Доверие [первый вариант]

– Есть!
– Чжу-эр браво крутнулся на каблуках и почти бегом вымахнул из кабинета.

Ринальдо повернулся к Чанаргвану. Мертвый, он выглядел еще более огромным. Со стены уже не капало. Ринальдо потрогал кисть Чанаргвана, свесившуюся почти до пола, - теперь он мог сделать это без трепета, без преклонения перед недоступной ему силой. Кисть все еще была горячей и по-живому твердой, будто Чан спал, но из лохмотьев воротника безрукавки торчал спекшийся обрубок шеи, бурый и черный, с перекошенным, обугленным позвонком, наполовину высунувшимся из сухой грязной массы. Ринальдо сел рядом, прямо на пол. Было странно пусто в мире, хоть плачь.

Бекки робко постучала.

– Оу?
– раздалось из-за двери.
– Что? Ответ с Земли?

– Да,- сказала она, ужасаясь от содеянного. Первый раз, подумала она. Первый и последний, все, больше никогда ему неправды не скажу. Оказалось, ужасно гнусно это было и противно - она прямо не ожидала.

В комнате раздались поспешные шаги, и дверь распахнулась.

– Где?
– жадно спросил Мэлор, обшаривая взглядом ее руки в поисках радиограммы.
– Где?

– Нету, - ответила Бекки честно.
– Я соврала. Я к тебе хочу.

Мэлор смотрел на нее - туда, где тонкая шея ее легко и музыкально, напоминая полет во сне, превращалась в плечо и стремительно ускользала под воротник. Она видела, куда он смотрит, и поэтому опустила глаза и спросила:

– Я тебе не помешала?

Он осторожно коснулся пушистого марева ее волос.

– Я же тебя жду... Она вошла.

– А эти чего там делают?

– А что им осталось? Бу-бу-бу-бу. Вот что они делают. Бу-бу-бу. Весь день сидят и восхищаются.

– Знаешь, а я и не знал вчера, что такую штуку придумал замечательную. Так спать хотел. Вывел общий закон трансформации... думаю, вот вроде и все, можно баиньки...

– Чудик...
– сказала она с нежностью.
– Я зачем у тебя свечки горят?

– А у меня и музыка играла, - похвастался Мэлор, - клавесинчик. Только когда постучали, я сдрейфил и выключил. Они небось думают, что я еще чего-то творю, а я просто тебя жду.

– Свинья ты свинская, слушаешь без меня! Он метнулся к кристаллофону.

Осторожно всколыхивая сиреневые язычки пламени, медленно окатывая отемненные стены, в каюту поплыли чистые, хрустальные звуки. Словно кто-то невидимый и беспредельно, нечеловечески добрый перебирал ласковыми пальцами драгоценные камни, чтобы выбрать лучшие и раздарить друзьям - знакомым и еще не знакомым. Мэлор постоял, а потом задумчиво, беззвучно, словно несомый музыкой, подошел к Бекки. Осторожно опустился на тахту рядом с нею, несильно обнял ее узкие плечи, так отчетливо прощупывавшиеся под рубашкой. Она прижалась к нему, и дыхание ее сразу участилось. Он едва заметно гладил пальцами ее предплечье, потом поднялся к шее, и то, что вдруг кончился воротник и началась сама она, было как подарок- неожиданный, долгожданный и великолепный.

– Ты зачем меня прогнал?
– спросила она шепотом. Она всегда переходила на шепот, как только он касался ее.

– Не знаю, - так же тихо ответил он.
– Хотел, чтобы ты пришла. Это так здорово, когда ты приходишь...

– А сказал, хочешь побыть один...

– Ты мне не верь, когда я так говорю. То есть бывает такое настроение, но только ты уходишь - начинаю ждать. Бывает такое настроение, понимаешь?

– Не понимаю.

– Ничего ты не понимаешь в колбасных обрезках...

Она тихонько засмеялась. Эту фразу он перенял у нее и сам уже забыл об этом.

– Так уходить мне или нет, когда ты так вот говоришь? Мэлор подумал.

– Уходить, - сказал он.
– А через полчаса возвращаться. Она обиженно надула губы.

– Нетушки, - сказала она.
– Я буду возвращаться через двадцать минут. Мерцали звездные звуки. Мэлор улыбнулся, погладил упругие, сухие губы Бекки.

Она поцеловала его пальцы.

– Ты хорошая моя...
– проговорил он.
– Ты...
– он расстегнул верхнюю пуговицу ее рубашки, и глаза Бекки закрылись, а голова чуть запрокинулась, откинувшись ему на плечо. Он медленно погружался распахнутой ладонью от шеи, через ломкую ключицу, в сокровенную теплую бездну, к соску - вздернутому, набухшему, словно почка, готовая стать рвущимся к свету листом.
– Ты чудо... Всякая женщина - чудо, а влюбленная - вдвойне, а ты - четырежды...

И тогда в дверь постучали - несмело, но долго и настойчиво, так, чтобы не осталось сомнений в том, что открыть надо.

Бекки прянула в противоположный угол тахты.

– Бом...
– раздался из коридора голос Карела.
– Простите, ребята... Можно? Ответ пришел...

Мэлор вскочил.

– Можно, можно!!

Дверь пропустила Карела, и пламя свечей всполошенно затрепетало, калеча и корча туманные тени на стенах.

– Что?!
– спросил Мэлор.

Карел слегка развел руками. Он выглядел непривычно опечаленно и оттого не авторитетно. Как просто растерявшийся друг, а не начальник.

– Запал они обещали... И вот... Тебя зовут, - произнес он извиняющимся тоном.

– Куда?
– выдохнул Мэлор.
– Когда?

– Срочно.
– Карел протянул бланк: - Читай... Мэлор прочитал. Опустил руку.

– Можно мне?
– робко попросила Бекки из угла.

– Да, конечно, - ответил Мэлор бесцветно и двинулся к ней, мимоходом выключив кристаллофон.

– И когда?
– спросила она очень спокойно, пробежав глазами скупые серые строки. Мэлор обернулся к Карелу. Карел помялся.

– Сейчас, - сказал он.
– Они прислали катер.

Бекки прикрыла глаза. Зачем же это, подумала она. Зачем же тогда все, если потом вот так?

– Я с тобой, - сказала она.

– Двухместная яхта с пилотом, - сообщил Карел виновато.
– Скоростная, три часа полета.

– Завтра, - сказал Мэлор. Карел пожал плечами.

– Смотри, голова, - прогудел он.
– Там ясно сказано...

– Но я не хочу никуда!

– Да что ты паникуешь?

– А больше радио не было?
– спросила Бекки.

– Да нет, только вот... А что?

– Корабли, - сказал Мэлор.
– Тут ни слова про корабли.

– Дались вам эти корабли!
– взьярился Карел.
– При чем тут корабли?

– Только не тяни, - сказала Бекки. Мэлор судорожно глотнул, глядя на нее.

– Я...
– просипел он петушиным голосом.

Провожать его к переходу пришли все, и каждый пожал ему руку, потому что это было странно - чтобы вот так вот кого-то вызывали вместо ответа. А Бекки поцеловала его в шею и чуть присела, сделав какое-то подобие книксена.

– Ну вот, выдумала еще вприсядку плясать, - сказал Мэлор ужасно грубым голосом.
– Еще пала бы ниц да коленки мне облобызала, тоже мне...

Бекки не поняла юмора.

– Я бы да, - сказала она, глядя на Мэлора совершенно завороженными, распухшими на пол-лица глазами, бездонно-черными от боли, - но эти...

– Мы отвернемся, - сказал Карел.

– Я скоро, - заявил Мэлор.
– Одной ногой там, другой, сами понимаете, уже обратно здесь. Ты тут... это... будь мне верна.

Она яростно задергала губами, пытаясь улыбнуться в ответ на его шутку, и закивала, стряхнув сверкающие слезинки с ресниц. Почти беззвучно шевельнув губами, произнесла что-то вроде "Мир фар дайн пуным..."