Дороже всех денег мира

Когда меня схватили за руку я ещё держалась. И пока вели в укромное место — тоже. Держалась, когда, найдя пустую аудиторию, Влад втянул меня туда, бережно придерживая за талию, и закрыл за собой дверь, вставая на входе точно страж, отрезающий все пути к отступлению. И даже взгляд очередной выразительный выдержала. Но стоило ему подойти ко мне и обнять так нежно и трепетно, что я не выдержала и разревелась.

— В чём дело? Ну чего ты плачешь? Оксан? — он целовал моё мокрое от слёз лицо, собирая губами солёные капли, и всё шептал, спрашивал. — Я тебя чем-то обидел? Или родители опять? Ну, маленькая, перестань, пожалуйста…

А у меня сердце рвалось на куски. От его слов, от теплоты его рук, от искреннего беспокойства в голосе. Всё это я должна уничтожить, растоптать, как это сделал мой отец. Но лучше я, чем он.

— Влад, прости, — пришлось глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться и немного прийти в себя. Вот только зря я так сделала. Такой родной и любимый аромат заполнил собой лёгкие, вновь вызывая слёзы. Пришлось зло смахнуть их рукой, а после оттолкнуть от себя опешившего от моих действий Влада. — Между нами всё кончено!

Как же больно было это говорить! Хотелось кричать и топать ногами от несправедливости! Но я не могла иначе. Влад не должен страдать лишь из-за того, что мой отец решил, будто меня полюбили из-за его денег. Да и вообще, есть ли эта любовь? Да, Казаков предложил мне встречаться, да он сдался под моим напором и стал моим первым мужчиной. Но он никогда не говорил, что любит меня. Возможно это слишком сентиментально, но так мне легче воспринимать действительность. Раз не говорил — значит, не любит. А если не любит, то и не зачем встречаться. Да, всё правильно. И не надо на меня так смотреть, будто у меня на лбу появился третий глаз!

— Оксан…. — он снова попытался обнять меня, но я вывернулась.

И, наконец, решилась.

— Я… я замуж скоро выйду. — Говорить было трудно, а смотреть в любимые, ничего не понимающие глаза — ещё труднее. — Тогда мы с родителями поссорились из-за того, что они решили всё за меня. Нашли мне жениха, так сказать, по статусу… Я была зла на них и… решила отомстить, расставшись с девственностью. Конечно, это было глупо… Но я ни о чём не жалею. А теперь… теперь всё…

— Ты… что такое говоришь? — боль в голосе Казакова я слышала отчётливо, ибо это был отголосок моей боли, которую я всеми силами старалась скрыть, и не могла. — Если это родители тебя заставили, так и скажи… Только не надо мне врать, пожалуйста.

???????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????

— Я не вру! — нервы всё же не выдержали, и голос сорвался. — Всё, хватит! Всё кончено! Отстань от меня!

Влад дёрнулся точно от удара, и отшатнулся. Его боль и горечь стала осязаемой. И я больше не могла этого выдержать.

Развернулась и пока Казаков не пришёл в себя, обогнула его и выбежала в коридор, расталкивая всех попадавшихся на пути.

Я думала, что Влад не ринется за мной, но уже на лестнице услышала за спиной окрик:

— Оксан, постой!

Но это придало мне только сил и ускорения. Выбежав на улицу, наткнулась взглядом на знакомую машину, и сердце рухнуло в пятки. Матвей. Что он забыл возле моего места учёбы? Хотя, скорее всего, его прислал отец. Мой или его. И прислал слишком уж «удачно».

Навязанный жених как раз вышел из машины и теперь смотрел прямо на меня. А сзади уже нагонял Влад.

Сделать последний, решающий шаг, который полностью перечеркнёт наши отношения с Казаковым, оказалось невыносимо. Но я его сделала.

— Увези меня отсюда, — схватив мужчину за дорогую рубашку, вцепилась в неё, точно в спасательный круг.

Лишь бы не смотреть назад. Лишь бы не скатиться окончательно в истерику.

— И я тоже рад тебя видеть, дорогая невестушка, — усмехнулся на мой внешний вид Матвей, но просьбу выполнил.

Передо мной открыли дверь, и я юркнула в салон, краем глаза всё же уловив знакомую фигуру, застывшую на крыльце. Сердце в очередной раз болезненно дёрнулось, но я шикнула на глупый орган и отвернулась, смахивая слёзы.

Половину пути ехала молча, медленно успокаиваясь.

— Ты вообще зачем приехал? — угрюмо поинтересовалась, продолжая таращиться в окно. На душе было гадко.

— О, ты и говорить умеешь? — очередная подколка прошла по касательной, не задев выжженную душу. Мне, если честно, было плевать. Накатила усталость и апатия.

— Что ж, я тоже от тебя не в восторге, — как-то резко помрачнел Матвей, чем привлёк моё внимание.

— То есть ты… тоже против женитьбы? — в груди вспыхнула искорка надежды.

— Представь себе, да — против. — Матвей сам того не подозревая только что разжёг эту искорку до настоящего пламени. — Но отец поставил довольно жёсткие условия. И если я не выполню его просьбу, — издевательски протянул он, барабаня пальцами по рулю, пока мы остановились на перекрёстке на красный, — то он лишит меня всего.

— Как знакомо…

Только-только разгоревшаяся надежда сразу же потухла, не успев полностью оформиться.

— Значит, у тебя тоже без вариантов, — с тоской заметила я, окончательно успокаиваясь и смиряясь с неизбежным.

— Без вариантов, — подтвердил мои самые мрачные предположения будущий муж. — Но у меня к тебе есть выгодное предложение.

— Да неужели? — саркастично заметила я, в очередной раз прогоняя из мыслей Влада.

Разговор с Матвеем отвлекал от слёз, но не от тупой боли в сердце.

— Мы с тобой оба заложники сложившейся ситуации, — проигнорировав тон моего голоса продолжал вдохновлённо вещать «жених». — Так давай подстроим эту ситуацию под себя!

— Говори яснее, я не понимаю тебя.

И мне всё доступно объяснили. И даже обрисовали положительные стороны этой затеи.

— Значит, только штамп в паспорте и никаких супружеских обязанностей? — в который раз уточнила у собеседника. Или называть его сообщником?

— Никаких, — охотно подтвердил Матвей, — ни к чему я тебя принуждать не собираюсь. У нас не средневековье в конце концов! Только лишь на важных встречах и перед родителями придётся делать вид самой порядочной семейной пары.

— А как же эмммм…. Интимная сторона?