Дракон Нерождённый

– Не бросил. Прежде всего артефакт должен вернуться к Ордену.

– Ты о посохе? – Зиру чуть сильнее искривила шею, будто собираясь взглянуть на колдуна. – Он сам его нашёл!

– По приказу Второго Учителя. Однако же я, как правопреемник и блюститель его трона, заведую всеми оставленными делами. Посох должен находиться в моей власти.

– Давай забудем на время об этой дурацкой палке, дядюшка. В чём заключается вторая причина визита?

Взгляд Арама Бритвы казался таким пристальным, будто маг желал рассмотреть каждую частицу материи, составлявшей Зиру. Ничто не могло укрыться от него.

– Изволь. Ты очень долго позволяла себе игнорировать указания и призывы Ордена. Ты забросила своё место в Высшем совете, не исполняешь обязанностей. Это неприемлемо, Зиру. Моккахины должны приносить пользу.

– Боюсь, что скорбь никак не отпускает меня из объятий. Пропала воля к действию, я всё ещё оплакиваю кончину моего великого отца… к тому же, есть дела более важные, чем убивать каких-то ничтожных, которые не угодили тебе.

Арам чуть склонил голову.

– Всё ещё продолжаешь свои бессмысленные изыскания?

Потребовался лишь миг, чтобы ужасная женщина потеряла самообладание, вскочила и выкрикнула яростно:

– Бессмысленные?! Да как ты смеешь?!

Её скрежещущий голос достиг такой высоты, что ударил по гостю, – на безупречном зеркальном нагруднике появилось две зримые царапины. Стальные воины сделали синхронный шаг вперёд; вскочили моккахины, выхватывая клинки. Бой не начался лишь потому, что Арам Бритва властно поднял руку, приказывая своим отступить. Когда он заговорил, могучий голос был по-прежнему невозмутим. Более того, в нём прорезалось сочувствие:

– Зиру, ты знаешь, что у твоего великого отца не было соратника более верного чем я. Мы даже стали побратимами. По моему приказу были предприняты все попытки, но лучшие некроманты мира не смогли достичь души Второго Учителя. А значит, это невозможно. Всё, что мне посильно, – продолжать его дело и уповать, что, когда Шивариус вернётся из загробного мира, он не будет мною разочарован.

Но эти слова не нашли отклика, Зиру закричала, добавляя на грудь гостя новые изъяны:

– Вы его предали!!! Нужно было бросить все силы…

– Тебе больно, – перебил Арам, – и кажется, будто ты одна горюешь, отчего срываешься на других. Но это неправда. Мне стоит великих усилий не дать Ордену рухнуть без твоего великого отца, ведь я был мечом в его руке, а мечу не престало думать дальше, чем на один удар вперёд. Однако же прямо сейчас нам выпал шанс продвинуться по пути Второго Учителя. Для этого потребна ты и лучшие моккахины.

Нос Зиру, похожий на рыльце летучей мыши, шумно сопел. Она опустилась на трон, взглянула на мага исподлобья.

– Оставь меня в покое, дядюшка. Дела Ордена – пыль, я сама отыщу способ вернуть моего великого отца.

Те проблески человечности, что Арам явил только что, исчезли как роса на восходе, во взгляде не осталось ничего кроме стали.

– Твои выходки встречали понимание слишком долго, потому что я относился к тебе словно к ребёнку. Отныне буду поступать как повелитель. Ты пойдёшь со мной, Зиру, и станешь подчиняться, ибо твой маленький орден – часть Ордена Алого Дракона. Отказ неприемлем.

– Тогда я ухожу из вашего напыщенного Ордена! – дерзко бросила женщина.

Одна бровь Арама очень медленно приподнялась. Он вскинул руку, – латная перчатка соскочила с пальцев, метнулась к Зиру, сомкнулась на кривой шее и подняла женщину в воздух. Моккахины в едином порыве обнажили мечи, но воздух тотчас наполнился отблесками металла, свистом, хрустом, чавканьем, – чешуйчатый плащ Арама разделился на отдельные лезвия и сделался ураганом стали, превратив тела убийц в кровавое месиво. Они были иссечены до костей, переломаны и разбрызганы.

Колдун подался навстречу Бритве, поднимая посох Архестора, – чёрный, усыпанный белыми опалами, обсидианом и рубинами артефакт с набалдашником в виде рогатой змеи о двух жал. Сама Тьма заклубилась под плащом Эгидиуса, выплеснулась наружу голодными щупальцами, но в следующее мгновение старик обнажил меч и всё вокруг затопил свет. Тени бежали от него в ужасе; колдуна швырнуло назад, его спина врезалась в стену, сила исчезла, а сознание едва не угасло вместе с огоньком жизни.

Всё заняло три мгновения ока.

– Эгидиус Малодушный, ты отступник и повинен смерти. Но сила твоя неоспорима, – рокотал стальной волшебник, – и прежде чем броситься в погоню, я должным образом вооружился. В моей руке лежит Душа Света, – одно из сокровищ Исхелема. Летописи утверждают, что этот меч выкован из души самого сильного люменоманта [7] всех времён. Им нельзя навредить даже беззащитному чаду, наоборот, – клинок исцеляет касанием, дарует силы телу и духу. Если только в тебе не таится Тьма. Каково это, быть совершенно бессильным?

7

Магия Света; один из редчайших магических даров, извлекающий силу из позитивного спектра энергий, в частности, из чистого яркого света; маги Света всегда славились как лучшие целители тел и душ, но их Искусство слишком напоминало божественные чудеса, отчего многие религии старались избавиться от люменомантов.

Даже хоти Эгидиус ответить, не смог бы, – слишком могуч оказался напор.

Сотни листовидных чешуек, покрытых кровью, ещё парили в воздухе, подчинённые воле Арама. Они порождали неисчислимые отблески на стенах; из-за крови многие «зайчики» были розовыми. Затем лезвия стряхнули влагу и вернулись к повелителю, соединившись. Арам взглянул Зиру прямо в глаза, неуязвимый для её способности захватывать умы. Женщине пришлось зажмуриться, ибо она всегда боялась тех, кто не испытывал страха перед ней.

– Ты не можешь уйти. Ты будешь подчиняться.

– А то что, – едва дыша прохрипела Зиру, – убьёшь… меня?

– Я не могу этого сделать, – признал Арама. – Но я могу истребить весь твой орден, а саму бросить в темницу и потерять ключ. Отсоединю для начала твои руки и ноги, будешь ползать по полу как червь.

Она обречённо захрипела, засучила ногами, тщетно вцепилась в пустые пальцы перчатки.

– Ты будешь участвовать в делах Ордена, полностью покорная мне, Зиру. Более того, таланты Эгидиуса тоже могут пригодиться. Пожалуй, колдун, ты послужишь великолепным отвлекающим манёвром. Да, решено. Только так я дарую тебе жизнь.