Достигая Прозрения

– Ты про запись-то не забыл? – Эри разрезал кабель.

– Отстань.

Разминая руки, Нэйб доковылял до диванчика и рухнул в него.

– Сам виноват. Чем тут истерику устраивать, лучше бы почтил их память. Они так хотели, чтобы ты бросил эту дрянь… – проворчал Эри уходя.

– От дряни слышу… – бросил Нэйб, но его уже никто не услышал.

Он вновь остался один с ненавистными звездами, которые теперь отчего-то казались не равнодушными, а презрительно насмехающимися.

Взгляд случайно упал на кристалл, который принес Эри. Нэйб равнодушно покрутил его в руках и, размышляя о насмешках и обманах судьбы, поставил его на воспроизведение.

Чудесные звуки наполнили рубку. Величественные и бесконечно гармоничные, они словно были рождены сердцем звезды и пришли из глубин космоса. Душа Нэйба рвалась им навстречу. И каждый звук рождал отклик. Нэйб плыл по мелодии. Он бродил среди звездного лабиринта. И звезды уже не казались такими враждебными.

Он знал эту мелодию! Вагнер! Та сама мелодия, что звучала в тот вечер в "Скользком логове"! Та самая мелодия, что привела землян на Ареос!

В непонятном волнении Нэйб глянул на время записи. За несколько минут до того, как он появился на яхте… Или Аркаша сошел с ума, или он играл в надежде на Прозрение!

А куда три человека могли внезапно исчезнуть с яхты? Если бы они вернулись на крейсер, то наверняка бы столкнулись с Нэйбом, Люмом и Эри. Временной зазор слишком мал. Но они не встретились, а значит…

Нэйб вскочил с места. Он помчался в каюту, где обосновались Эри и Джетти.

– Я знаю! Я понял! – Нэйб ворвался в каюту.

Эри лежал на кровати. Его голова покоилась на коленях у Джетти, который чем-то смазывал ссадины у него не лице. Нэйб не обратил на это никакого внимания. Он влетел внутрь, споткнулся о сидящего на полу Люма и, едва не упав, крикнул:

– Мы отправляемся на Землю! Кто со мной?!

27. Земля.

Корабль-невидимка был такой маленький, что жилая каюта размещалась прямо в рубке. Даже не каюта, а кровать, втиснутая между панелью управления и выходом в технический отсек.

Снаружи корабль казался просто астероидом, и вся его невидимость заключалась в устройствах, глушащих пространственные помехи и искажения. Все было довольно старым и изношенным, но денег от продажи оставшегося хааша хватило только на это. Да и попробуй найди что-нибудь более подходящее и доступное, когда твое имя значится в списке наиболее разыскиваемых преступников этой части вселенной!

Отчасти Нэйб был рад, что Эри и Джетти не захотели отправиться с ним на Землю. Джетти сказал, что они с Землей существуют в параллельных мирах, и пусть все так и остается, а Эри, вообще, закатил свою фирменную истерику. Да и делить с ними одну единственную кровать было бы… не слишком приятно.

Люм рвался в новое путешествие, тем более – пока не было возможности приблизиться к его родному Тильдору, в этом секторе сейчас вовсю наводили порядок имперские войска. Но его Нэйб взять не рискнул. Безголовый фиолетовый монстр был слишком приметен даже на Ареосе, а уж на отсталой Земле…

Самой Земли пока не было видно, зато Солнце из далекой звезды уже превратилось в яркое светило.

– Ну, давай же! – Нэйб включил глушитель помех.

Глушитель съедал много энергии и в любой момент мог отказать, поэтому основной путь Нэйб предпочел проделать без него. Но до Земли оставалось всего несколько часов, и пора было замаскировываться. Блокпост, обеспечивающий блокаду Земли, мог оказаться где угодно.

Техника осталась глуха к призыву Нэйба.

– Ну! – он пнул по небольшому прибору, который предавал сигнал в техотсек.

Что-то тихо пискнуло, Нэйб почувствовал легкое покалывание в пальцах, и на диагностическом экране корабль окутало голубым облаком. Глушитель заработал.

Нэйб откинулся в кресле. Предстояло скоротать еще несколько часов. Виллирианец сильно волновался. Хааш. Он оказался бы сейчас весьма кстати, но в память о профессоре и Аркаше, Нэйб не оставил себе ни щепотки. Это был некий зарок.

Вместо коробочки с хаашем, в кармане сейчас лежал тот самый кристалл с записью. Он стал талисманом. Нэйб достал его и задумчиво крутил в руках. Затем поднес поближе к глазам и посмотрел сквозь него на Солнце. В глубине кристалла заиграли разноцветные искорки. Нэйб присматривался к ним, не сложится ли из бесформенных теней какой-нибудь четкий образ. Но в который раз – игра света осталась лишь невнятными бликами.

Он поставил кристалл на воспроизведение. С того самого момента, как впервые прослушал последнюю запись Аркаши, Нэйб ни на секунду не позволил себе думать о землянах, как о погибших. Мысль, осенившая его тогда, была сродни Прозрению. Она не перенесла его мгновенно на Землю, но открыла новые пути. У него вновь появилась цель. У него появилась надежда.

Хуже всего, что он плохо представлял, где искать друзей. Даже местонахождение самой Земли было большой тайной, а уж сведений о том, что она из себя представляет, не было вообще.

Только когда земляне пропали, Нэйб понял, как мало знает о них, ведь они почти ничего не рассказывали о родной планете, а может, это он не слушал… Как-то все обстоятельства были неподходящие. Как ни смешно, все, что удалось узнать, Нэйб узнал от Люма. Поверхность Земли была поделена на разные территории, родина Аркаши называлась Россия и проживали они в ее части, называемой Переград или Петроград… тут Люм немного путался. Нэйб очень надеялся, что он не путался во всем остальном, потому что так же ронг утверждал, что Россия находится в северной части планеты и большую часть времени покрыта снегом. Зачем кому-то жить среди снегов – виллирианцу было непонятно. Разве что – Земля перенаселена. Но тут Люм запротестовал и сказал, что профессор рассказывал про необъятные просторы своей родины.

Все вместе это звучало как бред. Словно Люм досочинил то, что плохо запомнил. Но с другой стороны – земляне не раз поражали Нэйба странностью и нелогичностью своего поведения. Да и должно же было быть в землянах нечто особенное, что и позволяло рождаться среди них таким гениям, как Вагнер… или тот же самый профессор Остальский.

Монитор уже показывал маленькую голубую планету. Вот она – заветная цель! Полускрытая нежной пеленой облаков, без искусственных спутников и орбитальных станций и в компании сияющей луны, она казалась такой чистой и нетронутой, что на мгновение Нэйбу показалось кощунством врываться в ее пространство. Кощунством перед самой Жизнью. В этот момент он даже и не вспомнил, что помимо этого существует еще и императорская блокада, и нарушившему ее грозит смерть.

– Что ж… на север, так на север…

Он просканировал Землю и в нерешительности рассматривал ее северную часть. Суши было много. И где там именно Россия, а уж тем более Переград или Петроград?

Радар зафиксировал несколько крупных поселений, но на взгляд Нэйба они мало отличались друг от друга, зато в масштабах планеты, находились на приличном расстоянии. Нэйбу меньше всего хотелось гонять на космическом корабле по малоразвитой планете под самым носом ИСБ.

По-прежнему звучала музыка. Поскольку никакой информации о России у Нэйба больше не было, он попробовал довериться интуиции и Вагнеру. Ведь тот не раз уже наставлял на верный путь. Он закрыл глаза и поплыл по волнам мелодии, мысленно прокручивая перед собой поверхность планеты.