Дословный перевод

— А смысл? Не он меня прогнал, и никто мне насильно дурь в руки не впихивал. Но что бросил — молодец, стоило сделать это намного раньше. Ты ведь в него давно влюблена была?

— С пятнадцати лет. Только кому я была нужна, если есть старшая сестра — умница-красавица?! — Алина с нескрываемой злобой отбросила подушку. — Ты у нас была светом в окошке, наследницей и вообще самой лучшей!

— Ну, вот и славно, а я уже начала думать, что тебя подменили, — Алена наблюдала за сестрой с любопытством и какой-то отрешенностью. — Ладно, не психуй, а то испортишь цвет лица перед свадьбой.

Но ответить младшая не успела, с каким-то ужасом посмотрев ей за спину и шарахнувшись в самый угол дивана. Что именно могла так напугать сестренку, которая могла довести абсолютно любого до состояния неконтролируемой ярости, Лёнка не поняла, потому оглянулась.

— Женька…

Она так и не поняла, как оказалась совсем рядом с ним, наверное, за секунду пролетела, но от облечения, когда его руки крепко-крепко сжались на её спине, на пару мгновений даже горло перехватило. И слух, наверное, отказал, потому что она видела, как шевелятся его губы, а не могла понять, о чем он говорит. Только сильнее стискивала пальцы на мужском затылке и прижималась всем телом, вдыхая родной запах.

— Ален! — до неё более-менее дошло только, когда Власов довольно ощутимо встряхнул её, чтобы привлечь внимание. — Ты в порядке?

— Угу, — а сама так и висела на нем, уткнувшись носом в шею.

— Точно?

— Абсолютно.

Видимо, только сейчас он понял, что все закончилось, когда увидел, ощупал и услышал это от Алены.

— Вот так тебя одну и отпускай, сразу сперли.

— А ты не отпускай.

— Теперь и не дождешься…

На покашливание стоящего неподалеку Никола Петровича они обратили внимание не сразу, хотя оно становилось все громче, намекая на дурное расположение духа папеньки и возможный бронхит.

— Ален, нам нужно поговорить, — Герман, устав ждать, пока обнимающиеся и чего-то там шепчущие уразумеют непристойность собственного поведения, обозначил свое намерение совсем уж четко.

Женька хоть и неохотно, но руки разжал. Пусть побеседует, а потом он заберет Лёнку из этого серпентария.

— Хорошо, сейчас подойду, — она на секунду обняла ещё крепче, потом отстранилась. — Я постараюсь поскорее, не скучай тут без нас.

— Хорошо, — все-таки не удержался и быстро поцеловал в губы. — Я пока с твоей сестрой поговорю.

От этого предложения диван под подскочившей Алиной аж заскрипел.

— Пап! — сама младшенькая как-то резко побледнела и затравленно, но с надеждой оглянулась на отца.

Вопреки её чаяниям, немного подумав, тот махнул рукой.

— Говорите, только потише. Идем, — это уже Алене.

— Такое впечатление, что я чего-то не знаю… — Лёнка вопросительно кивнула Женьке, который начал как-то странно улыбаться в сторону Алины. Так, что у старшей внутри даже колыхнулось что-то, похожее на ревность.

— Иди, я тебе потом все расскажу, — Власов напоследок заправил ей за уши темные прядки и подтолкнул в сторону коридора, где уже скрылся Николай Петрович.

— Ну, хорошо…

Оставив его с перепуганной Алинкой, девушка прошла к кабинету, на секунду замерев перед дверью. Все то, что было до этого, всего лишь репетиция, а премьера будет сейчас. Странно, но ни страха, ни внутреннего трепета не было, поэтому Лёна спокойно повернула ручку и вошла в комнату.

Николай Петрович стоял у книжного шкафа, отвернувшись и делая вид, что полностью поглощен рассматриванием коллекции справочников, кодексов и прочих фолиантов.

— Зачем?

Алена хоть и ожидала, что все пройдет именно в таком ключе, но внутренне поморщилась. Да, отец знает, что она в порядке, но можно было бы просто подойти и обнять… Ладно, папа такой, какой есть, и вряд ли его что-то изменит.

— Уточни, — девушка, мельком осмотревшись и оценив диспозицию, устроилась на подлокотнике дивана. Если она правильно понимает, в кресло посетителя садиться не надо — так она окажется физически намного ниже. Хоть к психологам родитель и не обращался, но их труды на практике применял.

— Ты прекрасно поняла. Зачем ты отдала Астахову акции? Ведь понимаешь, что это означает.

— Понимаю. И в данном случае расценила это, как оптимальный вариант.

— Даже так… — вот теперь Герман повернулся к дочери. — Неужели до тебя не доходит, что тем самым полностью спутала мне стратегию?!

— Чем именно? Тем, что привлекла на твою сторону ещё одного союзника? Даниил ведь не станет лезть напролом, не его тактика. Просто аккуратно подомнет под себя более слабых. Как меня, например. И не надо делать такое выражение лица, пап, я в переносном смысле. Лучше скажи, зачем ты поддержал этот фарс? По принципу — бей своих, чтобы чужие боялись?

— Ты сейчас о чем? — хоть внешне ничего и не изменилось, но Лёнка знала, что отец насторожился.

— О том самом. У тебя же пунктик на тему тотального контроля. И я никогда не поверю, что, узнав о покушениях, ты оставил со мной одного Руслана.

— Это ты сейчас намекаешь, что я специально тебя подставлял?

— Нет. Я говорю прямым текстом. Это своим овцам и баранам, которые блеют, только услышав твой приказ, можешь рассказывать о том, что понятия не имеешь, кто это устроил. А мне — не надо. Сам ведь говорил, что мы думаем похоже… Произнести вслух, кто за этим стоит?

— Это не я, — Николай Петрович все-таки подошел к Алене и уселся не то, чтобы совсем вплотную, но предельно близко.

— Знаю. Давно догадался или самого начала знал?

— Сегодня утром, после твоего звонка. Слишком уж все получалось гладко и в масть. А сделать так может тот, у кого есть не только деньги и информация, но и власть. Прости, что не забрал в самом начале, но тогда было нельзя, сама понимаешь. Ты была самой уязвимой, и показать это…

— Угу, — девушка все-таки прикрыла глаза, пытаясь хоть на секунду отвлечься. — Надеюсь, вы с Женей совсем глубоко ещё не влезли? Я не хочу, чтобы он оказался в этом замешан. Хватит того, что мы все уже по уши…

— Твоего Власова фиг приструнишь, пока сам этого не захочет, — хоть выбор дочери Герман и не одобрял, но и принижать достоинства Женьки не стал.

— Он такой, — Алена не поняла, почему отец недовольно поморщился и канул головой. — Что?

— Он тебе не пара.

— Пап. Давай я сама буду решать — где, с кем и как жить, ладно? Пока все не закончится, естественно, ничего не скажу. И Жене — в том числе. Но я больше не хочу ввязываться во что-то похожее. Даже если у меня получается правильно плавать в дерьме, это ещё не означает, что я собираюсь заниматься таким всю жизнь.