Дракон (не) для принцессы

— Нэрвени вольны в своих действиях, принц, — покачал головой гном. — Вы же знаете обычай: никогда не спрашивать о том, кто куда направляется.

— Я думал, это просто дурной знак, предвещающий неудачу. То есть нэрвен, которому пришел срок, однажды утром просто-напросто уходит или улетает, и никому до этого нет дела?

— Да, принц. К тому же слуги могут и не знать возраст нэрвена, все выглядят примерно одинаково.

— Ладно слуги. А дети? Жены? Мужья?

— Супруги могут уходить вместе. Дети не живут с родителями и зачастую ничего о них не знают. Ваш отец, принц, умер, мать под надзором в замке Сатор. А знаете вы хоть что-нибудь о своей бабушке со стороны отца?

— Только имя, — растерянно ответил принц. — Нерго. Потому что отца звали Астус Нерго Иртен.

— А ведь ей должно быть меньше двадцати тысяч лет, — ядовито усмехнулся гном. — И если не случилось ничего трагического, она где-то живет.

— Короче, я поняла, — Яна снова встала со скамьи. — Всем на всех наплевать. Никто никому не интересен. Наверно, это тоже издержки бессмертия. Но куда, раздери всех гарусы, они деваются?

Зная, что ответа на этот вопрос не дождется, она сбежала по ступенькам беседки в сад и бросила, обернувшись через плечо:

— Леро, сейчас же пришлите ко мне жреца. И займитесь переписью.

Яна бродила по саду взад-вперед, пытаясь успокоиться. Заметив издали Айту, она подозвала ее и спросила:

— Айта, вы давно в последний раз видели свою мать?

— С тех пор как попала во дворец — ни разу. Уже больше семидесяти лет.

— Вы не скучаете по ней? Не хотите ее навестить?

— Андраэль, дети вырастают и уходят. Наверно, мы больше драконы, чем люди, и нам не свойственны обычаи и чувства вени. Матери заботятся о детях до совершеннолетия и отпускают их. Я и так жила со своей матерью намного дольше, чем это принято. Но я Лийелин, у нас все немного иначе.

— То есть вы больше люди, чем драконы? И Астерана тоже?

— Возможно, — задумчиво выпятила губу Айта. — Ведь мы потомки вени, а не нэри.

— Мне этого не понять.

— Вы выросли среди людей, в другом мире. И до сих пор не осознаете себя бессмертной. По духу вы ближе к вени.

— Королева, вы хотели меня видеть?

Обернувшись, Яна увидела высокого темноволосого мужчину в черных штанах и лиловой тунике. Только по ярко-голубым глазам и небольшому родимому пятну на щеке она узнала в нем верховного жреца Лиэдваля. Без сияющего золотом балахона и золотой повязки на голове он выглядел самым обычным нэрвеном.

— Здравствуйте… — она запнулась, не зная, как к нему обратиться.

Странное деле, религия в Ниэвале была делом… сугубо частным, что ли. Все без конца упоминали Лиэдваля, браки заключали в храмах, но и только. Ни молитв, ни богослужений, ни обрядов. А, нет, еще ее короновали в храме. Складывалось впечатление, что церковь Лиэдваля нечто вроде тайной секты, которая позволяет непосвященным постоять у входа в святилище.

— Вне храма я эйр Таннум, — ответил жрец. — Принц рассказал мне, о чем вы хотели поговорить со мной.

34.

— Сейчас вы тоже скажете, что ничего не знаете, — Яна и сама не поняла, чего в ее словах было больше, вопроса или утверждения.

— Ну почему же, королева, — с тонкой улыбкой ответил эйр Таннум. — Тайное знание приходит лишь к тому, кто его ищет.

— Тогда какое же оно тайное, если открывается любому желающему?

— Далеко не любому. Вы королева, значит, имеете право.

— Может, нам стоит присесть? — Яна поворотом головы указала на беседку.

— Как изволите.

Придерживаясь старых правил, жрец шел в двух шагах за спиной Яны и почтительно поддержал ее под локоть на ступеньках беседки.

— Принц сказал, что вы желаете знать, что происходит с нэрвени, когда они достигают определенного возраста. Примерно двадцати тысяч лет, — сказал эйр Таннум, устроившись на широкой скамье. — Вам ведь известно о катастрофе и лунных сутках?

— Разумеется.

— Когда блуждающая луна подходит к миру Света, открывается проход не только между ним и миром Тенью.

— Значит, миров больше? — предположила Яна. — Можно было и догадаться.

— Да, королева. Существует еще один. Жрецы Лиэдваля зовут его миром Покоя. Он возник во время катастрофы от слияния двух миров, как мужчина и женщина рождают дитя. Мы знаем о нем немного, поскольку тот, кто попал туда, уже не может вернуться обратно. Во время лунных суток он открыт для тех, кто достиг того самого возраста — двадцати тысяч лет.

— Открыт — в моем понимании это означает возможность. Как открытая дверь — возможность войти, — не согласилась Яна. — А у нэрвени, похоже, нет выбора. В мире Тени жрецы самых разных религий говорят об одном и том же: месте, куда попадают люди после смерти. Точнее, их души. Место вечного блаженства для праведников и вечных мук для грешников. Выходит, нэрвени все-таки не бессмертны?

— Это сложный вопрос, королева. С одной стороны, нэрвени смертны, потому что могут погибнуть, покончить с собой или отдать свою жизненную силу женщине. С другой стороны, они не умирают, если ничего подобного не происходит. Но в определенный момент исчезают здесь и оказываются там.

В беседку влетела большая яркая бабочка и опустилась на скамью рядом со жрецом. Он осторожно взял ее двумя пальцами за кончики крыльев, посадил себе на ладонь и протянул Яне.

— Вы знаете о жизненном цикле этих существ, королева?

— Если он такой же, как в мире Тени, то да, — пожала плечами Яна. — Бабочка отложит яйца, из них вылупятся гусеницы. Гусеница окуклится, а потом превратится в бабочку. Но какое это имеет отношение к нэрвени?

— Не знаю, известно ли вам, что нэрвено рожает дитя в обличье дракона? Но ребенок имеет человеческий облик до совершеннолетия. Затем всю жизнь он в любой момент может изменить свое обличье. Пока не окажется в мире Покоя, где окончательно определится его сущность. По тому, кем он является в большей степени.

— Это связано с происхождением? Ведь Элейенхалл потомки нэри, а остальные произошли от вени.

— Нет, королева, это не имеет значения. Все дело во внутренних качествах, которые когда-то были более характерны для нэри или вени. Например, нэри были холодными одиночками, которые не испытывали ни родственных, ни любовных чувств. Они создавали пары лишь для рождения потомства, да и то на время. Дети, вырастая, покидали родителей и больше не вспоминали о них. И родители были готовы заботиться о детях не более определенного срока. Вени эти не свойственно.