Достоевский и Апокалипсис

Первый съезд писателей. В. Шкловский: «Жаль, что умер Достоевский. Будь он жив, судили бы мы его нашим пролетарским судом».

Да, судили бы, как взорвали они храм Христа Спасителя.

Шкловский жаловался: «Напали на меня на съезде за то, что я сказал там, да напали-то в коридорах, на ушко, в открытую побоялись».

Не на Шкловского побоялись напасть, на Горького — подлый визг его против Достоевского (привести цитату). [188]

В главу «Все — дитё». Странно, но большей частью так и есть, что Рафаэлева Мадонна смотрится и комментируется без Младенца. Ирод… А какой Ирод «сочинил» все это? И дети на улицах Лондона. И Раскольников Соне: «Уже малолетний развратен». [189] И Лебедев… И Петруша: «Мы всякого гения потушим в младенчестве».

188

В своем выступлении на I съезде советских писателей в 1934 г. Горький приписывал Достоевскому роль «искателя животного начала в человеке» — и «не для того, чтобы опровергнуть, а чтобы оправдать» это начало; обвинял Достоевского в клевете на Белинского, в оправдании и идеализации крепостного права в России. Достоевского «очень легко представить в роли средневекового инквизитора». По мнению Горького, Достоевский виновен в повороте части русской интеллигенции после революции 1905–1906 гг. «от радикализма и демократизма в сторону охраны и защиты буржуазного порядка», его идеи «легли в основу изуверской проповеди и практики фашизма».

189

Раскольников говорит Соне при первом свидании о петербургской бедноте, живущей «по углам»: «Там детям нельзя оставаться детьми. Там семилетний развратен и вор. А ведь дети — образ Христов» (6; 252).

«Чего хотел Нечаев?» [190] В 1979 году мы с Э. Климовым работали над сценарием «Бесов». Как-то ночью я, прочитав этот отрывок из черновиков Достоевского, прибежал к Элему, разбудил и мы еще раз прочли вместе. Уставились друг на друга и поняли, что никогда власти «Бесов» на экран не пустят. Этот отрывок, если угодно, — настоящие «Апрельские тезисы» Ленина.

Когда Достоевский писал о завете Пушкина — «Преданья русского семейства» («Подросток», черновики к нему и, кажется, еще где-то), что он имел в виду? Откуда его цитата? Из «Онегина»? [191]

190

Имеются в виду записки в черновиках романа о программе Нечаева (так долгое время именовался в подготовительных материалах Петруша Верховенский), сделанные Достоевским под общей рубрикой «О том, чего хотел Нечаев» (11; 276–280).

191

В романе «Подросток» (13; 453) и в черновиках к нему (16; 434) упоминается, в противопоставлении истории «случайного семейства», обещание Пушкина в «романе на старый лад» пересказать «преданья русского семейства, //Любви пленительные сны //Да нравы нашей старины» («Евгений Онегин». Гл. 3, строфы XIII–XIV) (17; 391, 426).

Вся жизнь моя была залогом Свиданья верного с тобой. Я знаю, ты мне послан Богом, До гроба ты хранитель мой…

Ср. «Ставрогина слагала в сердце своем» (11;161).

Ставрогин и Сон Татьяны.

И начинает понемногу Моя Татьяна понимать Теперь яснее — слава Богу Того, по ком она вздыхать Осуждена судьбою властной, Уж не пародия ли он?

Тихон — Ставрогину, Лиза — ему же…

Сравнивать великих художников можно и должно по результатам их труда (то есть по самим произведениям), по последствиям (то есть по воздействию этих трудов на людей), но еще и по невидимому процессу самого труда (если для этого есть возможности), то есть по черновикам. Насколько я знаю, специально, систематически этим никто не занимался и даже остро не задумывался.

Достоевский — Толстой — Гоголь — Пушкин — Тургенев… Их черновики. Уловить, догадаться, убедиться, доказать. Поговорить со знающими.

Очень боюсь попасть впросак, но почему-то думается, что одна из причин неприязни Чехова к Достоевскому заключалась в осознанной или неосознанной ревности.

Возьмите страничку в конце «Преступления и наказания» — Свидригайлов в гостиничке под названием «Адрианополь»(!). Каморка в этой гостиничке, за стеной — шум. «Свидригайлов встал, заслонил рукою свечку, и на стене тот час же блеснула щелочка; он подошел и стал смотреть. В нумере, несколько большем, чем его собственный, было двое посетителей. Один из них без сюртука, с чрезвычайно курчавою головой и с красным воспаленным лицом, стоял в ораторской позе, раздвинув ноги, чтоб удержать равновесие, и, ударяя себя рукой в грудь, патетически укорял другого в том, что тот нищий и что даже чина на себе не имеет, что он вытащил его из грязи и что когда хочет, тогда и может выгнать его, и что все это ВИДИТ ОДИН ТОЛЬКО ПЕРСТ ВСЕВЫШНЕГО. Укоряемый друг сидел на стуле и имел вид человека, чрезвычайно желающего чихнуть, но которому это никак не удается. Он изредка, бараньим и мутным взглядом глядел на оратора, но, очевидно, не имел никакого понятия, о чем идет речь, и вряд ли что-нибудь даже и слышал».

Быть может, из этого — «видит перст всевышнего», из этого «перста всевышнего» и родился весь Чехов.

* * *

Любимая притча Толстого: правитель охраняет сына от встреч с нищетой, болезнью, смертью и, кажется, старостью. При встрече с этими страхами и рождается Будда.

Достоевский сразу встретился со всеми «страхами» уже в раннем детстве. Ср.: «Чтобы написать роман, надо запастись одним или несколькими сильными впечатлениями, пережитыми сердцем автора, действительно…» Этими впечатлениями он сразу же запасся на всю жизнь.

Толстой мучился тем, что ему не было дано увидеть бедность, болезнь, смерть, и потому стремился к этому и боялся этого. Достоевскому — «повезло», с самого начала «повезло»: в Мариинской больнице нельзя было не увидеть и то, и другое, и третье. Сейчас даже неловко говорить об этом. Доказано-передоказано — 99 процентов личности вырастает из детства. Все тогда запечатлелось, «сфотографировалось», «записалось» на валиках, на пластинках, лентах детского сердчишки, в умишке. Все потом взорвалось.

Один из первых, кто это понял, — Л. Гроссман.

Все у всех, у гениев и у простых смертных, — все от детства, все из детства.

Поэтому сделать очень краткую, кратчайшую главку о детстве как о мечте исследователя и как о главном, это его выражение, «огоньке» Достоевского. Об этом он очень изредка проговаривался. Но это он передал своим любимым героям — Раскольникову-мальчику (первый сон) и Алеше…

«Всемирная отзывчивость» как главная особенность русского народа

[192]

Подкупает, подкупает, конечно, но:

1. Не преувеличение ли?

2. Судил-то Достоевский по гениям, по Пушкину, а реально? Не мечту ли объявил сначала надеждой, а потом чуть ли и не реальностью? «Всемирная отзывчивость» русских… До Достоевского, во время его, а уж после… До 1917 г., после. Афганистан.

3. А у других народов? Нет, что ли, этого? Особенно сейчас. У Гойи — нет? У Микеланджело — нет? Хиросима?

192

В романе «Подросток» (13; 453) и в черновиках к нему (16; 434) упоминается, в противопоставлении истории «случайного семейства», обещание Пушкина в «романе на старый лад» пересказать «преданья русского семейства, //Любви пленительные сны //Да нравы нашей старины» («Евгений Онегин». Гл. 3, строфы XIII–XIV) (17; 391, 426).

4. Заместить Христа?! У Пушкина никогда и мысли такой не было, быть не могло, а у Гоголя, Достоевского, Толстого — не могло не быть. Устали ждать. У Гоголя это превратилось в буквальное безумие. Достоевский был скромнее Толстого, а последний, Толстой, прямо претендовал на этот престол. Мысль ужасная, но сейчас мне кажется, что это так.

Самосознание у Достоевского, как ему казалось и как было на самом деле, представляется большим, чем у Толстого. Но он его скрывал, боялся…

В этом-то и была специфика русской литературы XIX века, которая, из-за гордыни своей и из совести своей, хотела заменить собой религию.

Гоголь на этом сошел с ума, поняв неподъемность задачи. Достоевский и Толстой: в сущности, Прометеи, очень разные. Для Пушкина — прометеевщины не было. Пушкин — идеал изначальный, реально воплощенный, опередил и Гоголя, и Достоевского, и Толстого, и всех. А потому все возвращаются к нему и возвратятся.

Вопиющие, небывалые противоречия у Достоевского. Список… Составить его нетрудно. И он поражает, потрясает. Но и потрястись тоже нетрудно. Однако: 1) каково общее движение, общее направление? 2) и как объяснить само это противоречие и само это движение?