Дракон из сумрака
Шрифт:
Если бы кто-то услышал…
Если бы догадался…
— Это из-за родимого пятна на лице? — спросил Фай.
Родимое пятно яркого малинового цвета начиналось на виске младенца у самой границы роста волос и неровной кляксой перетекало под глаз.
— Из-за какого-то родимого пятна ребенка в ваших краях считают проклятым, забирают от матери и топят? Это же чушь! — Ильди кипел от негодования. — Никакой большой беды он не принесет. Глупые суеверия.
Мне было что сказать ему по поводу глупых суеверий, но я не стала.
— Мы не можем взять его с собой.
— А если попытаемся спрятать? — Фай как мог успокаивал голодного
Подумав, я наслала на него сонные чары.
— Без кормилицы он все равно не выживет.
— Ему можно давать коровье молоко. Или молоко коз. — Фай повернулся так, чтобы закрыть от меня детеныша. Словно неосознанно пытался защитить его от злодейки-эйхарри.
— Коровье? Козье? Оглянись вокруг, — я ткнула пальцем в темноту за окном. — Много коров и коз там пасется?
— Ты не можешь бросить его на смерть. — Ильди смотрел на меня взглядом, от которого все внутри болело и переворачивалось.
Не понимают! Они не понимают, что мы сейчас стоим на краю пропасти!
Разозлившись, я повернулась к Фаю, к трусливому подлому Фаю, который всегда думал лишь о собственной заднице, — «Отдай им его. Если надо кого-то отдать, отдай его» — и зашипела, схватив эльфа за грудки:
— Знаешь, что будет, если мои воины обнаружат, что мы прячем проклятого ребенка? Они нас убьют. Да, милый, они схватят тебя за эти красивые белоснежные волосы, — я провела ладонью по шевелюре эльфа, — а потом сожмут их в кулаке и заставят тебя запрокинуть голову, чтобы удобнее было полоснуть ножом по горлу. О да, они так и сделают. Уж поверь. Вскроют твою нежную эльфийскую шейку от уха до уха.
От ужаса зрачки Фая расширились, дыхание участилось. Он задрожал.
— Но это еще не все. О нет, милый, не все. Перед тем как порезать тебя на ленточки, они с тобой развлекутся. Понимаешь, о чем я?
Фай тяжело сглотнул и попытался от меня отодвинуться, но я вцепилась в его предплечье, уверенная, что уж этого труса мне удастся вразумить.
— Они пустят тебя по кругу. Как той ночью. Все вместе. Они снова сделают с тобой это. Все шестьдесят человек. А потом убьют. Хочешь этого? Хочешь, чтобы тебя сначала трахнули, а потом зарезали, как свинью?
— Нет, — Фай содрогнулся, и по его щекам из распахнутых голубых глаз потекли слезы. Хлынули неудержимым потоком. Крупные прозрачные капли скатывались по бледной коже, собирались в уголках дрожащих губ, повисали на остром подбородке.
— Не хочешь? Тогда отнеси ребенка туда, откуда взял.
— Нет.
Что?
— Нет, — Фай помотал головой, закрывая от меня живой сверток. — Нет, нет, нет.
Он повторял это как заведенный и плакал. Буквально захлебывался в рыданиях, но продолжал твердить:
— Нет, нет, нет.
Бледные мокрые щеки блестели от слез.
— Они тебя опять изнасилуют.
Зажмурившись, Фай снова мотнул головой и крепче прижал к себе младенца.
— Иданн, — Ильди поднялся с кровати, шагнул вперед и вдруг опустился передо мной на колени. — Иданн, умоляю, — он коснулся моей ноги и просительно заглянул в глаза. — Умоляю, спаси его. Ты же дракон. Унеси его куда-нибудь в безопасное место. Замаскируй чарами родимое пятно. Прошу тебя, великая эйхарри. Иданн.
Ильди, этот гордый эльф, ни разу вслух не попросивший меня о помощи, стоял сейчас передо мной
на коленях и молил спасти чужого ребенка.Происходящее не укладывалось в голове. Сегодня оба мужчины поразили меня до глубины души.
— Ты поможешь? — Он аккуратно забрал спящего младенца у Фая и вложил в мои руки. — Поможешь, Иданн?
Завороженная взглядом голубых глаз, я кивнула и поднялась на ноги. Ребенок сладко посапывал в коконе из ткани, которая когда-то, до соприкосновения с болотной землей, была белой. Крохотный, беззащитный. Маленькие пальчики. Пушок светлых волос на макушке.
— Ты же не убьешь его? — спросил Ильди.
— Нет.
— Не отнесешь на болото?
— Нет.
Я медленно шла к двери, не сводя глаз со спящего младенца. Красная клякса родимого пятна на его лице в полумраке казалась грязью.
— Эвер, — услышала я уже на пороге и обернулась.
— Что? — нахмурилась, не понимая.
— Меня зовут Эвер, — пояснил мой колючий эльф.
Глава 14
Дорога заняла половину ночи, но мне все же удалось отнести ребенка туда, где никто не заподозрит в нем проклятого. Родимое пятно я спрятала под иллюзией, младенца положила в наколдованную корзинку, которую создала из ветки сухого дерева, попавшегося на пути. Корзинку в свою очередь опустила на ступеньки храма. Адепты позаботятся о малыше. Им не впервой: бедняки нередко отвозят сюда новорожденных детей, ибо не всякая семья способна прокормить лишний рот.
«— Надеюсь, что никто не свяжет эти два события. Что никто не догадается о нашей тайне.
— Не волнуйся, дорогая. К счастью, жена орха Лито тоже родила в ту ночь проклятого ребенка. У нас было кого обвинить в несчастьях, что обрушились на наши земли».
Зябко поежившись, я отошла от ворот храма и прикоснулась к щеке. Ветер выл, бросаясь на меня голодным зверем.
В лагерь я вернулась под утро и не обнаружила в комнате пленников. Обе постели были разобраны, но уже остыли. На полу валялся опрокинутый стул.
Именно он заставил меня насторожиться.
Я нахмурилась, чувствуя, как тревога ледяными мурашками ползет по плечам. Куда подевались эти двое?
Сбежать они не могли. Вернее, могли бы, конечно. Я их особо и не держала, уверенная, что эльфы понимают, насколько неразумен побег в мире, где одинокий путник способен легко умереть от голода. Но какой смысл был уходить? Без магии домой, в Троелевство, не вернуться, а вот нарваться на неприятности — проще простого.
— Ушастые засранцы. Сколько же от вас проблем.
Может ли быть, что они вышли на задний двор? Решили помыться в уличном корыте, пока остальные спят и не могут увидеть их наготу? Или проголодались и отправились в харчевню? Банально захотели по нужде?
Стул, лежащий на боку спинкой к двери, снова и снова притягивал мой взгляд.
Не ври себе, Иданн, здесь, пока тебя не было, завязалась драка.
— Иданн.
В дверях, прислонившись плечом к деревянному косяку, стояла одна из боевых ведьм. Мерида называла их Семеркой. Эти семеро женщин всегда держались вместе, носили идентичную черную одежду — плащ, узкие кожаные штаны, тунику, перетянутую на талии широким поясом. Увидеть Этиль без подруг было непривычно. По ее лицу я догадалась: что-то случилось и речь, скорее всего, пойдет о пленниках.