Драгоценный камень

Ланс пожал плечами:

– Видимо, нашел способ.

– Или был не один, – предположил Джордан.

– Но как злоумышленники проникли в конюшни незамеченными, пусть даже ночью? – спросила Слоун.

– Это менее сложно, чем издеваться над крупной лошадью одному и при этом заставить ее стоять спокойно, – сердито заметил Джордан. – Есть какие-то предположения, кто это сделал?

Ланс усмехнулся:

– Поэтому они здесь. – Он мотнул головой в сторону двух полицейских. – Производят опрос.

– Где Хиллер? – спросил Джордан. – Разумеется, ему сообщили…

– Еще нет, – ответил Ланс. – Звонили, но он уже уехал из отеля. Примерно пятнадцать минут назад я говорил с Над… миссис Хиллер. Она сказала, что Хиллер отправился сюда.

Слуон, бросив взгляд на Джордана, поняла, что он не пропустил мимо ушей оговорку Ланса.

– В таком случае он скоро будет здесь. На лошадей-то, я думаю, ему наплевать. Главное для него – получить страховку, – заметил Джордан.

– А что, лошадей страхуют? – удивилась Слоун.

– Конечно, – ответил Джордан. – У Хиллера все лошади дорогие. Некоторые выращены и натренированы в пампасах Аргентины. Он заплатил за каждую не меньше пятидесяти тысяч долларов. Убежден, если Гейвин Хиллер тратит такие деньги, то наверняка каждая лошадь надежно застрахована.

Ланс кивнул:

– Да, терять деньги этот человек очень не любит.

– Легок на помине, – пробормотал Джордан, первым заметив машину Хиллера на подъездной аллее.

Слоун все еще не понимала, почему Джордан согласился играть за «Уайт Тимберс». Своей неприязни к Гейвину Хиллеру он никогда не скрывал, ему не нравилось, как тот относится к своим игрокам и лошадям. Кроме того, муж не нуждался в деньгах. Так почему же он принял предложение Хиллера, когда тот положил ему четверть миллиона в год? Джордан, конечно, излагал Слоун свои резоны, но она все равно считала это недопустимым компромиссом.

«Мне ли осуждать его, – говорила себе Слоун, – если я сама согласилась с примечаниями в контракте, набранными мелким шрифтом».

Едва Хиллер вышел из машины, к нему сразу же направились полицейские. Слоун не слышала, о чем они говорили, но видела, что Хиллер расстроен. Может, в данном случае Джордан и Ланс ошиблись и лошади не безразличны ему?

– Идет, – тихо сказал Ланс, когда Хиллер закончил разговор с полицейскими и двинулся к ним.

– У него тот еще вид, – заметила Слоун.

Джордан нахмурился.

– А чего ты ожидала? – спросил он. – Хиллер терпеть не может терять деньги.

– Как это, черт возьми, случилось? – раздраженно осведомился Хиллер. – Эти идиоты что, вообще не охраняют конюшни?

– Думаю, для организации круглосуточной охраны в компанию «Уэллс и Фарго» [33] они не обращались, – мрачно отозвался Джордан. – Им это было ни к чему. Знаете, Гейвин, такие вещи каждый день не случаются.

– Они отвечают за моих лошадей и их безопасность! – сердито бросил Хиллер, шаря глазами вокруг, как будто искал кого-то.

33

«Уэллс и Фарго» – фирма, обеспечивающая в середине прошлого века почтовые перевозки на дилижансах золота из восточных штатов в Калифорнию и обратно.

– Что сказали полицейские? – поинтересовался Джордан.

Хиллер раздраженно мотнул головой:

– Никаких ниточек и никаких подозреваемых. Понимаете, что это означает? Страховая компания сразу деньги не выплатит. Должно быть проведено расследование. Черт побери, это может занять несколько месяцев! – Увидев владельца фермы «Серебряный лист», где содержались лошади, он быстро направился к нему.

– А его и впрямь волнуют только деньги. – Слоун посмотрела вслед Хиллеру.

Джордан усмехнулся:

– А ты что, сомневалась?

Здесь они уже встречались однажды, в этой занюханной таверне в портовом районе Бостона. Обычно эти двое не встречались дважды в одном и том же месте. В этом состояло одно из правил игры – никогда не показываться там, где есть хоть ничтожная вероятность, что тебя могут узнать.

Но в этом месте вероятность этого равнялась нулю. Никто не обращал на них ни малейшего внимания.

– Вот твои деньги. – Тот, что постарше, извлек из кармана толстый коричневый конверт.

Тот, что помоложе, потянулся через стол, взял конверт и быстро пересчитал банкноты на коленях. Они были разных достоинств, но не выше пятидесяти долларов. И нигде никаких пометок.

– Все в порядке. – Он кивнул и сунул конверт в карман пиджака.

– Ну, тогда я пошел. До встречи.

Тот, что помоложе, спросил:

– Когда вся эта канитель закончится?

– Когда скажу, тогда и закончится.

События прошлой ночи не снизили морального духа команды. Слоун убедилась в этом, наблюдая за игрой с заградительной линии. Все были настроены на победу более решительно, чем когда-либо. Джордан играл в этот раз очень агрессивно, и Слоун знала причину. Он очень злился и на негодяев, искалечивших лошадей команды «Уайт Тимберс», и на Гейвина Хиллера, ничуть не жалевшего животных.

Сейчас Джордан боролся за мяч на противоположной стороне поля. Схватка была настолько напряженной, что болельщики то и дело возбужденно вскакивали на ноги. Противник у него был не простой, но Джордан не собирался пропускать его к воротам. Когда тот начал теснить Джордана, у Слоун перехватило дыхание. «Привыкну ли я когда-нибудь к опасностям, которыми чревато профессиональное поло?»

Ответ был простой: никогда.

Слоун никогда не примирится с тем, что человек, которого она любит, ее муж, выезжая на игровое поле, каждый раз сознательно рискует жизнью, в лучшем случае – здоровьем. Слоун никогда не преодолеет ощущение дурноты, которое охватывает ее каждый раз, когда Джордан падает с лошади. Она никогда не сможет подавить в себе страх перед тем, что эта жуткая игра, завладевшая Джорданом больше чем наполовину, когда-нибудь заберет его у жены целиком.

В нескольких метрах от Слоун за игрой наблюдали Макс и Джилли Киньон. Они прибыли сюда вместе с британским судопромышленником Уильямом Спенсером-Уайтом, спонсором команды Макса, и его женой леди Маргарет. Сдержанная элегантность леди Маргарет – серый костюм, нитка жемчуга на шее и высокая прическа из пепельных волос – резко контрастировала с обликом Джилли, ее странно уложенными волосами, которые трепал ветер, множеством украшений, коротким платьем в горошек и черной соломенной шляпой с широкими полями. Этих женщин объединяло лишь то, что их мужья имели отношение к поло, и за все время они не сказали друг другу и пяти слов, хотя сидели рядом.

«Зачем это Максу понадобилось? – обижалась Джилли. – Он же прекрасно знает, как я не люблю мероприятия, где нужно любезничать по обязанности с невероятно скучными женами его не менее скучных приятелей».

Она была молода, и ей хотелось, чтобы ее окружали интересные молодые люди. Джилли стремилась наслаждаться жизнью и весело проводить время. Она жаждала развлечений.

Максу едва перевалило за тридцать. Почему же он этого не понимает? Только тем и озабочен, чтобы жена не смотрела на других мужчин и чтобы никто не смотрел на нее. И все.