Дракон в огороде

— Кристаллизированное? — с сомнением косится на меня женщина.

Приходится кивнуть и обнаглеть до такой степени, чтоб поручить разбирать всё Энлии, а самой нестись к ведру с водой, кастрюле и костру.

У моего ребёнка есть какао! Сейчас будет! Я сейчас ух, я сейчас ах…

Да разорваться мне, что ли?!

— Давай сюда ложку. — опомнившись, я вспоминаю о еде и голодающих там, в моём огороде, партнёрах и Лизке. — Сходи, пожалуйста, к нам в огород, посмотри, как там моя дочь, и узнай, куда запропастился Вистральф. Я нам пока какао сварю, ну и доведу до ума суп, чтоб можно было не бояться заворота кишок…

Перед тем как отправить Минка на разведку, мы загружаем ему труповозку. По минимуму. Энлии не успела всё пересмотреть, а то, что успела, нам в полевой кухне было пока без надобности.

Часы, одежда и всякие бытовые мелочи удаляются вместе с Минком к нашему с Лизкой дому…

Пресвятая клубника! Как это к нашему дому?! Что я такое думаю? Наш дом на Земле. Не здесь. Домишко, временно нами оккупированный, не наш — он Клинвара.

Удивившись с самой себя, я качаю головой и… опять натыкаюсь взглядом на полуобнажённого эльфа.

— Слушай, Ставрэс, а одежду же вон привезли. Взял бы себе… что-нибудь. Скажем штаны. Несползающие. И рубаху.

— Не беспокойся обо мне. — улыбается ничуть не смутившийся эльф. — Мне так удобно.

— Удобно или перед госпожой красуешься? — недовольно ворчит Энлии, поднеся к костру мешок какой-то крупы.

— Это для тебя она госпожа, а для меня кормилица и привлекательная женщина.

Ух, как его глаза сверкают! Жуть.

...как-то становится страшновато здесь жить жизнь женщиной детородного возраста и не отвратительной наружности.

Глава 43

Эльфийской наглости таки предела нет.

— Это что за кастрюля? — окидываю труповозку с солдатской посудой и, заприметив среди мисок кастрюлю, недовольно морщусь. — Я кастрюлю не стану накладывать! Вы что?

Из-за Стены доносится громкий хохот.

— Помнишь меня, красивая? — эльф с изумительными косами выступает вперёд и довольно мне улыбается. — Первый периметр сказал, что тебе нужна посуда. Это для тебя. В качестве платы и этого… — светлые дуги бровей надламываются в задумчивом выражении, — Для твёрдого спасибо. — выдыхает он. — И мазь я, кстати, принёс. Ты только верни, как попользуешься.

Я немного теряюсь. Во-первых: такого эльфа вот уж вряд ли забудешь, во-вторых: на кой ляд мне ещё одна кастрюля, ещё и такая маленькая, не понимаю, а в-третьих: я понятия не имею, что за мазь и как ей правильно пользоваться.

— Ладно. — сама толком не понимаю, с чем соглашаюсь, но соглашаюсь. — Сейчас оформлю вам тушёную картошку, а уже потом с мазью будем разбираться.

Пока накладываю еду в миски, невольно кошусь на флиртуна. Искренне не понимаю, что вокруг меня происходит. То ли я себе уже надумываю всякого, то ли эльфы мужского пола… э-э-э-э… как-то странно начали на меня реагировать. Может, мне, конечно, и кажется, только всё равно как-то тревожно.

— Забирайте. — выгрузив кастрюлю из тачанки, я даю отмашку эльфам.

— Лови, красивая.

Меня аж передёргивает.

Кажется, рыжий нанёс мне психологическую травму вместе с физической. Отчего-то все броски и намёки на то, чтоб что-нибудь поймать, отзываются во мне спазмами ужаса.

Приглядываюсь и, заметив продолговатый предмет в руке флиртуна, внутренне напрягаюсь:

— Только легонько. — решаюсь, заняв позу вратаря.

Эльф хмыкает и бросает в меня своё чудо-средство.

Я ловлю, к своему величайшему удивлению, и разглядываю довольно мягкий тюбик с сероватой субстанцией внутри. Да и тюбик ли? Больше на слюду похоже от колбасы, кишку какую-то, заткнутую пробкой.

— Тонким слоем, красивая. — советует добрейший души мужчина. Ну или не добрейшей, а жаднейшей — может, зажал мне мази лишний грамм.

— Давайте я, госпожа, руки только вымыла.

Оборачиваюсь и замечаю стоящую за моей спиной Энлии.

Вот где она была десять минут назад? Всё в свёртках и мешках копалась, пока я здесь ложкой, похлеще чем веслом, орудовала.

— Давай. — пожимаю плечами и вручаю мазь эльфийке, всецело отдавшись в её руки.

Со знанием дела, восставшая не так давно из мёртвых, откупоривает крышку и едва-едва выдавливает себе на подушечку указательного пальца мазь.

— Теперь замрите, госпожа.

Становится слегка не по себе. На миловидном женском лице напротив такая сосредоточенность и серьёзность проступает, что невольно закрадываются сомнения в безопасности применения этого заживляющего средства.

— А красивая ещё и благородных кровей?

Кошусь на Энлии и мысленно обрушиваю на её голову несколько проклятий. Всё из-за её «госпожа»! Уже столько раз просила не называть меня так, а она ещё и при солдатах опять за своё.

…а, собственно, что я теряю?

Замерев и позволив эльфийке размазать каплю на своей шишке, я несколько секунд обдумываю шальную идею, зудящую в моей бестолковой голове, а потом выдаю:

— Самых что ни на есть благородных. Наследница Светлых Лесов. Слышал о таких?

Хочу пошутить ещё, но внезапно половина лица снова немеет и натягивается. Я будто какую-то леденящую маску-плёнку передержала.

— Так и должно быть? — воззрившись перепуганным взглядом на эльфийку, я шумно сглатываю и отступаю от неё на шаг.

— Так? Это как, госпожа?

— Онемело всё к чертям собачьим и тянет…

— Пройдёт. — доносится из-за спины. — Значит, действует.

Как-то странно оно действует. Как местная анестезия, что ли…

— Вымой ещё раз руки, от греха подальше. — шепчу я, забрав мазь обратно. — И никакой больше госпожи, Энлии. Я же просила.

Провожаю явно обидевшуюся эльфийку недовольным взглядом и возвращаюсь к флиртуну.

— Лови свою мазь. И спасибо. Как там тебя?

— Сансиэль.

Сансиэль мазь ловко ловит и не спешит отходить от прохода, хотя я отчётливо вижу, что другие солдаты уже свои миски похватали и разбрелись кто куда.

— Что-то ещё? — не хочу напрасно тратить время.

Мне не очень понравились известия, с которыми вернулся Минк. Эльф весьма чётко обозначил, что с моей дочерью всё хорошо, а вот Дэйвар не отходит от каких-то мешков и в экзекуции сада и огорода участия не принимает.