Доверься, он твой

– Ну и как? – быстро спросил Вадим.

Она покачала головой:

– И сигары тоже нет. Совсем не такие.

– Почему?

– Потому что он курил привезенные специально для него. А в магазинах продают те, которые для всех. Он сам был человек не для всех. – Она вздохнула и сложила руки на груди. – А это значит, кто курит сигары для всех, – не мои мужчины.

Вадим покрутил головой:

– Ничего себе логика. Должен сказать, Катерина Веселова, ты самоуверенная до крайности.

Она пожала плечами:

– Такой продукт.

– Что ж, есть еще один факт, подтверждающий мое сходство с твоим двоюродным дедушкой: я курю только специально привезенные сигары.

– Значит... я не увидела бы тебя возле витрины? – Катерина постаралась сложить губы в самую печальную улыбку.

– Нет.

– Понятно. Но есть твое главное отличие от дяди Миши, – тихо сказала она, пряча улыбку.

– Говори. Устраним! – воскликнул Вадим.

Катерина откашлялась и посмотрела в окно. За ним было солнце. Она засмеялась:

– Ох, не надо! Я не приму такую жертву.

– Но я готов... Я... – Он вдруг осекся и расхохотался. – Если ты о том, что он не мог жениться по каким-то физическим причинам...

– Именно. – Она нарочито шумно вздохнула. – Опрометчиво давать обещания навскидку. Впрочем, таков путь обычного мужчины: «Пообещаю все, пока добиваюсь». Да?

– Не-ет, вот этого я не стану обещать. Я хочу от тебя того... того, чего, уверен, твой двоюродный дедушка хотел бы тоже от какой-то женщины, но судьба распорядилась иначе.

Катерина кивнула:

– Я думаю, он устроил свою судьбу наперекор ей.

– Женщине?

– Своей судьбе, – сказала Катерина. – Он рассказал мне перед смертью, что на самом деле моя бабушка не была его родной сестрой. Он это знал и любил ее всегда. Но семейную тайну в прежние времена хранили не так, как сейчас.

Катерина сказала это и умолкла. Она снова увидела глаза дяди Миши, с такой бледной радужкой, цвета зимнего облака после того, как оно просыпало снег на землю. Он положил руки поверх клетчатого черно-красного пледа и посмотрел вверх. «Если там... – по его глазам она догадалась, что он имеет в виду под „там“, – есть что-нибудь, я признаюсь ей. Я должен был сохранить тайну до смерти. А после – нет». Он засмеялся так радостно, что у Катерины сдавило сердце.

Она повернула голову и посмотрела на Вадима.

– Значит, он жил подле сестры как брат? – спросил он.

– Да, тем более что дуэль, на которой его так неудачно ранили, позволила ему делать это без лишних мук. Мук тела.

– А бабушка не догадывалась, что он ей не брат? – спросил Вадим.

По его голосу она почувствовала, что он думает не о том. Она догадывалась, о чем именно. Ей хотелось раскинуть руки и обнять его, сказать, что ей хочется быть с ним. Очень хочется. И даже отдать ему на откуп все свои проблемы. Но, осадила она себя, он сам не знает, о чем просит. Никто, кроме нее, не справится с ними.

Катерина вздохнула и ответила на его вопрос:

– Нет, бабушка ни о чем не догадывалась. Более того, она была уверена, что все братья на свете похожи на дядю Мишу. – Она усмехнулась. – Она сказала мне, когда родился Федор, что теперь у меня есть брат и она за меня спокойна...

Катерина подошла к дому. Да, она узнала, что такое быть сестрой малолетнего брата при больной матери. Но бабушка об этом не узнала.

Войдя в подъезд, открыла почтовый ящик, на руки выпала кучка мусора, как называла она разномастные рекламные листки. Она опустила их в рядом стоящую картонную коробку, к таким же.

Поднялась на восьмой этаж, вошла в квартиру и, не раздеваясь, только сбросив туфли, включила компьютер. Чтобы он загрузился, пока она переоденется в домашние джинсы и футболку. К завтрашнему утру ей нужно подготовить кое-что.

Но в голове сидело другое, точнее, другой. Вадим. Чем больше Катерина думала о нем, тем яснее понимала: он на самом деле похож на дядю Мишу. Она видела не внешнее сходство, не совпадение вкусов двух мужчин, а что-то более важное и глубокое.

То, до чего она додумалась, но не рискнула бы произнести вслух. Слишком выспренне и несовременно прозвучало бы: «У него есть сердце». Но именно такими словами бабушка говорила о дяде Мише. Катерина смеялась: «Да не бывает людей без сердца!» А бабушка стояла на своем: «Бывает сердце без человека, оно так же толкает кровь. Его можно шунтировать, как дяди Мишино сердце, но оно все равно другое...»

«Я буду охранять тебя... – вспоминала она шепот Вадима. – Доверься мне, твои заботы станут моими... Я хочу быть с тобой всегда. Каждую секунду».

Но опыт замужества, а также наблюдения за окружающими утверждали обратное: «Хочешь быть со мной – отбрось все свои заботы. Возьми на себя только мои». Вот позиция мужчины, заполучившего себе жену.

Допустим, Вадим готов взять на себя ее проблемы, думала она, усаживаясь в рабочее кресло. Но кто сказал, что он решит их как надо? Есть в этом мире то, что должна сделать только она, упорствовала Катерина. А для этого ей нужно свободно распоряжаться собой и своим временем.

К тому же Вадим видит ее не такой, какая она на самом деле. Она давно взрослее самой себя, намного старше. Может быть, внешне это не заметно, но она-то знает. Она устала от жизни, чтобы тратить силы еще на одну ошибку. Значит, все нужно оставить так, как есть.

А когда она закончит работу над лекарством, когда устроится Федор, все определится с матерью, время унесет с собой усталость. И вот тогда, может быть, рискнет – доверится ему.

Катерина усмехнулась, откинулась на спинку кресла. Глядя на светящийся экран компьютера, поморщилась. Но сколько же лет ей тогда будет?

Она встала из-за стола, вышла на балкон и почувствовала запах табака. Ей захотелось курить – вот это новость! Она курила, когда училась в университете, недолго. Так, забава для девчонок, свободных от надзора родителей. Но болезнь матери быстро перевела ее в категорию взрослых. Игры с курением закончились.

«А сейчас? Снова захотелось поиграть?» – насмешливо спросила себя. Нет, это другая игра – сделай, как он, и ты будешь рядом...

11

С самого утра Катерина караулила профессора Назарова. Обычно он появлялся в Центре на несколько часов в день и исчезал так же внезапно, как возникал. Его даже называли Бестелесный. Высокий, поджарый, он удивлял подвижностью. Раньше таких сравнивали со ртутью. Но теперь это слово обрело пугающий оттенок, а профессор Назаров никого не пугал. Скорее, восхищал. Но и его тоже можно остановить, задержать и удержать только с помощью особых приемов и приспособлений.

Катерина Веселова едва ли смогла бы сама заловить его в свои руководители. Но таким особенным «приспособлением» явился Михаил Александрович. Точнее, память о прежней дружбе.