Драфт. Часть первая: build

Впрочем, как помнил Джо, соседка, госпожа Боис, никогда не унывала. Да, в общем-то, для него она и не была чужим человеком, да и госпожой или как-то еще, как обращаются к посторонним людям дети, он ее никогда не называл. Мама Мелли — вот кем для маленького Джо стала эта хрупкая, обремененная заботами и кучей детей, но нашедшая возможность позаботиться и о нем, женщина.

Став старше, и сумев проанализировать все, что творилось в его жизни ранее, Джо четко осознал, что не будь ее, он мог бы реально и не выжить, или, по крайней мере, не стать тем, кем он стал, попав в приют и приняв долю, указанную Городом. И зная себя, и свое свободолюбие, Джо не обманывался на тот счет, что, возможно, и в этом случае он мог не остаться в живых.

Сопоставляя кое-какие детали, Джо со временем вычислил, что на нижнем уровне они с отцом оказались, когда ему было около пяти лет. А семья Оливера, по словам мамы Милли, переехала в соседнюю с ними маленькую квартирку, примерно, через год после этого. К тому времени отец уже крепко закладывал, а сам Джо, видимо, был настолько плох — голоден, грязен и возможно болен, что женщина, увидев ребенка в подобном состоянии, не смогла оставить все как есть. Благо угрюмый, громадный и страшный с виду сосед даже в сильном подпитии был не агрессивен. И стоило всего лишь не мешать ему пить, и он не выказывал никаких возражений по поводу того, что новоявленная соседка лезет в его дела.

А дел нерадивого соседушки она взяла на себя не мало. Ребенок в том возрасте, в котором был тогда Джо, заначку отца с помощью своих способностей обнаружить, конечно, может, но вот оплатить коммуналку, купить нужные вещи и продукты, да и сготовить из них что-то съедобное, он еще не в состоянии. Так что переоценить заботу женщины, взвалившей на себя еще одного ребенка, было невозможно.

Впрочем, годам к десяти Джо постепенно научился заботиться о себе сам. Так что, через три года, когда умер отец, которого просто нашли на улице лежащим посреди не знающих что делать роботов, он был уже практически самостоятельным человеком. А службы города опять сделали вид, что ничего не происходит, раз все тихо и спокойно. И оставили подростка в покое.

В общем, Оливер, с которым они практически выросли в одной семье, был, по понятной причине, для Джо скорее братом, чем просто другом детства. И даром, что один из них был темнокож и высок, а второй русоволос, веснушчат и мал ростом, но в их квартале мальчиков очень быстро начали воспринимать, как близких родственников.

Но с момента смерти отца хоть малый, но доход, совсем иссяк, а мама Милли пятерых детей одна никак не тянула. Так что именно в то время Джо и начал драться за деньги. Да, пока это были не настоящие бои, сопровождающиеся ярким шоу и кучей обслуживающего бойца персонала, а всего лишь небольшие драки устраиваемые местными дельцами в подворотне, для собственного развлечения. Но денежки понемногу капали.

А вот Оливер к тому времени уже несколько лет как работал, считая себя единственным мужчиной в семье. В восемь лет он выполнял всякие мелкие поручения: что-то подносил, передавал, брался за небольшую уборку. В десять по несколько часов в день стоял за прилавком соседней хозяйственной лавки. В двенадцать… а в двенадцать он начал печь пирожки.

Обычно по вечерам Джо часто помогал приятелю, если тому приходилось выходить на улицу по какому-то поручению. Район их и днем-то, как известно, в «спокойных» не числился, а с приближением ночи тем более было опасно выходить из дома по одному.

Джо всегда был крупнее сверстников и выглядел старше своего возраста. А стойкий характер, закаленный в одинокой жизни при папаше-пропойце и четкое понимание, что если не ты — то тебя, не позволял ему оставаться в стороне хоть от одной мало-мальски стоящей потасовки между мальчишками. И к тому моменту, когда началась Оливерова пирожковая история, Джо имел вполне заслуженную репутацию завзятого драчуна. Так что, навалять по шее какому-нибудь привязавшемуся пьянчужке он мог вполне и в двенадцать лет.

И вот как-то вечером, вместо привычного выполнения каких-то поручений, они с Оливером оказались на улице, продавая пирожки… которые тот испек сам. Кто навел приятеля на мысль именно таким образом попытаться заработать, Джо не знал. Но идея, как не странно, оказалась удачной, потому как в Оливере, разбуженный пинками крайней нужды, вдруг проснулся совершенно потрясающий талант. Из каких ингредиентов были сляпаны те первые пирожки, Джо, даже в то полуголодное подростковое время не решался уточнять, но… они снова и снова оказывались, просто божественно вкусны!

В те годы приятель и получил свое прозвище. Имени его люди, живущие на их уровне, могли и не знать, но пирожки попробовал каждый.

Через год Оливер уже имел постоянных покупателей и часто работал под заказ. А к семнадцати годам открыл маленький ларек с выпечкой.

Ко времени, когда им было лет по сорок пять, и Джо, уже подумывая завязывать с боями, прикидывал, куда вложить заработанные деньги, Оливер имел небольшое кафе. Заведеньице не сильно процветало, а сам Пирожок был в депрессии от недовольства собой, окружающими и сложившимися обстоятельствами. Его талант требовал простора, а трепетная душа гения — полета в нем. Местное же «общество» в силу простоты вкусов и скудости кошелька не могло ему этого обеспечить. При условии, что меню было без кулинарных наворотов, столь любимых Оливером, на завтрак и обед небольшой зал еще как-то заполнялся, а вот вечерами кафе регулярно пустовало — приятель категорически отказывался торговать в своем заведении низкопробным дешевым алкоголем и наркотой. А от мысли о возвращении к горе примитивной выпечки, что бы хоть чуть-чуть пополнить кассу, он расстраивался до слез.

Вот так и получилось, что несколько десятилетий назад на третьем этаже среднего уровня появился бар-ресторан «Медведь и Пирожок». Теоретически бар задумывался как вотчина Джо — бильярдные столы, экраны в пол стены с трансляциями спортивных мероприятий и терминалы тотализаторов. Ресторан же, понятно, для Оливера. Таланту его теперь было где развернуться — уже в первый год, благодаря ему, заведение приобрело известность по всему среднему уровню южной стороны их периметра. Местная публика, в отличие от «нижней», имела и кошелек пообъемнее, и вкусы повозвышенней, стремящиеся за модными трендами задаваемыми «верхами». В результате, на всей этой благодатной почве творческое эго Пирожка расцвело столь буйным цветом, что накрыло собой все заведение. Так что, практически в обоих залах уже давно хозяйничал он.

Собственно, к большому удовольствию Джо.

3 (1)

Год, который последовал за этим событием, был в жизни Джо, наверное, самым счастливым. По крайней мере, многие десятилетия он считал именно так. И даже непримиримость родителей Люси к их браку к концу того года сошла на нет. Хотя они и боялись, но их дочь, выйдя замуж за столь неподходящего ей парня, до интеллектуального уровня основного населения этажа не скатилась — она, как и предполагалось ранее, поступила в экстернат университета и собиралась учиться дальше. А их нежеланный зять продолжал, конечно, заниматься не тем, чем они бы хотели, но на тот момент его номер в рейтинге ММА давно пересек сотую отметку и уверенно стремился вверх. Так что присутствовала вполне уверенная надежда, что он вытащит их дочь из этой дыры и, не имея высшего образования.

Но все это было где-то рядом — вокруг, и обходило Джо как-то по касательной. Главное, что его Люси была с ним. Ночи их проходили незабываемо, утра… часто тоже, дни, переживаемые в разлуке и насущных делах кое-как, комкались в угоду долгожданным вечерам, которые они обязательно проводили вместе. Их маленькая квартирка, в которой Джо так и жил после смерти отца, в одночасье превратилась в уютное семейное гнездышко. И, несмотря на то, что была она мала и находилась на самом нижнем этаже города, для него она казалась раем, в который он стремился и о котором мечтал.