Досье Дрездена. Книги 1 - 15
Шрифт:
— Ха! Татуировка.
— Это я и сам вижу. Что она означает?
— Ну, это я в молодые годы чудил, — ответил он. — Было у нас одно общество.
Я пытался сохранять спокойствие, но все равно охрип от волнения.
— Что за общество?
Фортхилл с опаской покосился на меня:
— Не понимаю, что вас так встревожило, Гарри…
— Какое общество?
Вид у него оставался сконфуженным.
— Ну, нас было всего несколько человек: мы проходили послушание вместе. Совсем еще мальчишки, конечно. И мы… Ну, нам довелось встретиться
— Само собой… — кивнул я. — А татуировка?
Фортхилл задумчиво прикусил губу.
— Я про нее уже и думать давно забыл. Ну, в общем, наутро после этих событий мы пошли и сделали себе эти татуировки. Поклялись друг другу вечно стоять на страже против сил зла, помогать друг другу…
— А что потом?
— Когда прошло похмелье, мы все силы приложили к тому, чтобы никто из старших церковных чинов это не увидел. — Фортхилл мечтательно улыбнулся, вспоминая. — Все-таки мы были очень молоды.
— А потом?
— А потом год за годом не происходило никаких сверхъестественных событий, и постепенно все пятеро разлетелись кто куда. В общем, до прошлой недели, когда я вдруг встретился с Витторио… с отцом Винсентом, я много лет словом ни с кем из них не перемолвился.
— Погодите-ка. У Винсента тоже была такая татуировка?
— Ну, полагаю, он мог ее и свести. От него такого вполне можно было бы ожидать.
— А что стало с остальными из вашей группы?
— Все умерли за последние несколько лет, — вздохнул Фортхилл. Он стащил перчатку и задумчиво посмотрел на свою морщинистую руку. — Впрочем, скажи нам тогда, что мы доживем до такого возраста, не поверили бы.
Шестеренки в моей голове провернулись, зацепили друг за друга, и я все понял. Я понял, что происходит и почему. Повинуясь чистой интуиции, я поспешил к двери на улицу, собирая на ходу свое барахло. Отец Фортхилл старался не отставать.
— Гарри?
Я прошел мимо Сьюзен. Та отложила газету и тоже шагнула следом.
— Гарри?
Я толчком ноги распахнул входную дверь.
Мотор белого Майклова пикапа стих, пыль из-под колес уже почти осела. Они с Саней выбрались из кабины. Вид у них немного помятый и сильно небритый, но вполне здоровый. Майкл изумленно уставился на меня.
— Гарри? Мне показалось, что я только что видел вашу машину… ее гнала по шоссе какая-то женщина. Что происходит?
— Соберите все, что нужно для боя, — сказал я. — Мы выезжаем.
Глава двадцать восьмая
Когда отец Винсент в ответ на мой стук щелкнул замком, я как мог сильнее врезал дверью ему по лицу. Охнув от неожиданности, он отпрянул. Я вступил в номер с бейсбольной битой отца Фортхилла в руках и ткнул широким концом ее ему в глотку.
Старый священник издал каркающий звук и, держась за шею, полетел на пол.
Впрочем, этим я не ограничился. Я дважды врезал ему по ребрам и, когда он перекатился по полу, пытаясь отодвинуться от меня, наступил ему ногой между лопаток, достал свой пистолет и прижал к его затылку.
— Dio, —
всхлипнул, задыхаясь, Винсент. — Dio, стойте! Пожалуйста, не делайте мне больно!— Мне некогда играть в притворство! — рявкнул я. — Кончайте ломать комедию.
— Прошу вас, мистер Дрезден, я не понимаю, о чем это вы. — Он закашлялся, забрызгав ковер мелкими каплями крови. Я разбил ему нос… а может, губу. Он чуть повернул голову с выпученными от страха глазами. — Пожалуйста, не надо меня бить. Я не знаю, что вам нужно, но уверен, мы все можем обсудить.
Я взвел курок револьвера.
— Уверен, что не сможем.
Он побледнел.
— Нет, постойте!
— Я устал от притворства. Три…
— Но я не понимаю… — Он поперхнулся, пытаясь справиться с тошнотой. — Скажите хоть…
— Два, — произнес я. — Насчет следующей цифры объяснять не буду.
— Вы не можете! Вы не…
— Раз, — сказал я и нажал на спуск.
В долю секунды между тем, как я произнес «раз» и потянул за спусковой крючок, Винсент изменился. Кожа его покрылась зеленой чешуей, а ноги срослись в длинное извивающееся змеиное тело. Зрачки в глазах сделались узкими, вертикальными, а поверх этой пары глаз появилась вторая, пылающая пара зеленых глаз.
Боек ударил по пустому затвору. Щелк.
Змея извернулась, готовясь к броску, но я уже отступил в сторону. В дверь вступил Майкл, на его небритом лице застыла угрюмая решимость. «Амораккиус» сиял белым светом. Человек-змея с шипением повернулся к нему. Майкл рубанул мечом плашмя, параллельно земле, но тот поднырнул под удар и, переливаясь чешуей, бросился к выходу.
Стоило демону оказаться за дверью, как Саня с размаху огрел его по голове тяжелой доской. Тот приложился подбородком об пол, дернулся пару раз и обмяк.
— Вы не ошиблись, — заметил Майкл, убирая меч в ножны.
— Давайте-ка унесем его отсюда, пока не увидела какая-нибудь горничная.
Майкл кивнул, взял демона за хвост и потащил обратно в номер.
Саня заглянул в номер, кивнул и опустил конец четырехфутовой доски на пол; вид при этом у него был вполне довольный. Только сейчас до меня дошло, что он держал ее одной рукой. Ничего себе лапища! Нет, надо, надо заниматься физкультурой.
— Славно, — сказал верзила-русский. — Пойду отнесу эту хреновину в машину и вернусь.
Когда через несколько минут человек-змея очнулся в углу гостиничного номера, мы с Майклом и Саней стояли над ним. Его узкий язык несколько раз высунулся и спрятался обратно; две пары глаз шарили по помещению.
— Где я прокололся? — прошипел он.
Последнее слово вышло у него с явным избытком шипящих звуков.
— Татуировка, — пояснил я. — У отца Винсента на правой руке под мышкой была татуировка.
— Не было там никакой татуировки! — огрызнулся человек-змея.
— Возможно, ее просто залило кровью. Вы допустили глупую ошибку — что ж, можно понять. Большинство преступников не отличаются и такой ловкостью.
Человек-змея зашипел, беспокойно ерзая по полу; у головы и плеч его вспух капюшон, как у кобры.