Доверенное лицо

— Я прошелся пешком от Саут-Крола. Багаж должен быть уже здесь.

— Желаете, чтобы я позвонил на станцию?

— Подождем еще час-другой. К обеду, наверное, переодеваться не обязательно?

— Разумеется. Абсолютная свобода. Тренер вам нужен?

— Мне бы хотелось сначала просто подышать свежим воздухом.

Он шел по кругу, вдоль коттеджей с плоскими крышами для солнечных ванн. Мужчины в шортах, с посиневшими от холода коленками, резво гонялись в сумерках друг за другом. Девушка в пижаме кричала какому-то лысому толстяку:

— Солнышко, ты не знаешь — они уже набрали баскетбольную команду?

Номер 105-С походил на каюту. В нем был даже пароходный иллюминатор вместо окна и откидная раковина умывальника, прижатая к стене — для экономии места. Еще чуть-чуть и потянет запахом машинного масла и загудят двигатели в машинном отделении. Он вздохнул — ох, уж эта Англия: верная себе, она сохраняет свои причуды до самого конца, причуды страны, двести пятьдесят лет не знавшей гражданских войн. Со всех сторон доносился шум: слышался смех, который принято называть счастливым, гремели радиоприемники, настроенные на разные станции. Сквозь тонкие стены можно было расслышать все, что происходит у соседей. Кто-то, кажется, развлекался, швыряя в стену туфли. Как и в настоящей каюте, в комнате было нестерпимо жарко. Д. открыл окно-иллюминатор, и в ту же минуту в нем появилась голова молодого человека:

— Хелло!

— Да? — устало спросил Д., сидя на кровати. Вряд ли это те, кого он ждал. — Я вам нужен?

— О, простите. Я думал, это комната Бегемота.

— А там кто, Кабанчик? — спросил девичий голос.

Голова молодого человека исчезла. За окном послышался его шепот: — Какой-то иностранный дядя. — Дай-ка я погляжу. — Не сходи с ума. Тебе нельзя. — Нельзя? — Носатая девица со взбитыми волосами всунула в окно голову, хихикнула и исчезла. И снова чей-то голос:

— А вот и Бегемот. Где ты шлялся, старый потаскун?

Д. лежал на спине и думал о Форбсе, возвращающемся сейчас в темноте в Лондон. Кого он захочет увидеть раньше — Роз или Салли?.. Где-то пробили часы. Теперь, по крайней мере, конец. Чем скорее он вернется на родину, тем лучше. Он постарается забыть глупую, смешную девчонку, швыряющую булку в туман… Он задремал и проснулся, поглядел на часы — прошло полчаса. Сколько еще ждать? Он подошел к окну и выглянул на улицу. На землю под стенами его стального бунгало падал свет из иллюминаторов, а дальше — ничего, лишь тьма да протяжные сокрушенные вздохи моря, то полощущего пляжную гальку, то уползающего вспять. И ни одного огонька, ни одного стоящего на якоре судна.

Он открыл дверь. Коридоров не было. Каждая комната выходила на открытую палубу-веранду. Башня центрального корпуса высилась на фоне облаков, как капитанский мостик. Луна мчалась по покрытому мраморными прожилками небу. Поднялся ветер, и море казалось совсем рядом… Странно — стоять и знать, что никто тебя не ловит — впервые с того момента, как он сошел на берег, он чувствовал себя в полной безопасности под охраной суда, отпустившего его под залог.

Он быстро шел, вдыхая прохладный вечерний воздух, вдоль маленьких душных комнат. Радио было в каждом номере, и слышалась музыка Люксембурга, Штутгарта, Хильверсума. Варшава с трудом пробивалась сквозь помехи. Лондон передавал беседу об Индокитае. Широкие, покрытые резиной ступени вели к стеклянной двери клуба, занимавшего нижний этаж центральной башни. Он вошел в клуб. На столе лежали вечерние газеты, блюдце, полное мелочи, свидетельствовало о действующей системе «доверия». Из угла, где группа мужчин потягивала виски, несся оглушительный смех. Кроме них, в этом зале из стекла и стали было пусто, если не считать столиков, кресел, игральных автоматов и бильярдного стола. Чуть дальше, у служебного входа, расположился молочный бар. Д. вдруг сообразил, что у него нет ни пенни. Мистер Форбс не дал ему даже времени забрать в полиции те два фунта. Не очень-то будет складно, если он не попадет на судно… Он взглянул на стопку газет и подумал: ко всем его преступлениям вполне можно добавить еще и мелкое воровство. Никто на него не смотрел. Он небрежно подошел и взял газету.

Знакомый голос произнес:

— Отличный трюк, сэр, браво!

Все-таки Господа Бога, подумал он, правильнее всего изображать в виде карточного джокера. Ну, не бред ли — проделать весь этот страшный путь, чтобы в самом его конце снова встретиться с капитаном Керри. Он вспомнил, что мистер Форбс рассказывал о человеке с опытом по части придорожных гостиниц… Что ж, наверно, это не лучший момент для дружеских приветствий. Он раскрыл газету и спрятался за ней. Кто-то произнес с лакейской почтительностью в голосе:

— Простите, сэр, но мне кажется, вы забыли положить монетку?

Из-за раскатов смеха он не услышал шагов официанта. Доверие доверием, но при этом не спускают бдительного ока с блюдечка для медяков. Он полагал, что Бегемот, Солнышко и другие постояльцы мистера Форбса не слышат его диалога с официантом.

— Простите, у меня нет мелочи, — сказал он.

— О, я дам вам сдачи, сэр.

Д. сидел спиной к веселящейся компании, но ему показалось, что смех прекратился и они прислушиваются. Он сказал, засунув руку в карман:

— Кажется, я оставил деньги в другом костюме. Я заплачу позже.

— Какая комната, сэр? — Не иначе как они вознамерились сколотить капитал на этих пенни.

— 105-С.

Голос капитана Керри выкрикнул:

— Ого, черт меня побери!

Не стоило уклоняться от встречи. В конце концов за него внесен залог, так что Керри никакого вреда ему причинить не может. С удивлением он увидел, что Керри — тоже в шортах. Осваивает, очевидно, местный стиль. Д. сказал:

— Не ожидал вас здесь встретить.

— Еще бы, — сказал капитан Керри.

— Увидимся, я думаю, за обедом, — с газетой в руках он направился к выходу.

Капитан Керри встал:

— Нет уж. Никуда вы не пойдете.

— Не понимаю.

— Это тот самый тип, о котором я вам рассказывал, ребята.

Две лунообразные немолодые физиономии, раскрасневшиеся от виски, смотрели на него с благоговейным ужасом.

— Не может быть!

— Да.

— Черт меня побери, если он не спер газету, — сказал один из них.

— Он способен на что угодно, — прибавил капитан Керри.

— Не соизволите ли вы, — сказал Д., — дать мне дорогу. Я хочу пройти к себе в комнату.

— Скажите, пожалуйста! — возмутился капитан Керри.

Один из его спутников робко сказал:

— Осторожнее, старина. У него может быть пистолет.

Д. сказал:

— Я не совсем понимаю, джентльмены, в чем дело. Я не беглец от правосудия, или как это называется? Я отпущен под залог, и нет такого закона, который запрещал бы мне проводить время там, где мне вздумается.

— Буквоед, однако, — бросил один из них.

— Не заговаривайте нам зубы, — отрезал капитан Керри. — Вы ухлопали своего дружка. Вы, наверное, думали, что смоетесь отсюда, но вам не обдурить Скотланд-Ярд. Лучшая полиция в мире.

— Не понимаю.

— Надо читать газеты. Выдан ордер на ваш арест… Гляньте: «В последний час…» Вас ищет полиция за убийство.

Д. посмотрел в газету: так оно и есть. Сэр Теренс Хиллман не надолго их одурачил. Полиция, видимо, спохватилась, как только он вышел из здания суда. Его искали, и капитан Керри блестяще завершил охоту. Он взирал на свою добычу сурово, но и не без уважения. Убийство — это не кража автомобиля. Он соблюдал английскую традицию — обращаться с осужденным мягко, включая завтрак перед казнью. Капитан Керри сказал: