Дракон Нерождённый

Скупо улыбнувшись, Майрон почувствовал на затылке взгляд Улвы, которая так и не сдвинулась с места.

– Мне что, тебя самому на спине к матери отнести? Поторопись, Куница!

Дочь что-то неразборчиво прорычала и ринулась во двор. Бывший волшебник вздохнул, огляделся и сел в кресло подле спящей Райлы. Лаухальганда был рядом с её головой, тихо сидел, прижав кошачьи уши, и мурчал.

– Помнишь её, малыш?

– Мря, – ответил чёрный мячик.

– Подумать только, ей удалось найти нас.

– Мря-я.

– Верно, я тоже не представляю, каких усилий это стоило.

Обадайя, понял, что стал лишним и бесшумно поднялся на второй этаж, к себе в комнату.

– У старика Талбота получилось вернуть ей рассудок. Слава богу…

– Мр-р-р-я! Мря?

– Не знаю. Она пришла в состоянии крайнего истощения сил, пусть отдохнёт, а расспросы обождут.

Майрону захотелось курить, и он полез во внутренние карманы плаща. Его трубка являлась произведением искусства, неизвестный мастер выточил её в виде дракона, ревущего с запрокинутой головой. Материалы были драгоценными, – драконья кость и редкий красный янтарь из смолы кадоракара [5] . Когда пасть дракона была туго набита, блеснули вставленные в глаза красные камушки аловиты, табак затлел.

5

Красная сосна; особая порода хвойных деревьев, обладающих магическими свойствами; растёт только в местах с высоким магическим фоном и только вокруг другого магического растения – златосерда; имеет ядовитые иглы, драгоценную древесину и целебную смолу.

Время шло, седовласый потягивал горячий дым и следил за лицом женщины, вспоминая прошлое. Райла Балекас когда-то появилась в его жизни совершенно внезапно и, как он тогда думал, случайно. Необычная, она каким-то образом сразу овладела его помыслами и желаниями. Не окажись Майрон столь властен над собой, омут страстей утянул бы на дно обоих. Но тогда он очень жестоко и некрасиво убил росток симпатии.

Позже седовласый узнал, что Райла, – и не только она, – стала жертвой интриг, которые плели короли и архимаги; что её использовали как инструмент убийства, а потом подвергли таким мучениям, что демоны Пекла стали бы отводить взгляды от дела рук человеческих. Семь лет прошло, а он всё ещё сдерживал приступы гневной дрожи, когда вспоминал, какой нашёл её в той вонючей темнице…

По крайней мере, все, кто был в ответе за её боль, понесли заслуженное наказание. Кто-то потерял свою жизнь, а кто-то заплатил жизнями любимых. Майрон мог быть и коварным, и жестоким, когда мир переставал видеть границы дозволенного.

Наверное, он сидел так больше часа, почти неподвижный, наполняющий лёгкие пряным дымом; сидел и следил за бледным худым лицом Райлы. Она казалась и была измождённой, эта бедная женщина без покоя в душе. Лаухальганда укатился куда-то по несомненно важным делам.

Сначала шевельнулись губы, Райла сглотнула, поморщилась, открыла глаза. Какое-то время она не понимала, что видит, но как только поняла…

– Не приснилось…

– Не сон, – заверил Майрон, подаваясь вперёд, – тише, не торопись вставать. Ты здесь, ты нашла…

– Нашла, – повторила она, чувствуя одновременно счастье и страх. – Я тебя нашла, рвись оно в три прогиба.

Он подал руку и легко поднял её на ноги. В следующее мгновение Райла обняла его очень крепко, вжала лицо в широкую грудь и замерла так, чуть подрагивая.

– Нашла.

Он медленно обнял её, коснулся губами темени, ответил:

– Несомненно.

– Прежнее лицо было красивее, – донеслось приглушённое.

– Мне говорили, – усмехнулся Майрон.

– Но глаза те же. Всегда велась на желтоглазых.

– Вижу, ты в настроении шутить. Пойдём-ка на кухню, расскажешь, как тебя сюда занесло. Время ещё есть.

Она отстранилась, искренне улыбаясь.

Вскоре Майрон поставил перед гостьей тарелку горячего супа и стал слушать историю о долгих скитаниях. Пока он семь лет прятался, обживаясь на Ладосаре и воспитывая ученика, Райла преодолевала ментальный недуг, училась жить заново, а потом изо дня в день рисковала, всюду разыскивая его.

– Зачем? – спросил рив, следя, с каким удовольствием она ела.

Райла пожала плечами:

– У меня в душе дыра, по форме напоминающая тебя, Седой. Я просто знала все эти годы, что не смогу успокоиться, пока не найду. Искала там, искала тут, изъездила весь Вестеррайх, уже собиралась податься на юг, в Заозёрье.

Скажи это кто-нибудь другой, можно было бы усомниться, однако, в жилах Райлы текла кровь ведьм, она была ворожеей, которая познавала мир сердцем намного лучше, чем иные могли познать умом.

Гостья рассказала ему, что происходило на континенте. Вестеррайх захлёстывало нашествие чудовищ, Пегая кобыла вернулась и скачет теперь по дорогам, неурожаи следуют один за другим, кажется, что сам Бог ополчился против людей. И среди всего этого мечется одинокая женщина, обуянная желанием найти одного единственного мужчину, попутно рубя чудовищ.

– Героизма тебе не занимать.

– И упрямства тоже. – Райла отодвинула пустую тарелку. – После встречи со стариком Талботом, который, мне кажется, за что-то на тебя немного обижен, я побывала в Хог-Вуде. О, как взлетели твои брови, Седой! Да, я была там. Деревня превратилась в город, который продолжает расти. Была в «Под короной». Знаешь Томаса Бэйна?

– Он жив… как хорошо.

– Ага. До меня дошёл слух, что в лесу появляется и исчезает дом, окружённый странными камнями. Взяла в проводники местного гробовщика и вместе, представь, мы пришли в гости к очень милой бабке…

– Которая тебя накормила, напоила, искупала и спать уложила.

Райла рассмеялась.

– Бабушка Эгге сказала, что ты лечишься у неё. Она вывела меня к морю и указала путь. Вот, я здесь. – Худая, белая как призрак, почти такая же седая как он сам, женщина выглядела счастливой и смущённой. – Болеешь?

– Болел.

– А не сказать, огромный как медведь.

Беседа как-то сама собой оборвалась, двое сидели напротив друг друга, испытывая смешанные чувства. Она сказала ему всё, что хотела. Он не подозревал, что ещё встретит её когда-нибудь и слов не готовил.

– Пойдём-ка, покажу тебе кое-что.

Они вышли во двор, освещённый волшебными светильниками, которые играли оттенками на блестящем бронзовом теле. Райла встала растерянная, сначала не поняла, что за бронированного гиганта видит, но линзы на месте глаз подсказали ей.

– Что б меня блохастый козёл покрыл, это Голем из Беркагоста!

– О, я вижу, что это голем. Причём непростой, – техноголем. Механизм, двигающийся благодаря механике, но получающий энергию от магического ядра. Знаешь его?

– Он… ну я думала… все считают его охотником на чудовищ.

– Элиминатором, – кивнул Майрон, – а на самом деле эта думающая машина была послана, чтобы найти меня. Полагаю, сначала она нашла тебя, а потом как-то выследила… Верно, болван?

Из металлического корпуса донеслось «хш-ш-ш-ш-ш-ш-ш», а вслед зазвучал гулкий, лишённый эмоций голос: