Дракон для жениха

Застав брата за осмотром пистолетов, Ядвися нисколько не удивилась.

— Надеюсь, ты не собираешься ни с кем стреляться? — полюбопытствовала она, присаживаясь рядом.

Пан Иохан быстро повернул пистолет дулом от сестры.

— Вроде бы, нет. Ты думай, где садишься… Что, если он случайно выстрелит?

— По-моему, у тебя в руках подобное произойти не может.

— Не льсти мне.

— И все-таки, в кого ты собираешься стрелять?

— Если б знать… — вздохнул пан Иохан и почему-то вспомнил горянку, накинувшуюся на него в таборе.

* * *

Пан Иохан потратил несколько часов на поиски достойного оружия. Он придирчиво рассматривал все образцы, предлагаемые приказчиками, — один наряднее другого, — и наконец, остановился на одном, особенно ему приглянувшемся не дорогой отделкой, но исключительным качеством. Приказчик, хорошо его знавший, уважительно заметил, что пан барон, как и прежде, прекрасно разбирается в оружии и сделал великолепный выбор.

— Покупку доставят вам сегодня же. Соблаговолите сообщить ваш адрес?

Барон соблаговолил.

Вечером у дверей его квартиры, словно сговорившись, встретились двое посыльных: приказчик из оружейной лавки, с длинным футляром подмышкой, и мальчик лет четырнадцати, одетый с иголочки — этот, поклонившись, пану Иохану, извлек из внутреннего жилетного кармана два письма, благоухающие духами каждое на свой манер. Барон безошибочно угадал аромат свежести, принадлежащий посланнице Улле. Послание оказалось тоже в ее духе, всего несколько загадочных слов: «Быть по-вашему, Иохан». Он покрутил лист так и сяк, в слабой надежде отыскать какую-нибудь приписку, пояснявшую бы эту странную фразу, но ничего не обнаружил. Разгадка — во всяком случае, он так решил, — нашлась во втором письме. Аромат, исходивший от голубоватой дорогой бумаги, был пану Иохану незнаком, но императорскую печать на конверте он не мог не узнать. Легким девичьим почерком на бумагу были небрежно брошены скупые слова благодарности. Никакой подписи, разумеется, не было, но пан Иохан рассудил, что из членов августейшей фамилии писать ему может только королевна Мариша. И благодарности он мог удостоиться за одну только вещь… Значит, посланница Улле переговорила-таки со своими сородичами, и воздушное путешествие отменили. Но какой еще транспорт мог бы вместить внушительную (пан Иохан не допускал иного) свиту королевны? Перебрав в уме несколько вариантов, он остановился на железной дороге. Пожалуй, поезд — самый подходящий для подобной задачи транспорт. Может быть, не самый быстрый, но наиболее безопасный. Что ж, через несколько дней, барон рассчитыал узнать, насколько его предположения соответствуют истине.

* * *

Глядя на собравшуюся на привокзальной площади толпу, пан Иохан заподозрил, что все без исключения столичные жители явились проводить невесту Дракона в дальний путь. Выбор посланников Великого Дракона стал уже общественным достоянием, и люди тянули шеи в попытке увидеть королевну. Но ее высочество проскользнули в вагон незамеченными, скрывшись под темной вуалью.

Свита, вопреки ожиданиям пана Иохана, оказалась вовсе не большой и не пышной, всего полтора десятка человек, не считая посланников Дракона. То были фрейлины (в их число, по официальной версии, вошли и Ядвися с Эрикой) и охрана. К какой категории отнести себя, пан Иохан не знал. Вероятно, его причислили к охране.

Его не отпускало любопытство: несомненно, до драконьих земель железнодорожные рельсы еще не дотянули, а значит, оставшуюся часть пути придется преодолевать иным способом. Каким? С этим вопросом пан Иохан, не удержавшись-таки, обратился к Улле: соглашаясь сменить воздушный вид транспорта на наземный, драконы наверняка что-нибудь спланировали. Но Улле только улыбнулась ехидно и поинтересовалась, неужели пан барон не в состоянии преодолеть несколько миль на своих двоих?

— Я-то в состоянии, а вот королевские фрейлины могут выразить недовольство, — парировал пан Иохан.

Посланница только рассмеялась.

— Значит, отправим их домой! Нам они все равно ни к чему.

Пока что фрейлины, ничего не подозревая (и, вероятно, вовсе не задумываясь о столь отдаленном будущем), весело щебетали, расселяясь по купе. В вагоне стало тесно от шелковых лент и украшающих шляпки искусственных цветов и душно от смешанных густых ароматов парфюма. Пан Иохан порадовался, что едет в другом вагоне, а вот Ядвися надулась. Общество придворных дурочек ее нисколько не прельщало, и она предпочла бы ехать с братом, но кто бы позволил?

На выручку ей нежданно-негаданно пришла Улле, пригласив ее в свое купе. Ядвися, хотя и Эрику жаль было оставлять, и с отношением к посланнице она еще окончательно не определилась, долго не раздумывала и дала согласие, посчитав, что общество драконицы гораздо предпочтительнее, нежели соседство неумолчно болтающих фрейлин. Эрика, однако, тоже не осталась брошенной на произвол судьбы: ее милостиво пригласила к себе сама королевна. Бедняжка сперва даже потеряла дар речи от выпавшей ей немыслимой чести; не теряя времени Мариша увела ее к себе и уже в купе, вероятно, привела в чувства — этого пан Иохан уже не видел. Он был рад, что девушки так удачно устроились, и со спокойной душой ушел в свой вагон искать купе и раскладывать вещи. Дорога предстояла неблизкая.

Глава 19

И в поезде светская жизнь не останавливалась ни на минуту. Столичный светский дух пронизал все четыре вагона, занятые императорской свитой и посланниками.

Купе располагались в двух вагонах, в третьем был оборудован ресторан с прекрасной изысканной кухней, а в четвертом устроили салон. Само собой, салон не пустовал ни минуты: юные фрейлины, только-только разложив вещи, немедленно устремились к кушеткам и ломберным и кофейным столикам, вокруг которых можно было собраться стайками и вдоволь наговориться. За ними потянулись и мужчины, причем не стали исключениями и послы. Одна только королевна Мариша не покидала своего купе, словно пряталась от кого-то. Но ее отсутствия, кажется, не заметил никто.

Кроме пана Иохана.

С самой минуты отправления его не отпускало странное чувство, будто за его спиной захлопнулась глухая дверь, за которой осталась вся прошлая жизнь, и будто к прежнему возврата нет, и начинается что-то совсем новое, незнакомое — причем новое начинается не только для него, но для всех, кто едет вместе с ним. И в первую голову это относилось, разумеется, к королевне Марише, потому-то барону и хотелось ее видеть, потому-то он и ждал ее появления с почти болезненным нетерпением.

Почему-то ему казалось, что раз уж за ними обоими захлопнулась дверь, то их непременно должно что-то связывать — и подтверждение этой своей мысли он ожидал увидеть на девичьем личике. Удивительно, но об остальных своих спутниках он нисколько не думал, хотя, казалось бы, они все должны оказаться теперь связанными друг с другом.

Знакомые офицеры уговорили пана Иохана сыграть в бридж. Он согласился очень неохотно, мысли были заняты другим, но нужно было как-то убить время. Сидя за столом, он не столько думал об игре, сколько прислушивался к звукам шагов и досадовал на стук колес, очень ему мешавший. Стоило только заслышать новый звук, как барон вздергивал голову, словно нервный конь. Карты только что не падали у него из рук, и партнеры уже несколько раз делали ему замечания. Увы, пан Иохан и рад был бы, да никак не мог сосредоточиться на игре. И никак не мог дождаться ту, которую ждал, сам не зная зачем.

Очередной раз подняв голову на звук мягко задвинувшейся двери, пан Иохан встретился взглядом с только что вошедшей посланницей. Вероятно, на его лице мимолетно отразилась досада или разочарование, им испытанные, ибо Улле вопросительно приподняла брови. Барон понял, что продолжать игру бессмысленно (да и небезопасно для кошелька), извинился перед партнерами, отложил карты и встал. Нужно было немедленно уйти из салона, иначе, пан Иохан чувствовал это, дело могло закончиться легким помешательством.