Досье на Крошку Че

— Нет, конечно, думаю, ее Гарька в окно выпихнул, — вдруг совершенно пьяным голосом произнес мой собеседник. — С чего бы ей самой счеты с жизнью заканчивать? Да еще в свой день рождения! У нее все хорошо шло: муж, ребенок, родители, свекровь чуть ли не в зубах ей тапочки приносит. Не, Гарьке Нинка понравилась, баба моя. Вот ведь штука… Слышала стишок? «В жизни все повторяется дважды, но в виде драмы только однажды, а во второй раз насмешки вроде бы, в виде пародии, только пародии». Не помню, кто автор, но верно, блин, подмечено. Закон парных случаев. Снова я в гости приехал, снова с бабой, снова она мне с Гарь-кой изменила, снова Тришкин решил от жены избавиться…

— Говорят, он любил Юлю.

— Е-мое! Гарька больше недели никого любить не мог, — шлепнул себя по бедрам Карякин. — Его мамочка так воспитала: хочет сыночка игрушку? Бери, милый. Надоела? Брось на пол, мамулечка уберет. Он так до сих пор и живет. Эх, кончился коньячок, а денег больше нет. Ик.., ик… Ммл-ты-ее-е…

Издав последний, абсолютно нечленораздельный звук, Вадим вдруг упал головой на стол и громко захрапел.

Я потрясла его за плечи.

— Эй, Карякин! У меня еще есть вопросы, даже много! Почему вы столько лет молчали, а сейчас решили предать историю гласности? Ну же, Вадим!

Мерный, рокочущий храп послужил мне ответом. Я стукнула кулаком по столу, Димон приоткрыл один глаз.

— Деньги! — воскликнула я. — Хочешь аванс за сценарий?

Вадим вздрогнул, но очнуться все-таки не сумел, и мне пришлось признать свое поражение. Очевидно, Карякин принадлежит к категории не сразу пьянеющих людей. Подобные личности могут некоторое время безо всяких последствий стаканами вливать в себя «огненную воду». Пять минут — полет нормальный, десять, пятнадцать, двадцать… Горячительное проваливается в глотку, а потом — бац, весь алкоголь разом догоняет индивидуума.

Теперь Карякин проспит до утра. И что делать мне? Велено быть дома не позднее восьми, а на часах уже четыре. «Подумаешь, — скажет сейчас кто-нибудь, — да на машине за это время можно успеть до Тулы добраться». Верно, но только на дворе декабрь, скоро Новый год, в Москву приехало много людей, желающих походить по магазинам, следовательно, прямо от начала Ленинградского проспекта насмерть встанет гигантская пробка, ужасный затор, в котором передвигаться можно лишь с черепашьей скоростью. Вспотев от напряжения, я доползу до МКАД и там получу новый удар. Многотонные фуры, эти с виду мощные машины, становятся абсолютно беспомощными, если на их пути встречается подъем, покрытый коркой льда. А еще по дороге носятся наглые водители, нарушающие правила из чистого лихачества. Оставшихся трех часов мне едва хватит, дабы доехать до Ложкина. Значит, придется еще раз явиться к Вадиму. Завтра, опять в одиннадцать. Вот тогда и продолжим интересный разговор.

Я устроилась за рулем, и мой «Пежо» медленно пополз по улицам. Ну скажите, отчего наши гаишники никогда не стоят в том месте, где они на самом деле нужны? Допустим, здесь, на площади Белорусского вокзала, каждый едет так, как захочет. До сих пор подобное движение я видела лишь в Египте. Если бы на перекрестке маячил человек в форме и с полосатым жезлом в руке, думаю, белый «БМВ», громко крякая, не начал бы спихивать со своего пути полуживую «копейку». Но нет, представитель дорожной службы в напряженном месте отсутствует, зато я непременно увижу его в кустах на полупустом Ново-Рижском шоссе, где он будет поджидать очередного нарушителя скоростного режима. У вокзала-то надо рулить потоками, напряженно работать за зарплату, а на трассе стой себе спокойно и складывай за краги сторублевки.

Белый «БМВ» вдруг резко затормозил, и в него тут же тюкнулась крохотная «Ока». Я стукнула кулаком по рулю. Ну вот! Теперь меня окончательно «заперли». Впереди слева замерли «поцеловавшиеся» автомобили, справа тихо спит припаркованная в абсолютно не подобающем месте «Газель».

Я вышла из машины и начала озираться. Может, патруль приедет быстро, остановит поток и я вырулю-таки из капкана?

У белого «БМВ» распахнулась передняя дверь, показались стройные ножки, обутые, несмотря на декабрь, в элегантные туфельки из кожи питона, затем на свет явились мини-юбочка, полушубок из шиншиллы и белокурая головка. Из «Оки» выскочил мрачный парень в затрапезной куртенке.

— Ты че, — завозмущался он, — охренела? Какого.., по тормозам бьешь? Где ум? В сиськах?

— Сейчас, сейчас… — ангельским голоском защебетала девушка.

Красивой рукой хозяйка «бумера» вынула мобильник, откинула длинную прядь светлых, идеально завитых волос и, приложив телефон к уху, в мочке которого посверкивал крупный брильянт, замурлыкала:

— Котик, я тут в небольшой конфуз попала.., нет.., жива.., бабочку только поцарапала…

— Бабочку она поцарапала… — с невероятным презрением передразнил ее водитель «Оки» и сплюнул. — Во, мля!

— Милый, — не обращая на него внимания, пела блондинка, — приезжай. Я внезапно притормозила, а он в меня.., того… Ага, сейчас!

Продолжая сжимать в руке элегантный мобильный, девушка окинула взглядом «Оку».

— Любимый, — продолжила она в трубку, — прости, не знаю, на чем он ездит. Могу лишь точно сказать одно: ни у тебя, ни у папы, вообще ни у кого из наших родственников подобной нет. Да, да, секундочку…

Ласково улыбаясь, блондинка повернулась к хмурому парню:

— Извините…

— Хорош идиотствовать! — заорал шофер. — Это ж сколько мне теперь платить придется? Во попал! Во влип!

— Простите…

— Ща менты прирулят, — с тоской в голосе жаловался на судьбу владелец «Оки», — ясное дело, меня же и обвиноватят!

— Мой муж просит сказать, какая у вас машина, — по-детски обиженно протянула владелица дорогой иномарки.

Шоферюга стал похож на Карабаса-Барабаса.

— Какая у меня машина? — передразнил он блондинку.

— Да, да, название скажите, — обрадовалась наивная девушка.

Парень пнул колесо своей «Оки».

— «Ламборджини Дьяболо» [9] , мля! За триста тысяч евро.

Блондинка кивнула и снова занялась телефоном.

— Котеночек, он говорит «Ламборджини Дьяволо». Да, ясно, поняла. Мгновенно!

В ту же секунду девушка со скоростью молодой борзой влезла в «БМВ», нажала на газ и была такова. Водитель «Оки» вытаращил глаза, потом спросил у меня:

— Видала?

— Да, — кивнула я и удивленно поинтересовалась:

9

«Ламборджини» — одна из самых дорогих автомобильных марок, довольно редкий гость на московских улицах (прим, автора).

— А почему она удрала?

— Почему, почему, почему… — с упорством заевшей пластинки стал повторять шофер. А затем вдруг расхохотался, оглядываясь на свою крошку-машинку:

— Ой, не могу! Ну, не дура ли! Она ж поверила, что ЭТО — «Ламборджини Дьяболо» за триста тысяч евро! Ей мужик небось велел: «Ну ты, кошка крашеная, сматывайся поскорей, пока меня хозяин крутой тачки на бабки за твою езду не поставил». Цирк! Мне повезло! Иначе ведь не доказать, что идиотка неожиданно затормозила!