету и гладким, как кость. Другая — со светлыми волосами, пронзительными зелеными глазами и маленькими губками в форме сердечка. Но, честно говоря, в ее образе меня поражало другое: одна половина ее лица была из плоти и крови, как у любого нормального человека, а вторая сплошь состояла из металла. Соединялись эти две половинки крупными, мощными болтами. На такие же половины делилась и шея, а левая рука полностью оказалась металлической. Штаны закрывали ноги, потому я их не видела. Но, смею предположить, они тоже были не в порядке.

Девушки стояли, опираясь друг на друга. Полуметаллическая девчонка держалась за высокую. Под следами крови невозможно было даже разглядеть раны, но выглядела она очень и очень измученной.

— Где? Что? — Момби в мгновение ока оказалась рядом с девушками.

— Страна кводлингов. Лев, — пробормотала девчонка с круглым шрамом.

Момби исчезла в облаке дыма. Видимо, вместо того чтобы помочь бедняжкам, отправилась проверять то, о чем спрашивала. Нокс же скривился и, вскочив на ноги, помчался к незнакомкам. Герт ринулась следом. Оказавшись рядом с ними, чародей взял на руки полуметаллическую девочку. На ее искаженном болью лице промелькнула улыбка.

— Мелиндра, все будет хорошо. Я держу тебя. — Казалось, впервые за время нашего знакомства Нокс о ком-то беспокоился.

Ладонь Герт засияла, когда она коснулась руки девушки.

— Отнесем ее к Источнику.

Прежде чем я поняла, что происходит, Герт с Ноксом уже исчезли. Гламора продолжала спокойно сидеть за столом и есть липкую кашу. Я даже не волновалась, что оказалась брошена практически в гордом одиночестве без каких-либо объяснений. Но почувствовала неприятный и неожиданный укол ревности, когда вспомнила, как сильно Нокс переживал за эту девчонку.

— Садись, — приказала Гламора, указывая на туалетный столик, когда на следующий урок мы вошли в ее пещеру.

Я пребывала в задумчивости, все еще находясь под впечатлением от событий прошлого вечера. Эти две девчонки появились посреди зала, как будто после купания в озере крови, а я тут учусь правильно делать реверансы? Ссутулившись, я побрела вперед, прекрасно зная, как это бесит Гламору. И не села. Вместо этого принялась рассматривать и перебирать ее вещи. На туалетном столике стояло множество маленьких стеклянных фигурок, которые, наверное, когда-то были частью богато украшенного шахматного набора. Я покрутила в ладони стеклянную королеву. Гламора глубоко вздохнула, но старалась держать себя в руках. В ответ я лишь закатила глаза. Маленький акт протеста Гламора восприняла как настоящую катастрофу.

— Сядь, — вновь приказала она, не повышая голоса, но вырвала фигурку из моих рук и поставила обратно на столик.

Остальные фигурки сами по себе заняли положенные места. Гм, а может, истинная сила Гламоры не в этикете, а в каком-нибудь особом ведьминском ОКР^[6]?

На этот раз я подчинилась и присела-таки на стул, но в тот же момент отвернулась от зеркала, чтобы взглянуть колдунье в лицо. Она распустила свой замысловатый пучок, и волосы роскошными волнами упали на плечи, обрамляя глубокое V-образное декольте лилового платья и подчеркивая грудь. С распущенными волосами Гламора еще сильнее напоминала свою злую близняшку.

— Может, у меня и нет такого особого дара, как у Герт с Момби, зато я могу научить тебя другим полезным вещам, дорогая, — заявила Гламора.

Я вновь потянулась к стеклянной фигурке королевы — та ринулась прочь.

— Порой лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. — Гламора тяжело вздохнула.

Я подняла голову, наблюдая, как она закрыла лицо ухоженными ручками, словно играла в «ку-ку» с малышом, и развела их в стороны. Я охнула. На правой щеке колдуньи зияла дыра в форме полумесяца — через нее был прекрасно виден язык и идеально белые зубы.

— Что с вами случилось? — в ужасе спросила я.

— Семья может причинить нам гораздо больше боли, чем чужие люди. Это сделала Глинда.

— Но почему… Что случилось?

— Она хотела убедиться, что никто больше не спутает меня с ней. Быть точной копией своего противника — большое преимущество, если ты на тропе войны, а она не желала, чтобы у меня имелся подобный козырь.

Кажется, Гламора не смущалась и не стыдилась своего дефекта, но все же показать шрам — большое откровение для такой красавицы. И даже с изуродованным лицом Гламора оставалась такой же прекрасной. Красотой были исполнены каждый ее жест, слово, поступок.

— Почему вы не избавитесь от шрама с помощью Источника? — спросила я.

— Когда мы встретимся, — Гламора с любовью провела пальцами по шраму, — я хочу, чтобы она увидела, что сотворила.

Я покачала головой:

— Я видела ее. Видела то, во что она превратилась. Вы же не думаете, что, увидев вас, Глинда станет молить о прощении, правда?

Может, в глубине души Гламора действительно все еще на это надеется? Надеется, что сестра увидит шрам и раскается? Я мало знала о подобных надеждах, но представляла, каким ужасным бывает разочарование. Гламора рассмеялась так громко и звонко, что мне даже захотелось закрыть ладонями уши.

— Нет больше места прощению. Я лишь хочу, чтобы шрам стал последним, что увидит Глинда, когда я ее прикончу.

Гламора уставилась на меня, ожидая какой-нибудь реакции.

— Но она же вас не убила, — медленно отозвалась я. — Была близка к этому. Но не убила.

— Колдуньи-близнецы крепко связаны между собой. Когда-то я могла видеть, что делает Глинда, могла почувствовать ее боль. Но после того, как она это сотворила, я больше ее не ощущаю. Не вижу. Раньше в меня могли вонзить нож, и она бы умерла вместе со мной. Моя смерть повлекла бы за собой и ее.