Дракон поневоле

– Настоящего?
– поражено ахнула я. – С хвостом и гривой?

– Даже с копытами, – усмехнулся Тимон.
– Я тоже хочу побыстрее воссоединиться с моим золотом, тo есть я хотел сказать, с землей. Народом. Ну или что там меня ждет?

– А денег-то у нас хватит?
– я с сомнением осмотрела своего попутчика. Ему бы только милостыню просить на паперти.

– У меня хватит, - самоуверенно заявил это жлоб, который везде платить за себя заставлял.
– И еще мне на хорошие сапоги останется.

И ведь не обманул, паршивец. Беда только с выбором. Все-таки не такая и крупная деревня, чтобы конезаводчиков своих иметь. Зато нам достались аж две клячи по сходной цене.

– А она не переломится пополам?
– с сомнением спросила,изучая свою лошадь с торчащими ребрами. – Мы же вроде на них как ехать собирались, а не суп варить. Что-то я слабо представляю, как она галопом скачет. Греметь, наверное, будет громко.

– Вот ты привереда, - усмехнулся жених, ласково поглаживая морду своей гнедой кобыле.
– Зато смотри, какие я себе чудесные сапожки прикупил.
– Мне под нос сунули блестящие от смальца сапоги с красивыми бляшками.
– А ещё вот.
– Теперь он похвалился новенькой курткой с металлическими заклепками и вставками.
– Умирать больше не придется.
– Я выразительно скривилась. Придется. Уж я-то знаю.
– Да ладно тебе, лапонька, не грусти. Вот тебе гостинчик.

Я с круглыми глазами уставилась на сахарный леденец на палочке.

– Мне?
– по–глупому хлопая глазами и совершенно напрасно растрачивая флирт, переспросила я дрогнувшим голосом.

– Я свой уже съел, – беспечно пожал плечами Тимон. – И вoт еще что, - он протянул мне расшитый платок.
– А то маковку напечет.

Мои губы задрожали.

ГЛ?ВА 17. Тимон. Благодарности

Ну вот. Стоит ревет. Даже лопату свою уронила, хорoшо, что не мне или себе на ноги. Так и знал, что тратить деньги на девчонку пустая затея. Другая бы на ее месте уже бросилась мне на шею, расцеловала… да и не только. И что мне с этой ревой теперь делать?

– Слушай, - протянул я, - а что ты просто так ценный ресурс переводишь? Давай в крынку соберем и ведьме какой продадим. Слезы девственниц, они завсегда в цене из-за ограниченного числа доноров.

– Чего?
– она подняла на меня мокрые глаза. На ресницах дрoжали еще капли.
– Это ты на что намекаешь, паршивец?!

– ? что?
– я с самым невинным видом улыбнулся.
– Ты уже тогo? С мужиками под звездным небом развлекалась?

И тут мой боевой цыпленок задумался. Праматерь, закрой глаза и не смотри, сейчас твой пасынок разрыв сердца заработает!

– Ну-у-у, - неуверенно начала Бранка дрожащим голосом, - у нас принято в ночь на Перепутье костры жечь и песни орать.

– Ты хотела сказать «петь»? – я еле слышно выдохнул в сторону.

– Да нет, - она принялась вытирать тыльной стороной ладони глаза.
– Там же воинов много. Какие из них певуны? Главное, чтобы громко было. И это, - она робко взглянула на меня. – Спасибо.

– Ага, – насмешливо отозвался я.
– Только больше ничего не жди. Ну тебя с твоей благодарностью.

Дорога с лошадьми пошла веселее. Ай да я, ай да голова. Да и глаз на попе, как бы это странно не звучало, прикрыт.

Для ночевки было решено свернуть в лес. Выбрали полянку попригляднее, стреножили своих недоскакунов и завалились на лапник...

Чтобы через час оказаться на дереве.

– Лезь быстрее! – зашипел я на Бранку, подпихивая ее под мягкое и очень приятное для руки место.

– Да что это за волки такие?

– всхлипнул боевой цыпленок.
– Я ж ему по морде лопатой треснула!

– Заговоренные, - процедил я, усаживаясь на ветке поудобнее. Дуб попался хороший, развесиcтый. – Видала, у них глаза красным горят?

Бранка опасливо посмотрела вниз. В довершение шикарнoй ночи подметка на правом моем новеньком и красивом сапоге оторвалась и спикировала прямо на морду одного из караулящих у дерева волков. Под их добрыми взглядами я себя почувствовал куропаточкой, уже ощипанной и приготовленной.

Жалко подмет?у,точно из добротной кожи была, вон как ее схомячил тот, что зубами громче всех лязгает. Вот что за жизнь пошла, а? Когда я последний раз на кровати мягкой лежал с вдовушкой под боком? Перед глазами услужливо всплыл образ мадам Грицек, и меня слегка передернуло. Я посмотрел на девушку, она рассматривала прыгавших внизу зверей, но реветь, слава Праматери, не собиралась.

– Ты чего?
– прoшептала она, заметив мой взгляд.

– Да так,тяжелые воспоминания детства, - буркнул я, делая скорбное выражение лица.

– Обижали?
– круглые серые глаза, опушенные черными ресницами, доверчиво уставились на меня.

Какое все-таки хорошее место – дерево. Где бы ещё двое могли проводить задушевные беседы? А тут луна светит так, словно она сегодня осветительный фонарь. Поляна под нами видна, как на ладони. Волки, пpавда, гады, подтягиваются. Вон еще один по нашу душу пожаловал. Я попрыгал на суку. Нет, хорошо дер?ится, можно продолжать на жалость давить.

– А ты как думаешь, приемным ребенком легко расти?

– Думаю, нет, - снова прошептала она.

«У нее что, от страха голос пропал?
– удивился я. – Было бы неплохо. Представить только: жена без голоса! Правда, у Бранки железный аргумент постоянно под рукой, но рано или поздно она же с ним расстанется. Например, как сейчас». Лопата сиротливо валялась под дубом. Один из волков обнюхивал черенок и пытался попробовать его на зуб.

– А ну, пошел! – прорезался неожиданно голос у моей невесты. Да такой, что я от неожиданности чуть не слетел с насиженного места.
– Пошел, сказала. Ах ты,тварь безмозглая! – завертелась она, выискивая, чем бы кинуть в волка. Взгляд зацепился за меня, раз уж я сидел совсем рядом.

– Чур, мной не кидаться! – сразу поднял я руки вверх, а то мало ли что у нее в голове сейчас перемкнет.

Но она явно что-то увидела,и это что-то находилось за моей спиной. Недолго думая, она решила добраться до вожделенного символа власти и поползла ко мне.

– Бранка, - решил уточнить я, когда она уселась рядом и застыла, раздумывая, как перелезть через меня половчее.
– Тебе оно точно надо?

– Конечно, – возмутилась она, - они сейчас лопату сожрут, а я без нее как без рук.

– Я тебе новую куплю, - решил проявить великодушие я.

– Ты? Новую? – она недоверчиво уставилась на меня, как будто я eй ничего не покупал. Даже немного обидно стало. – Да ты мне, само много, ржавую купишь, – фыркнула она, - да еще и без черенка. А эта почти новенькая. Чем защищаться будем , если волк ее сейчас съест? Ты-то свою сковороду не прихватил, - попеняла она мне, – побежал обратно на кухню втюхивать свое приобретение.

– Так я же хотел серебрушки вернуть, - почти обиделся я ?а несправедливые обвинения.
– Нам же лошадей надо было купить.