Досье Дрездена. Книги 1 - 15

Но их не было. Вокруг дома словно пролегла невидимая полоса отчуждения.

— Тебе не кажется, что здесь слишком тихо? — спросила Мёрфи.

— Угу, — отозвался я.

— Они всех убили, — предположила она перехваченным от досады голосом.

— Возможно, — согласился Эбинизер. — А возможно и нет.

Я кивнул.

— Это действие темных энергий. Люди ощущают их, даже не осознавая этого. Ты ведь и сама чувствуешь это сейчас.

— О чем это ты?

Я пожал плечами.

— Присутствие темной магии. Оно поневоле напрягает твои нервы, злит. Если ты заставишь себя успокоиться и прислушаешься, ты ощутишь. Этакий оттенок… запаха, что ли.

— Вони, — буркнул Эбинизер.

— Но людей-то, людей почему нет? — не унималась Мёрфи.

— Ты здесь трех минут не пробыла еще, а эти энергии уже раздражают тебя. А теперь представь, каково жить здесь? Когда с каждым днем все страшнее. Злобнее. Людям хочется убраться отсюда, хотя они и не понимают, почему. Еще сколько-то времени, и все это место в пустыню превратится.

— Ты хочешь сказать, вампиры уже прожили здесь сколько-то?

— Для достижения такого эффекта — как минимум несколько дней, — кивнул я.

— Скорее, пару недель, — поправил меня Эбинизер. — Может, даже три.

— Господи, — поежилась Мёрфи. — Ужас какой.

— Угу. И если они здесь так долго, значит, Мавра что-то задумала.

Она нахмурилась.

— Ты хочешь сказать, эта вампирша явилась сюда и сама выбрала, когда дать тебе знать о своем присутствии? Но ведь это, возможно, западня.

— Вполне возможно. Параноидально, но возможно.

Она сжала губы.

— За завтраком ты об этом не говорил.

— Мы бьемся с живыми мертвецами, Мёрф. Тут в любой момент можно ожидать крученого мяча.

— Ты меня за маленькую держишь?

Я мотнул головой.

— Нет. Честно. Где Кинкейд?

— На втором ярусе вон той парковки, — ответила Мёрфи.

— Останови на первом, — скомандовал я.

— Зачем?

— Он не знает про Эбинизера, и я не хочу спугнуть его. Выйдем и поднимемся пешком.

Эбинизер покосился на меня и кивнул.

— Верная мысль, Хосс. Меткий стрелок с быстрой реакцией может оказаться нервным. Даю вам минуту, потом подъезжаю.

Мёрфи остановила пикап, и мы вышли. Я подождал, пока мы не отойдем от машины на несколько шагов, и понизил голос.

— Я понимаю. Тебе страшно.

Она испепелила меня взглядом и открыла рот для достойной отповеди, но передумала и вместо этого пожала плечами.

— Есть немного.

— Мне тоже. Все в порядке.

— Я думала, все это позади, — призналась она и чуть прикусила губу. — Я хочу сказать, ночные кошмары прекратились. Я снова могу спать. Но это не то, что прежде, Гарри. Я привыкла бояться, но это меня и возбуждало. Мне это даже нравилось. А это не нравится. Мне так страшно, что я боюсь, как бы меня не стошнило. И это хреново.

— Тебе страшно, потому что ты больше знаешь, — заверил ее я. — Ты представляешь себе, с чем имеешь дело. Ты знаешь, что может случиться. Ты была бы полной идиоткой, если бы не боялась. И мне не хотелось бы идти на дело с человеком, у которого не хватило бы мозгов призадуматься.

Она кивнула, но не успокоилась.

— А что, если я снова буду мешаться у тебя под ногами?

— Этого не случится.

— Почему? Вполне может.

— Не может, — заверил я.

— Ты уверен?

Я подмигнул и повертел в руке посох.

— Иначе я не доверил бы тебе свою жизнь. Она же в твоих, можно сказать, руках. Так что заткнись и танцуй дальше.

Она снова кивнула, немного отрешенно.

— Но ведь мы ничего не можем сделать, чтобы помешать им?

Как-то по-особенному произнесла она это «мы». Она имела в виду полицию.

— Нет. Не выйдет — без того, чтобы не погибло несколько хороших копов.

— Эти люди, которые с вампирами. Ренфилды. Нам ведь придется убить кого-то из них. Правда?

— Возможно, — вполголоса ответил я.

— Но это ведь не их вина, что их обратили.

— Я знаю. Мы сделаем все возможное, чтобы их не пришлось убивать. Но из того, что я о них слышал, у нас не слишком много выбора.

— Помнишь агента Уилсона? — спросила вдруг Мёрфи.

— Федерала, которого ты застрелила, когда он насел на меня?

Взгляд Мёрфи вспыхнул на мгновение.

— Угу. Он преступил закон, чтобы убрать тех, до кого не мог дотянуться. Мы ведь сейчас перед таким же выбором стоим.

— Нет, не так, — возразил я.

— Не так? Почему?

— Потому что эти — не люди уже.

Мёрфи нахмурилась.

Я обдумал это еще раз.

— А если бы они и оставались людьми — подумай, с учетом угрозы, которую они собой представляют, это поменяло бы что-нибудь?

— Не знаю, — призналась она. — Это-то меня и пугает.

Сколько я с ней знаком, Мёрфи всегда защищала закон. У нее хватало своей головы на плечах отличать добро от зла, правду от кривды, и все-таки главным для нее всегда оставался закон. Она верила в него — в то, что это лучший способ помогать и защищать тех, кто рядом с ней. Она верила в то, что власть закона, пусть и не совершенного, абсолютна. Почти свята. Закон был краеугольным камнем, на котором строилась ее сила.

Однако несколько лет контактов с миром тьмы дали ей понять, что в отношении самых злобных и опасных граней нашего мира закон глух и слеп. Она сама видела хоронящихся в тени существ, извращавших закон, обращавших его против тех, кого она поклялась защищать.

Вера ее подверглась сильному испытанию; в противном случае она вряд ли думала даже о возможности выйти за рамки своих полномочий. И она это понимала.

Это давалось ей дорогой ценой. Глаза ее оставались сухими, но я-то понимал, что слезы просто прячутся внутри — это она оплакивала смерть своей веры.

— Я не знаю, как правильно поступать, — сказала она.

— Я тоже, — признался я. — Но надо же кому-то чего-то делать. И кроме нас никого поблизости нет. И выбор у нас — или действовать, или скорбеть на всех похоронах, что грядут, если мы не сделаем этого.

— Угу, — кивнула Мёрфи. Она медленно, почти медитативно вздохнула. — Пожалуй, мне и нужно было всего — услышать эти слова, произнесенные вслух, — взгляд ее просветлел, хотя ничего доброго он не обещал. — Идем. Я готова.

— Мёрф, — окликнул я ее.