Дождь Забвения

– И?..

– И все еще делаю себе имя. – Флойд усмехнулся. – Серьезные амбиции я бросил уже через полгода. Но еще играю – в качестве хобби – и временами делаю на этом больше денег, чем на детективной работе.

– От рыбака до частного детектива – расстояние немалое. Как вы проделали этот путь?

– Не быстро. Но у меня уже на старте было преимущество. Моя мать француженка. И были бумаги, это подтверждающие. Когда немцы разворачивали войска на границе, во французской армии не хватало солдат. Правительство наконец очнулось и поняло, что страну вот-вот оккупируют, и оно не слишком интересовалось в ту пору, кого пропускает через границу и кому дает гражданство.

– И вы восполнили нехватку солдат?

– Я обещал, что серьезно подумаю об этом.

– И?..

– Я подумал и решил, что нет резона сидеть и ждать, пока бомбы с «юнкерсов» разнесут меня в клочья. Есть занятия куда приятнее.

Ожье раздавила прикуренную сигарету в пепельнице.

– И к вам не пришли с повесткой?

– А некому было приходить. Правительство удрало из Парижа, в городе заправляли гангстеры. Одно время всерьез казалось, что немецкое вторжение будет успешным. Но в кои-то веки ужасная погода оказалась нам на пользу, и немецкие танковые дивизии завязли в Арденнах. А когда мы поняли, что они встали мертво, то послали против них бомбардировщики.

– То есть все висело на волоске. Тут поневоле задумаешься, что случилось бы, если бы немцы не застряли.

– Может, было бы не так уж и плохо. Немцы навели бы порядок. Что же касается меня, то я не прогадал. Тогда здесь хватало грязной работы. И человек, свободно говорящий и на английском, и на французском, способный сойти и за англосакса, и за француза, пользовался спросом.

– Могу себе представить.

Флойд махнул рукой, словно пренебрежительно отбрасывая годы жизни.

– Я стал телохранителем и шофером у местного гангстера. Узнал многое, о чем и не догадывался. Обзавелся связями. Когда конкуренты прикончили босса, я удачно отошел от этих дел и стал хозяином дышащего на ладан маленького детективного агентства.

– Наверное, в вашей биографии должна быть и следующая глава, в которой вы глава огромного, преуспевающего детективного агентства с отделениями по всему миру?

– Может, я и напишу ее через пару лет, – невесело проговорил Флойд.

– Мистер Флойд, мне нравится ваше отношение к жизни. Вы уж точно не считаете, что жизнь обязана содержать вас.

– Да, не обязана. Мне случалось играть с лучшими в мире музыкантами. И я видел, как им платили за концерт бутылками медицинского спирта, а они лакали его и слепли. Пока есть крыша над головой, мне обижаться не на что. Детективный промысел не сделает меня и моего партнера Кюстина богатыми, но так или иначе нам удается сводить концы с концами. И выживать вот уже сколько лет.

– Боюсь показаться неделикатной, но я пришла как раз поговорить о вашем промысле. Точнее, об одном деле, за которое взялось ваше агентство.

– А я все думал, когда же подойдет к концу наша светская беседа. Жаль, что так скоро, – я начал получать от нее удовольствие. Вы хотите получить то, что оставила Сьюзен?

Ожье не скрывала радости:

– А, так оно у вас. Я серьезно забеспокоилась, когда узнала, что случилось с хозяином дома.

– У меня лишь коробка с документами, которые Сьюзен доверила старику на хранение. Больше ничего нет. И это чистое везение, что месье Бланшар успел передать документы мне.

– Зачем мистер Бланшар это сделал?

– Он думал, что содержимое может пролить свет на причину смерти Сьюзен. Старик почти не сомневался в том, что ее убили.

– Понимаю, почему он так думал. – Ожье вздохнула. – Но это не было убийством.

– Откуда вы знаете?

– Я знаю сестру. Я уже говорила, что близки мы не были, но я знаю ее достаточно, чтобы не удивляться случившемуся.

Флойд выдвинул ящик стола, достал коробку, поставил между собой и гостьей, затем снял крышку, чтобы Ожье могла заглянуть внутрь.

– Продолжайте, пожалуйста.

– У Сьюзен были проблемы. Даже когда она жила дома, постоянно впутывалась в неприятные истории. Любила приврать, говорила людям то, что было для нее выгодно.

– Как и добрая половина человечества.

– Но беда в том, что Сьюзен не знала удержу. Мистер Флойд, она была фантазеркой, жившей в придуманном мире. И с возрастом самообман усугублялся, принимал все более тяжелую форму. Это одна из причин, по которым мы с ней так и не сошлись. Слишком уж часто приходилось слушать ложь.

– Не вижу, какое отношение это имеет к ее убийству.

– То, что началось с невинных фантазий, приобрело мрачный, зловещий оттенок. Кажется, Сьюзен поверила в собственные выдумки. Ей всюду мерещились враги, шепчущиеся за спиной, плетущие заговоры.

– В наше время такое запросто может оказаться правдой.

– Это было не то, что вы имеете в виду. Мистер Флойд, у нее началась паранойя. Настоящая. У меня есть выписки из истории болезни. Взгляните, если угодно.

Она достала из сумочки ворох бумаг.

– Пожалуйста, смотрите. С тех пор как Сьюзен исполнилось двадцать лет, ее не раз лечили, вплоть до электрошоковой терапии. Думаю, не стоит объяснять, что лечение оказалось практически бесполезным.

Флойд взял бумаги, бегло просмотрел. Выглядели они убедительно. Флойд вернул их Ожье, заметив, что у нее на пальцах нет колец.

– Охотно верю вам на слово, – сказал он. – Но я не понимаю, как ваша сестра оказалась в Европе, если она была настолько больна.

– Сейчас эта затея кажется глупой, – ответила Ожье, запихивая бумаги в сумочку. – Но у нее вдруг наметилось улучшение, несколько месяцев болезнь не давала о себе знать, и врачи посоветовали сестре сменить обстановку. У самой Сьюзен денег было немного, но семья наскребла на билет и карманные расходы.

– Изрядно же вы дали ей на карманные расходы. – Флойд вспомнил, в каком количестве Сьюзен Уайт закупала журналы и книги.

– Увы, я никак не могу отвечать за ее поведение здесь. Она умела убеждать. Могла воспользоваться чьим-то доверием, чтобы получить желаемое.

– Да, в самом деле, – согласился Флойд. – Вы не против, если я задам вопрос, который может показаться неделикатным?

– Меня трудно задеть.

– Как вы узнали, что она погибла, если не поддерживали с ней связь? Насколько нам известно, Сьюзен почти ни с кем в Париже не контактировала. Власти ничего о ней не знали, да и не пытались узнать. И вдруг из США прибываете вы, всего лишь через три недели после ее смерти.

– Я не знала о ее смерти, пока не посетила дом, где она жила, – ответила Ожье. Ее лицо было непроницаемой маской. Флойд не мог сказать, рассержена гостья или совершенно равнодушна. – Но я ожидала неприятных известий. Сьюзен не поддерживала связь со мной, зато регулярно отсылала открытки нашему дяде в Дакоту. С тех пор как она приехала в Париж, он получал открытку-две еженедельно.

– И вдруг они перестали приходить?

– Да. И кое-что еще: последние открытки показывали, что у нее снова обострился психоз.