Досье Дрездена. Книги 1 - 15

Леанансидхе закатила глаза.

— Выходит, ты это время выбрал, чтобы придерживаться протокола, да, детка?

— Выходит, что так, — согласился я. — Не разыгрывайте дешевку. Гоните монету.

Ее зеленые глаза опасно сощурились.

— Мне не нравится твой тон, детка.

— Я сыт по горло вашими унижениями, — отозвался я, хотя голос мой прозвучал неожиданно спокойно и даже вразумительно. — Вы связаны обязательствами. Я просто предлагаю исполнять их должным образом. Платите.

Леанансидхе повернулась ко мне, и взгляд ее вспыхнул — то ли от злости, то ли от удовольствия. А может, и того, и другого.

Молли заказала яичницу с ветчиной. И горячий шоколад.

Я сидел напротив нее, облокотившись на стол и опустив подбородок на руки. Руки не проваливались сквозь стол, потому что я так решил. На столе между нами стоял ее камертон, от которого исходило чуть слышное жужжание. Она сказала, она может меня видеть, если только я не буду смещаться слишком сильно вправо или влево.

Молли набросилась на еду с аппетитом голодного волка.

— Разве не ты всегда пыталась приучить меня к здоровому питанию? — хмыкнул я.

— Пошли вы, — откликнулась она набитым ртом. — Там же, на фиг, ледниковый период. В топку нужно все время забрасывать жиры, белки и углеводы, чтобы температуру поддерживать.

— А знаешь, есть ведь и еще способ ее поддерживать. Не торчать на улице.

Она фыркнула и некоторое время не обращала на меня внимания, целиком занявшись пищей. Я смотрел на нее со странным чувством. Я ведь довольно давно ее не видел. Приятно было видеть, как она утоляет голод благодаря тому, что сделал для нее я.

Наверное, духи тоже испытывают радость от мелких побед. Как и все остальные.

Я подождал, пока опустела тарелка.

— Ладно. Кой черт ты разыгрывала Офелию перед Мёрфи и компанией?

Она застыла, потом принялась вяло возить по тарелке вилкой.

— Это не... — Она медленно вздохнула и принялась шарить взглядом по залу. — Есть причина, и не одна.

— Я весь внимание, — напомнил я.

— Ну... Почему разыгрывала? — Она подцела вилкой пару луковых колечек и сунула в рот. — Вот посмотрите на меня. Сижу здесь и разговариваю со своим мертвым наставником. И половина ресторана уже обращает на это внимание.

Я огляделся по сторонам. И правда, на нее уже начинали оглядываться.

— Да. Правда, народу здесь немного.

Она невесело усмехнулась:

— Что ж, спасибо на этом. — Она поднесла чашку шоколада к губам и подержала так, с наслаждением вдыхая поднимавшийся пар. — Ладно. Вы наконец-то во мне побывали. По правилам игры мне полагалось бы предложить вам сигарету.

Я поперхнулся и покашлял немного.

— Гм... Все совсем не так, детка.

— Разумеется, не так, — кивнула Молли. Голос ее звучал сдавленно. — И не было никогда. Для вас.

Я помассировал затылок.

— Молли... Когда мы с тобой познакомились...

— ...мне не нужен был еще лифчик, — договорила она.

— Дело также и в твоем отце, — возразил я. — Майкл...

— Это дядя, которого у вас никогда не было. — Голос ее звучал спокойно, но я-то видел, что она готова сорваться. — Вы всегда искали его одобрения. Потому что он хороший, и если он отзывается о вас хорошо, значит, вы еще не конченый человек.

Я насупился.

— Я этого не говорил, — буркнул я.

Она посмотрела на меня сквозь завитки пара от чашки.

— Но это все равно так. Я это еще лет в семнадцать вычислила. Вы боялись, что если дотронетесь до меня, лишитесь его уважения. И превратитесь из-за этого в чудовище какое-то.

— Я боялся, что лишусь своего уважения, — возразил я. — И не в чудовище, Молли. Просто в задницу.

— Пока я была ребенком, — продолжала она совсем тихо, — вы были правы. Но мне-то уже за двадцать, Гарри. Я не маленькая.

— Только не напоминай мне... — Я спохватился. — Так, анекдот бородатый. — Я оглянулся на нематериального себя. — Однако с учетом всех обстоятельств...

Она сдула пар и сделала большой глоток.

— Немного неуместно. Даже если бы вы были еще живы.

— Так даже забавнее, — возразил я.

— Это не вам видеть, как вся ваша семья старится и умирает, Гарри. — Она произнесла это спокойно, констатируя факт. — И не только родители. Братья, сестры. Все. Другие чародеи начнут испытывать ко мне хоть какое-то уважение примерно тогда, когда Хоуп и маленький Гарри умрут от старости.

— Может, тебе повезет и тебя убьют раньше.

Она пожала плечами:

— Леа делает в этом направлении все, что в ее силах. Что будет, то будет. Пока в этом остается хоть какой-то смысл, такая смерть меня не пугает.

Я поежился — в основном оттого, что она говорила это так спокойно.

— А как насчет того, что после?

— Все умирают, Гарри, — возразила она. — Так что нет смысла хныкать.

Я выждал несколько секунд.

— Самое время, — сказал я, — поговорить о том, что ты делаешь со своей жизнью. Это действительно важно.

Она запрокинула голову и громко рассмеялась. Смех звучал совершенно естественно, а вот глаза и чуть застывшая улыбка выдавали напряжение.

— Ну да, конечно. — Она тряхнула головой и пристально на меня посмотрела. — Скажите, а вы так всегда? С огнем-то?

Я зажмурился и попытался переключить шестерни у себя в голове. Мне это удавалось явно хуже, чем ей. Кто-нибудь бестактный или бесцеремонный мог бы заметить, что Молли это проще вследствие отсутствия в голове означенных шестерней.

— Э... Это ты о потасовке с фоморами?

— Они не фоморы, — поправила меня Молли. — Это смертные, слегка измененные фоморами. Их называют...

— Водолазками? — предположил я.

Она выгнула бровь.

— Вот вы с Мёрфи оба такие. Нет, их зовут прислужниками. Фоморы используют их тут и там. У них разные штуки инсталлированы. Жабры, дополнительные мышцы, ультразвуковые сенсоры, глаза ночного видения...

Я даже присвистнул.

— В общем, развлечения на любой вкус?

Она кивнула:

— И все эти странности превращаются в студень, стоит им умереть. Полиция называет их нестойкими.

Я тоже кивнул, стараясь поддерживать ни к чему не обязывающую болтовню: