Драконовы сны

Посох здорово мешал, заткнутый сзади за пояс, все время казалось, что он выскользнет оттуда и упадет на мостовую. С замирающим сердцем Телли наконец добрался до крыши, подполз к трубе и только после позволил себе отдышаться. Прислушался. Из черного провала доносились тихие голоса. Дыма не было, лишь едва ощутимо тянуло теплом — камин здесь сегодня уже протопили. Телли еще внизу решил, что будет делать, но теперь, когда для придуманного им плана не возникло никаких препятствий, вдруг заробел. «В конце концов, — подумалось ему, — чего тут сложного? Трубочисты этим каждый день занимаются. А если что — вернусь назад. А иначе какого черта я за ним шел?»

Телли прикинул на глаз ширину дымохода, поколебался, затем положил посох поперек трубы, привязал к нему ремень и решительно полез внутрь.

Дымоход был узок — только-только чтобы упереться ногами. Пушистая тепловатая сажа сыпалась за шиворот, Телли постепенно согрелся. Ремень вскоре пришлось отпустить. Зажимая нос и стараясь поменьше шуметь, мальчишка медленно сползал вниз по трубе, пока, взглянув в очередной раз под ноги, не разглядел там свет. Голоса доносились уже вполне отчетливо. Тил решил, что с него хватит, устроился поудобнее, уперся коленками в стену и приготовился слушать.

Голосов было несколько — Телли различил четыре, хотя два из них были очень похожи. Он даже принял их сперва за один, пока они вдруг не заговорили разом. Рудольфа Телли опознал без труда, остальных он никогда до этого не слышал.

Голоса спорили.

— … полтора десятка лет вдруг наново раздрай делить, в натуре, западло! — громко возмущался кто-то (разговор для Телли начался с полуслова). — Если уж тебе так засвербело…

— Попридержи язык, Мориц! — осадил его Рудольф таким тоном, что Телли даже не сразу и узнал его. — Еще раз говорю, что мне плевать на всю вашу мышиную возню. И нечего было ломать комедию с ножом в двери.

— Ты знаешь закон.

— Это ваш закон, не мой. Я отошел от дел.

— И это ты говоришь после того, как твой подельник порешил четверых наших людей?! Еще скажи, что ты тут не при чем!

— И скажу. Он сам по себе, я сам по себе. Я в его дела не лезу, и если кто из ваших с ним чего не поделил, то значит сами виноваты. Где он сейчас, я не знаю, но думаю, что если он опять появится, то вам несдобровать.

— Кто он такой? — вмешался третий голос. — Откуда взялся?

Рудольф помедлил, прежде чем ответить.

— Я очень мало о нем знаю, — сказал он наконец. — Он пришел ко мне два месяца тому назад. Он и этот мальчишка с драконом. Занялся травами, но не соломой, а лекарством. Сам он с юга, откуда-то с гор, говорит, что раньше был там пастухом, а после…

Кто-то из его собеседников вдруг фыркнул и рассмеялся хриплым громким смехом, словно бы Рудольф вдруг к месту и весьма удачно пошутил.

— Уж соврал, так соврал, — поддакнул ему второй. — Интересно, где он в таком разе наловчился так мечом махать? Гиена от него едва отбился.

— Не скажи, — серьезным тоном вмешался третий. — Это в наших деревнях, внизу пастушат дураки да ребятня, в горах все по-другому. Там они без топора из дому не выходят. Если разобраться, так они там все разбойники, в горах этих, а кто не разбойник, тот разбойница… Он больше ничего о себе не говорил?

— Я не спрашивал.

— Темнишь, Рудольф, ох, темнишь…

— А парня свово, белобрысого, какого хрена на Косого натравил?

— Нечего было факелом размахивать. Пусть скажет спасибо, что жив остался, а если еще раз сунется, я его…

Тут Рудольф выругался так, что Телли на некоторое время потерял нить беседы, озадачившись вопросом, как такое можно сделать и возможно ли это вообще; а когда он вслушался опять, разговор шел уже совсем о другом.

— … а ты не пугай! — кричал кто-то, — понадобится, так мы и дом спалим твой вместе со всем барахлом!

— Уйди с дороги! Не тебе меня учить, Яббер — ты еще под стол пешком ходил, когда мы с Риком караваны водили.

— В самом деле, Руди, — вновь вмешался тот, что поспокойнее, — откуда взялись эти собаки?

— Да не знаю я! — выкрикнул Рудольф, и добавил устало: — Не знаю. Если кто и разобрался, что к чему, так это Жуга, но его уже не спросишь. Так что, пусть мертвые хоронят своих мертвецов. Оставьте меня в покое. Я сказал все, что знаю.

Задвигались стулья. Открылась и снова закрылась дверь, видимо, пропуская Рудольфа; в трубе дохнуло сквозняком. Телли вознамерился было лезть наверх, но три собеседника выдержали паузу и вдруг заговорили вновь.

— Что скажешь, Мориц? — спросил спокойный голос.

— Что-то тут не так, если Рудольф опять взялся за свое. Веселенькая парочка, ничего не скажешь — старый лис и молодой. Думаешь, они теперь оставят нас в покое? Даже если рыжий не вернется, Рудольф нам этого не простит. Порешить обоих, и дело с концом. И этот, белобрысый с его ящерой… Давно пора было им заняться. Три — хорошее число.

— Яббер?

— Что-то не верится, — отозвался тот, — что после пятнадцати лет затворничества Руди снова рвется к власти. Вот и Бликса говорит, что вроде как поврозь они с этим рыжим…

Телли чуть не свалился в камин. Бликса! Стали понятны и все его расспросы, и нежелание уходить от Рудольфа. Собака, конечно, выбрала жертву наугад, но и ночные хозяева города очень ловко воспользовалась случаем, чтоб подослать к Жуге шпиона… Телли чуть не застонал, кусая кулаки в бессильной ярости.

— Выражайся яснее.

Яббер помедлил.

— Я против, — сказал он наконец. — Рано нам Рудольфа убирать. Да и вообще, не люблю я это дело.

Как оказалось, это еще не конец — обладатель спокойного голоса испросил мнения еще двоих, доселе, видимо, молчавших.

— Рикер?

— Мое дело маленькое, — хрипло и отрывисто сказал тот. — Как брат, так и я.

— Понятно… Хольц?

— Убить.

Телли испугался, что в комнате сейчас услышат, как у него заколотилось сердце. Теперь уже было ясно — какое бы решение не принял тот, кто спрашивал, результат не изменится — три против двух или четыре против одного — нет разницы.

Надо было срочно предупредить Рудольфа.

Телли подобрался и медленно пополз наверх.

— Ну что ж, раз так, — донеслось снизу, — быть посему. Хотя, я не стал бы с этим так спешить.