Дождись меня в нашем саду

– Договор…

Из темноты выросла тень прямо напротив Велги. Прикосновение Грача оказалось на удивление холодным, точно в противовес его жгучему взгляду и смуглой, поцелованной вечным летом коже.

– Убей Здиславу и Белого Ворона, – произнесла Велга, – и я подарю братству Воронов вечную защиту в Старгородском княжестве и верну тебе Воронят.

* * *

Она ушла, забыв кубок, и Белый допил вино залпом, облизал губы, но в мыслях всё равно была сплошная путаница, словно десятки голосов одновременно кричали, разрывали его на части.

Должен ли он был догнать её? Впечатать в стену, задрать подол…

Нет.

Белый развернулся, спустился на одну ступень, другую. Ноги стали мягкими, непослушными, подгибались словно сами собой. И Белый побежал как можно скорее, чтобы не вернуться, не натворить глупостей.

Он уже допустил слишком много ошибок с тех пор, как повстречал Велгу Буривой. Но главной его ошибкой оставалась сама Велга. Он должен был убить её ещё тогда, в яблоневом саду. И всё пошло бы иначе.

Но она осталась жива. Она задержалась в его жизни, застряла в голове. Лживая маленькая сучка. Если бы он только мог, убил бы её теперь без промедления.

Но на запястье горели знаки Воронов, напоминая о договорах. Он не мог забрать жизнь Велги, пока не исполнит эти договоры.

Поэтому нужно было дождаться свадьбы, убить королеву и скренорца. А уже потом… потом, если ему повезёт, и Велга снова окажется в его руках.

Он вдруг споткнулся, выронил кубок и упёрся ладонью в стену, чтобы не упасть.

Если бы рядом оказался Вадзим, он точно спросил бы его:

– Чего ты хочешь больше: убить Велгу Буривой или трахнуть её?

Снизу на лестнице раздались шаги.

Белый одёрнул кафтан, спустился на несколько ступенек, чтобы оказаться в тени. Навстречу ему показался слуга с подносом. Он даже не взглянул на Белого, сосредоточенный на своей ноше.

Когда они разминулись, Белый продолжил спускаться дальше.

Возвращаться в зал он больше не желал. Только не к этой пьяной толпе.

Зато стоило изучить проходы в подземелья. Кажется, туда можно попасть не только со двора.

Считая пролёты, Белый отметил дверь во владения Тихой стражи, но прошёл мимо. Всё ниже и ниже, пока не закончились ступени и путь не упёрся в тяжёлую железную дверь. Сквозь щели видно было свет. Белый попробовал толкнуть дверь, но она не подалась. Пришлось снова взламывать замок. Галка справилась бы с этим куда быстрее, но, к сожалению, она теперь лежала под яблоней.

Удивительно, что не она приснилась Белому в том сне. Ворона была младшей из них и умерла слишком давно. Они не дружили и не враждовали, даже не общались толком. Из всех Воронов у неё было меньше всего причин желать Белому смерти. Её даже похоронили не под яблоней у дома, а на маковом поле.

Дурацкий был сон. Не стоило и вовсе о нём вспоминать.

Упрямый замок почти поддался, когда с другой стороны двери вдруг послышался знакомый голос:

– Ежи!

Кто-то громко топал. Белый отпрянул от двери, огляделся, ища, куда спрятаться, заметил закуток. Он мог успеть добежать до него в пару шагов.

– Эй, Ежи! – Голос Гжегожа зазвучал раздражённо. – С тобой говорят! Или ты теперь только на Георгия откликаешься?

– Вовсе нет, – прозвучал в ответ ровный, почти безжизненный голос. – Просто не сразу услышал.

– Не услышал, как я ору во всю глотку?!

– Задумался.

Гжегожа Безродного Белый теперь хорошо запомнил. Глава Тихой стражи. А Ежи-Георгий – это, получается… глава местных Охотников? Тот унылый мужчина в сером. Голос у него был таким же невзрачным, как и всё остальное.

– Надо было тебя прирезать, пока ты под себя ссался. Но вчера я занят был. – Гжегож будто не говорил, а плевался словами. – Чё за хрень сегодня творилась? Какого хрена эти твари попёрли?

– Судя по всему, кто-то не запер дверь в подземелья. Мои люди нашли её открытой. Духи не могли сломать замок, так что это сделал кто-то из людей.

– Отлично просто. А почему они вообще сюда попёрли? Разве духи не должны держаться от тебя подальше?

– Видимо, такой стаей они меня не боятся. Поэтому я настаиваю, что нужно больше Охотников с моим даром.

– Опять началось…

Белый прижался к двери, прислушиваясь. Может, это никак и не касалось его работы, но…

– Сам понимаешь, чем больше Охотников сможет забирать у духов золотую силу, тем успешнее мы справимся с духами Нави во всей Рдзении.

– Зато в подземельях у нас их столько разведётся, что можно будет для них отдельную столицу строить, – перебил Охотника Гжегож. – Нет, Ежи, мы это уже тысячу раз обсуждали. Ты слишком быстро успеваешь проголодаться после охоты. Держать ради одного тебя этих тварей под замком ещё куда ни шло, но если таких, как ты, станет слишком много… хватит пока и десятерых командиров.

– Нас недостаточно, чтобы защитить всю Рдзению.

– Будем решать, может, в следующем году наймём больше людей.

– Сам знаешь, у нас не хватает на это средств.

Судя по звукам, Гжегож, кажется, похлопал Георгия по плечу.

– Не унывай. Королева хочет вступить в новый торговый союз. Он должен принести неплохие доходы в казну. Будет тебе и стена…

Голоса приблизились, зазвенел металл, точно кто-то подбирал из связки подходящий ключ.

Белый метнулся к своему укрытию.

– И новые Охотники, – продолжил Гжегож.

Дверь открылась. Белый затих, дожидаясь, когда эти двое уйдут. И, даже не выглядывая из своего укрытия, он ощутил чёрную пустоту, засевшую в груди главы Охотников. Кем бы он ни был, он, кажется, поглощал золотую силу точно так же, как делали это Вороны, забирая посмертки. Только если они собирали их ради госпожи, то Георгий ей питался. И это делало его куда более опасным и омерзительным, чем любой из братства Воронов.

Шаги Гжегожа и Георгия вскоре затихли, но ощущение пустоты и холода никуда не ушло. Как будто тьма, скрывающаяся в Охотнике, оставила невидимый след в пространстве.

Белый наконец выбрался из укрытия, огляделся. И, несмотря на своё отличное зрение, почувствовал себя почти слепым. Эта пустота точно тянулась к нему, заслоняя глаза чёрной пеленой.

Он поднялся на пару ступеней, держась рукой за стену. Зрение подвело его. И чуйка тоже. Тяжёлый удар обрушился прямо на затылок.

Сколько раз за последнее время он ударялся головой?

По вискам раз за разом точно бил стальной молоток. Белый поморщился, приподнимаясь.

Руки утопли в чём-то горячем, колючем. Он поднял ладонь к глазам и увидел, как с руки посыпался пепел. Пепел…