Доверенное лицо

— Может, и так. Но вы забываете про залог.

— Это уж мое дело. Вы должны уехать сегодня же. Вечером отправляется пароход с грузом продовольствия для вашей страны. Особого комфорта, правда, не будет и в пути не исключена бомбежка, но это уже ваши заботы… — В голосе его послышался какой-то сбой. Д. быстро взглянул на выпуклый семитский лоб, темные глаза над ярким галстуком — Форбс плакал. Немолодой еврей сидел за рулем машины, едущей по Уэстерн-авеню, и плакал. Форбс сказал:

— Все подготовлено. Вас тайно доставят на борт после того, как пароход пройдет таможенные формальности.

— Очень любезно с вашей стороны… Столько хлопот из-за меня.

— Я это делаю не для вас. Роз просила меня сделать все, что я смогу.

Так вот откуда его слезы — любовь… Они выехали на шоссе и повернули на юг. Словно парируя чье-то обвинение, мистер Форбс жестко сказал:

— Я, конечно, поставил свои условия.

— Какие?

— Чтобы она не виделась с вами. Я не разрешил ей пойти в суд.

— И она обещала выйти за вас замуж, несмотря на Салли?

— Да. Откуда вы знаете, что Роз известно про Салли?

— Она мне говорила.

Ну вот, так-то оно лучше, — подумал он. — Какой из меня влюбленный? А к Фурту она понемногу привыкнет. В старое время никто не женился по любви — люди заключали соглашения о браке. Это тоже соглашение. И незачем мучиться. Я должен радоваться — радоваться, что могу снова вернуться к могиле жены, не изменив ей.

Мистер Форбс сказал:

— Я высажу вас у отеля в Саут-Кроле. За вами заедут и посадят на катер. Вы не привлечете к себе внимания, это курорт и даже в это время года там хватает приезжих. Климат ничуть не хуже, чем в Торки.

Они погрузились в угрюмое молчание — жених и любовник, если считать его любовником… Было уже часа три, они проезжали пустынными равнинами Дорсета, когда мистер Форбс сказал:

— Знаете, а вы, в общем, кое-чего добились. Как вы думаете, у вас будут неприятности, когда вы вернетесь?

— Скорее всего.

— Но этот взрыв в Бендиче… Ведь он взорвал и контракт Л. Взрыв — и смерть К.

— Не понимаю.

— Вы не получили уголь, но и Л. его тоже не получит. Сегодня рано утром мы провели совещание и расторгли контракт. Слишком велик риск.

— Риск?

— Конечно — мы расконсервируем шахты и тут же вмешается правительство… Вы не могли бы устроить всему этому делу лучшей рекламы, даже если бы купили первую полосу в «Дейли мейл». Уже была передовица о политических гангстерах и о том, что ваша гражданская война перекинулась в Англию. Мы оказались поставлены перед выбором: либо подать на газету в суд за клевету, либо расторгнуть контракт и заявить, что мы его подписали в полной уверенности, что уголь предназначался для Голландии. Мы предпочли расторгнуть контракт.

Итак, если не всю победу, то половину ее он увезет. А значит, мрачно размышлял он, дела уж не так плохи, расчеты с жизнью откладываются — его не поставят сразу к цементированной кладбищенской стенке, а оставят на милость вражеских бомб… С гребня холма открылось море. Он не видел его с того самого туманного вечера в Дувре, когда под крик чаек сошел на берег. Где-то справа показалась цепочка вилл, замерцали огни, и из моря выполз пирс, словно сороконожка с иллюминированной спиной.

— Саут-Крол, — сказал мистер Форбс. На огромном сером фоне моря не видно было ни одного пароходного огонька, и он добавил с некоторым беспокойством: — Темнеет.

— Мне куда?

— Вон видите отель слева, милях в двух отсюда?

Машина покатила под гору и подъехала к отелю. Он напоминал скорее поселок, чем отель, или, уж если сравнивать, то аэропорт: несколько кругов отделанных хромированной сталью коттеджей, центральная башня, сияющая освещенными окнами, поле и снова коттеджи.

— Наше «Лидо», — сказал мистер Форбс. — Новые идеи в строительстве общедоступных отелей. Тысяча номеров, спортивные площадки и плавательные бассейны…

— А море?

— Его еще не подогревают. — Форбс хитро прищурился. — Честно говоря, я купил это местечко. Наша реклама приглашает: «Морской круиз на суше. Специалисты-тренеры. Концерты. Спортивные залы. Наличие обручальных колец у молодых людей администрация не проверяет. Вы на море, но вас не укачивает. И главное — дешево!» — Он произнес все это с нескрываемой гордостью. — Салли очень интересуется такими вещами. Она, знаете ли, большой мастак по физической подготовке.

— Я вижу, вы вложили сюда не только деньги, но и душу.

— Я бы еще больше здесь понастроил. Должно же у человека быть какое-нибудь увлечение. Я тут привез одного парня с большим опытом по придорожным гостиницам. Если ему понравится, я сделаю его управляющим и положу ему полторы тысячи фунтов в год. Мы хотим превратить «Лидо» в круглогодичный курорт. Сами увидите — сейчас как раз начинается рождественский сезон.

Проехав еще немного, мистер Форбс затормозил и сделал последние наставления:

— Для вас оставлена на ночь комната. Вы будете не первым, кто исчезает, не оплатив счета. Мы, конечно, сообщим полиции, но я надеюсь, вы не станете возражать против еще одного пункта обвинений. Ваш номер 105-С.

— Звучит, как номер тюремной камеры.

Мистер Форбс оставался серьезным.

— За вами придут прямо в номер. По-моему, все должно сойти гладко. Дальше я не поеду. Ключ возьмете внизу у дежурного.

Д. сказал:

— Я понимаю, что нет смысла благодарить вас, но все же… — Он стоял у машины и не мог подобрать нужных слов. — Передайте мой сердечный привет Роз, хорошо? И поздравления. Я от души поздравляю ее. — Он запнулся. Его поразило лицо Форбса, искаженное ненавистью. Наверное, несладко, когда соглашаются стать твоей женой на таких унизительных условиях — с приданым в виде другого мужчины.

Он сказал:

— О лучшем друге Роз и мечтать не могла.

Форбс включил стартер и рванул машину с места. Если им двигала не ненависть, то отчаяние… Д. повернулся и зашагал к неоновой арке центрального входа. Над аркой чернели два огромных, утыканных электрическими лампочками бутафорских пудинга. Электропроводку еще не доделали до конца, оба пудинга выглядели уродливо и неаппетитно.

Конторка дежурного администратора находилась сразу у входа.

— О, да, комната вам заказана по телефону вчера вечером, мистер… — он взглянул на бланк, — Дэвис. Когда прибудет ваш багаж?