Драфт. Часть первая: build

Даниэль улыбнулся, вспоминая, как будучи еще Младшим Братом, обнаружил паутину инета. В первый раз это, конечно же, получилось случайно.

Однажды, когда кто-то из наставников вдалбливал в него очередные положенные навыки, в собственной ограниченности уверенный, что ученик его плохо понимает, утомленный бесконечными повторениями одного и того же Даниэль, чтоб не раздражаться, слегка прикрыл глаза и расфокусировал взгляд, пытаясь абстрагироваться от ненавистной рожи маячившей перед ним. И тут, сбоку на границе зрения, он уловил красное свечение.

В следующий раз, когда он остался один, выполняя какое-то задание, решил рассмотреть в деталях заинтересовавшее его явление. На паутину, ловчую сеть паука, как назвали структуру передачи данных и общения в вирте еще в те времена, когда не была открыта возможность «входа» в него, свечение было не совсем похоже. Скорее, на бесконечное множество переплетающихся нитей всех оттенков красного цвета — от бледно-оранжевого почти кремового, до насыщенно-бордового. Особо тугие клубки, как он узнал позже, образовывались часто посещаемыми сайтами, блогами, форумами, простыми сетевыми играми.

Сначала Даниэль пытался разглядеть эти нити, то приближаясь глазами чуть не вплотную к ним, то, наоборот, отодвигаясь и приглядываясь к ним боковым зрением. Потом он понял, что «нити» и «клубки» являются чисто визуальным эффектом, а на самом деле это след информационной частицы, движущейся с невообразимой скоростью. Так что, ему пришлось еще потрудиться и подумать, прежде чем догадаться, что он тоже как бы цифровое создание и ему всего лишь стоит «пропустить через себя» такую нить, что бы считать информацию с нее. И, как следствие — понять принцип работы личного интерфейса. Как он тогда догадался создать собственный, а не использовать тот, что выдали в Храме?! Даниэль по сей день не знал, что за наитие на него нашло и не позволило использовать тогда шлем, но до сих пор содрогался при мысли, что бы с ним сделали в том случае, если б открылась его осведомленность.

В первое время он следовал по «подхваченной» чужой нити, познавая неведомый ему реальный мир через чувства и восприятие другой личности. Затем нашел способ выходить в инет сам. Он выбирал интересующее его понятие или предмет, и вбирал в себя всю информацию о нем, а потом уходил в сторону по заинтересовавшей его ссылке, и дальше, и дальше… порой забредая в дебри уже ненужных и бесполезных ему, но таких интересных знаний.

Но на протяжении многих «лет», которые он потратил на изыскания, Даниэль так и не нашел даже краешка направляющей мысли, не ухватил ни разу того главного знания, которое его интересовало — кто или что он сам за перс такой, где существовал изначально, перед тем как его преобразовали.

Спустя отведенное для работы в Мире Пиратов время он перенесся в Игру, за которую отвечал, и которая числилась у него второй в плане мероприятий на эту рабочую смену. Но на самом деле, для него это был первый Мир и самый важный! Здесь находилось единственное в игровом пространстве существо, к которому он был привязан и к которому стремился.

Конечной точкой переноса, когда он отправлялся в домен Селин, всегда были красивые ажурной ковки ворота, обозначающие границу личных владений Принцессы. Переступить ее без разрешения не мог ни один Игрок, нянчивший свои амбиции в этом игровом пространстве. Конкретно эта территория не подлежала ни завоеванию, ни мирному освоению.

Пройдя через ворота, и привычно «скинув» с себя доспех и крылья, Даниель направился в замок. По этой дороге, пролегающей через сады, он всегда ходил пешком, как обыкновенный Игрок. Да и другие свои способности старался проявлять как можно реже на этих «землях», чтоб не пугать людей из маленькой свиты Принцессы. Сейчас, конечно, они привыкли к нему, но сначала, «три года» назад, его приняли довольно настороженно и с опаской. И он это помнил.

Большая часть населения замка и его окрестностей была, как и везде в игровом пространстве, ботами. Но шесть человек, составляющих непосредственное окружение Принцессы, были, как и она, людьми в «теле» аватара.

В свое время, когда их биологические тела, изношенные болезнью или исковерканные в катастрофе, неподдающиеся лечению и восстановлению, не могли больше удерживать их души, этим людям было сделано предложение — возможность жить, но уже в другом Мире. Кто-то тогда отказался, не желая существовать «вдалеке» от близких ему людей, но те, кто по каким-то причинам не имел сильных привязанностей в той реальности или просто оказался более прагматичным, чем отказавшиеся, приняли предложение.

Три женщины — экономка, дама среднего возраста, на которой лежали обязанности «по хозяйству» в замке, и две молодые девушки, фрейлины Принцессы. Мужчины — мажордом, начальник охраны и менестрель.

Но должности эти давно стали условными — так долго они жили все вместе. С течением времени между собой у них образовались пары, и сколько романтического в их отношениях было, а сколько привычки и здравого смысла, не мог бы сказать никто. Но теперь они существовали одной семьей, как люди вынужденные долгое время жить вместе в ограниченном пространстве, в котором, в принципе, нечего делить. Разница в возрасте, которая была у них в реальной жизни, и та давно уже стала относительной, выражаясь только во внешнем виде их аватаров. Насколько Даниэль был осведомлен, вся эта маленькая компания существовала в игровом мире уже порядка двухсот лет по реальному летоисчислению, а по «местному» и того больше. Еще со времен Кубов.

Он не знал, кем была в реале сама Принцесса, кого оставила там и как оказалась здесь, но, что эти люди являются ее близкими, ее семьей на данный момент и очень дороги ей, он знал точно. Поэтому Даниэль весьма трепетно относился к их мироощущению, и старался не демонстрировать без нужды свое превосходство.

Подъездная каштановая аллея, по которой он шел, выводила к каменному мосту через канал, который омывал подножье замка. Само строение было выдержано в старофранцузском стиле и, в общем-то, казалось небольшим, по сравнению с теми громадинами, которые наворотили некоторые Игроки в соответствии со своим представлением о величии. Не вполне симметричное смешение квадратных и круглых башен с коническими высокими крышами, большое количество флюгеров и каминных труб придавало ему вид сказочного замка. Его, местами каменная, местами кирпичная кладка, выгодно смотрелась на фоне высоких покрытых темно-зеленой растительностью гор, на склонах которых были видны черепичные крыши деревушки инебольшие водопады горной реки. Весь пейзаж в целом, конечно, выглядел не совсем по-французски, но был очень живописен.

Когда Даниэль переходил горбатый мостик, который вел в парадный двор, высокие створки дверей замка распахнулись, и в их проеме он увидел Петронеллу. Экономка Принцессы была высокой, статной, слегка дородной дамой, внешне лет сорока. При нем она всегда держалась с чувством собственного достоинства. Даниэль, видя ее, иногда задумывался, почему она за столько лет и неоднократное усовершенствование аватара не просила изменений для его внешнего вида, моложавости там, стройности. Даже если это был ее реальный облик, и изначальный договор требовал его сохранения для образа экономки, то ведь столько времени прошло…

Но мысли о внешности Петронеллы тут же вылетели у него из головы, когда он понял, что что-то случилось. Экономка, не придержав даже дверь, бросилась к нему бегом. Сегодня ни о какой величавости и собственном достоинстве и речи не шло, она бежала, подобрав высоко юбки и грузно переваливаясь.

— Господин Даниэль! Господин Даниэль! Господи, наконец-то вы пришли! — голосила она, и громкие крики гулко отдавались от каменной кладки стен замка и мощеного дворика, пугая его еще сильнее, чем непривычное поведение женщины.