Дозвониться до небес

Заторможенный сеансом ум постепенно возвращался в прежнее состояние. Вместе с прояснением появилась обида на бабку. Бесполезная я для нее, ну и ладно. Сама себе я очень даже полезная. И добьюсь всего сама. Если она по молодости была как я, то шансы наши равны. Пускай она свой дар отдаст внуку, это честно. Я ей никто. Это во-первых, а во-вторых, существуют правила и законы, даже в магии они есть. И по этим правилам, у магического дара есть наследники первой очереди. А лучший друг этого наследника кто? Правильно – я. И наверняка Арсений хоть что-то, да расскажет мне, своему лучшему другу.

К удивлению Арсения, бабка после общения со мной переменилась к лучшему. Словно решила какую-то заковыристую проблему. Или нашла ответ на сложный вопрос. Я догадывалась, что так оно и было. Вон у нее лицо какое довольное.

Бабка попробовала разных булочек-пирожных, побрезговала деформированным ежиком и даже начала благодушествовать.

– Сейчас, милый, жизнь такая – образованным все дороги открыты. Вот помнишь, мальчонки ко мне захаживали? Которые наездами занимаются? Даже они каждый себе по диплому прикупили. Кто архитектор, кто доктор, остальные вроде все юристы.

Мальчонки действительно захаживали. Арсений мне сам рассказывал, что первый их визит был запланирован как безопасный отъем денежных средств у зажиточной рухляди. Арсений тогда был совсем мелкий, но запомнил, как подкатили к их забору две черные грязные иномарки. Из которых лениво выбрались разнокалиберные гаврики в спортивных костюмах и кожаных куртках. Крутя ключи на пальце, предводитель стаи гордо прошествовал на крыльцо.

История умалчивает, о чем шел базар. В результате длительных многоступенчатых переговоров совещающиеся пришли к

мирному обоюдовыгодному соглашению. Вследствие которого больше никто бабку не тревожил. Более того, вся братия записалась к ней в постоянные клиенты. Арсений иногда сталкивался на крыльце с очередным бандитом, мечущимся в ожидании назначенного времени.

Некоторые выскакивали после общения с бабкой счастливые до безумия, а с другими дело обстояло иначе. Они мрачно вываливались на улицу, не понимая, как жить дальше. И жить ли вообще.

– Ладно, не куксись. Хотите, фокус-покус покажу? – после небольшой паузы заявила нам бабка.

Конечно, мы закивали головами. Фокус-покус – это всегда интересно.

Бабка уставилась на настенные часы. Круглые, в деревянной рамке, на циферблате – корабль старинный.

Мы замерли. Секундная стрелка вприпрыжку неслась по кругу. Мы перевели дыхание, решив, что ничего интересного не происходит и не произойдет.

– Ой! – вырвалось у меня, когда стрелка судорожно задергалась на месте и притормозила.

– Батарейка садится, – робко предположил Арсений.

– Ага. Именно так. Садится. На жопу она садится – устала, бедная, – тихо веселилась бабка.

Стрелке надоело движение, и она остановилась. Совсем. Напрочь.

Мы снова вздохнули.

Часы умерли. Молчание длилось довольно долго.

– Времени больше нет, – нервно пошутила я.

– А как ты…

– Жизнь – дерьмо, но я с лопатой, – невпопад заявила бабка. – По большому счету, все, что я делаю, ерунда на постном масле.

– Дерьмо разное бывает. Если оно жидкое – лопатой не обойдешься! – встряла я.

– А что тогда не ерунда? – без особого энтузиазма поинтересовался Арсений из вежливости.

– Когда я объясню тебе, как мир устроен, то ты сам изумишься, до чего все просто. Но и для таких, как я, есть вещи полностью непостижимые.

– Например, устройство мобильника? – просто так для поддержания разговора произнес Арсений.

Тут до меня кое-что дошло, и я задала вопрос:

– А зачем вы это с часами проделали?

– Затем, что иначе его, – она кивнула в сторону Арсения, – не заинтересовать. Тебя – можно. А его – нет.

– Ну и как, ты заинтересовался?

Арсению не хотелось признаваться в поражении.

– Если бы ты мне показала этот фокус лет пять назад – другое дело. А сейчас мне хочется разобрать часы и выяснить, как ты это сделала. Борьку бы позвать. Он вмиг сообразит.

– Валяй. А заодно и меня разберите на молекулы. Может, поймете, в чем секрет, – бабка демонстративно обиделась.

– Арс, не выпендривайся. Тебя спросили, а ты фигню городишь. Так нечестно!

Он хотел, как обычно, перевести разговор на другую, более понятную тему. Но мы с бабкой уставились на него, как две голодные совы, и ждали внятного ответа.

– Ну, было бы прикольно так же делать. Ребята бы удивились.

– Здрасьте посрамши, – развеселилась я.

Бабка тихо застонала. Меня продолжал разбирать смех. Бедная бабка. Никакого уважения и преклонения перед талантом.

– У вас с ним ничего не получится. Для него магия – это только фокусы, типа кролика из цилиндра, с подробной инструкцией, как это делать.

Бабка агрессивно подергала себя за мочку уха. Здоровенного, надо сказать, но вовсе не музыкального. Вероятно, природа одарила ее такими просторными лопухами в качестве компенсации за маленький хрящеватый нос.

– А я знаю, в чем дело! Если бы вам было шестнадцать и ноги от ушей – он бы поверил!

Пока я кривлялась и несла чушь, сравнивая бабку с известными фотомоделями, Арсений вдруг подумал, что бабка некрасивая, но какая-то породистая. Попытался обнаружить свое отражение хоть на каком-то предмете, чтоб определить, есть ли в нем крупица бабкиного величия. С отражением не срослось – зеркала поблизости не было. Тогда он на ощупь обследовал свой нос, примерно такой же, как и у старухи. Потрогал уши, они оказались маленькими. Наверное, это красиво. Потом Арсений вспомнил, что у него достойные внимания глаза, выразительный рот, ну и волосы тоже вполне приличные.

– Тебе, хороший мой, учиться надо. Попомни мое слово, скоро наступят времена, когда одними деньгами сыт не будешь.

Арсений несказанно удивился. Я – тоже. Мы оба не поняли, о чем она говорит. Бабке наше недоумение было приятно.

– Если я вам скажу, что скоро мир перевернется вверх тормашками, вы тоже поверите?

– А мне по барабану, куда он перевернется. Для меня он и так уже кверху жопой, – буркнул Арсений.

– Тьфу на тебя, паразит. Тебе не нравится жить со мной? Так это беда поправимая. Хошь, в детдом сдам? Хоть завтра?