Драконовы сны

На первом этаже ему бывать еще не доводилось. Здесь помещалась кухня, кладовая и нужник, причем, кухня по совместительству служила также и лабораторией. Котлы, горшки и ступки стояли вперемешку с перегонными кубами, колбами, бутылями и разными мешочками. В стене темнела дверца, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся кухонным лифтом. Такая же — припомнилось ему — была и в кабинете наверху. Под ноги попалась крышка люка, Жуга открыл ее и спустился в подпол. Коротко шепнув, затеплил свечку. Он видел в темноте, но плохо различал цвета, к тому же свет заставлял взглянуть на предметы по-новому и нес в себе частицу Силы. Травник почему-то нервничал, начищенная медь подсвечника в его руке звенела еле слышно, готовая усилить боевое заклинание. Оружия он так и не нашел.

Здесь было холодно и сухо. И еще что-то тут было не так, как будто в этом месте витала какая-то особая атмосфера. Атмосфера места, где что-то случилось. Травник с удивлением отметил, сколь велики подвалы в этом доме. Горою громоздились ящики, мешки, бочонки и корзины. В углу чернел лабаз для угля. Пахло крысами. Желтый кирпич стен покрывали белые потеки селитры. Жуга свернул в открывшийся проход и вдруг остановился — в кирпичную кладку было вделано кольцо. Он сунул руку в узкое пространство между бочкой и стеной, нашарил пальцами колючий холодок железных звеньев и с лязгом вытянул наружу изъеденную ржавчиной цепь. Конец ее застрял. Жуга рванул сильнее. К ногам его упало неширокое и тоже тронутое ржавчиной кольцо, внутри отделанное потемневшей и потрескавшейся наппой. Любой руке или ноге браслет бы был велик. Несколько мгновений травник тупо смотрел на него, потом вспомнил рассказ Герты и передернулся от отвращения — кольцо было явно рассчитано на детскую шею. Таинственная Белая Ведьма, похоже, и впрямь была сумасшедшей. Он затолкал цепь обратно, вытер ладонь полой плаща и, уже поднимаясь по лестнице, услышал, как хлопнула входная дверь.

— Кто здесь? — послышался встревоженный голос Гертруды. И — мгновеньем позже — уже менее уверенно: — Ты, Жуга?

— Я, — травник осторожно опустил крышку подпола и придавил ее ногой.

— Как… — Герта заглянула в кухню. — Ты что тут делаешь?

Жуга замялся в поисках ответа. Поставил подсвечник на стол. По честному сказать, он и сам не знал, за каким чертом его сюда понесло.

— Осматриваюсь, — буркнул он наконец. — Не хотелось ждать тебя на улице, а дверь была открыта, я… — он поднял взгляд. — Ты не сердишься на меня?

— Сержусь? — Гертруда посмотрела на него как-то странно. Поставила на стол корзину с овощами, выложила хлеб. — Н-нет. Вовсе нет. Зачем ты пришел?

— Нам надо поговорить.

— Зажги огонь.

Жуга повиновался. Растопка вспыхнула, поленья в очаге занялись. Маленькое помещение наполнилось теплом и светом.

— Есть хочешь?

— Нет.

— Тогда, быть может, выпьешь вина? — Гертруда вынула из шкафчика кувшин. Взгляд ее упал на подсвечник. — Ты… поднимался наверх?

— Я слышал, ты собираешься плыть с нами, — медленно проговорил травник вместо ответа. — Это правда?

— Тебе Золтан сказал?

— Значит, правда… Зачем тебе это нужно?

— Долго объяснять.

Бокалов здесь, как видно, не было. Вино Гертруда разлила в две чайные фаянсовые кружки, покрытые голубоватой в трещинках глазурью. Рубиновая струйка чуть дрожала, стекая вниз из горлышка кувшина. Помедлив, гадалка взяла одну из них и осторожно села у камина.

— Это Тил? Это все из-за Тила?

— Не только, — уклончиво сказала та. — Причин здесь несколько. Одна из них, конечно, Тил, ты прав. Мы еще поговорим о нем. Мне небезразлично, что с ним будет. Другая — Рик. Я никогда не видела дракона, и мне ужасно интересно было бы понаблюдать за ним. И потом, есть ведь еще и АэнАрда.

— У Яльмара, — Жуга поднял голову, — семеро сошли на берег, когда он сказал, что поплывет на дальние острова. Ты слышишь, Герта? Семь опытных, на все готовых мореходов не захотели рисковать и остались в городе. А ты живешь как женщина, почти из дому не выходишь, ни разу в море не была. Нет, я не осуждаю и не порицаю, живи, как хочешь, но…

— Ну, договаривай, — подначила та. — «Женщина на корабле — к несчастью», это ты хотел сказать? Это тебя так тревожит? Думаешь, я буду лишней?

Жуга поставил на стол пустой бокал и с силой потер ладонью лоб.

— Нет, почему, толковый маг нам пригодился бы… — признал он. — Хотя по правде говоря, нам лучше обойтись вообще без магии. Нет, несчастья тут совсем не при чем, Гертруда, просто ты не сможешь плыть. У Яльмара торговый кнорр, без всякого удобства. Там нет кают, там спят вповалку под шатром из паруса. Там все обязаны грести, а вместо отхожего места дырка в палубе. Там у тебя даже побриться тайком не получится. Ну, можно исхитриться… но зачем? Из любопытства? Я не верю. Мы же взрослые люди, мы редко рискуем бесплатно. Так чего ради ты хочешь бросить все? А?

— Тебе не понять.

— А может все-таки пойму?

Гертруда медлила с ответом. Руки ее беспокойно теребили подол коричневого шерстяного платья, как будто счищая какое-то невидимое пятно. Огонь в очаге плясал и потрескивал. Наконец она встала, взяла кувшин, вновь наполнила кружки, взяла одну и отвернулась.

— Дело не в Телли, — глухо сказала она. — И не в Рике. Дело в тебе.

— Во… мне? — брови травника полезли вверх. — При чем тут я? Эй, успокойся, у тебя руки дрожат.

— Не умничай, — немного резко огрызнулась та. — Руки дрожат… — она пригубила вино и нервно усмехнулась. — Еще бы не дрожали! Нет, ты правда ничего не чувствуешь?

— Дураком я себя чувствую, — буркнул тот, — и мне это здорово надоело.

— Тогда послушай, что скажу. Я не ухожу из дома, не оставив предварительно ловушек. Для непрошеных гостей. А я никогда не жду гостей.

Она нерешительно покусала губу, глотнула из бокала (зубы стукнули о кружку) и продолжила:

— Когда я поняла, что в доме кто-то есть, я думала… Ну, в общем, ты не должен был… Заклятие выверта на входе. «Мельница» на лестнице. Заклятие дезориентации вверху и в коридоре. «Аргус». «Сети Мерлина» на кухне. Слепота на нижних этажах… Никто не мог войти в мой дом. А ты их просто не заметил! Все, ты понимаешь? Все!

Она почти кричала. Травник хмыкнул в замешательстве, взъерошил волосы рукой.

— Может, ты про них забыла? — предположил он. Та покачала головой.

— Исключено. Я каждый раз их активировала, если уходила. А ты не просто их прошел, ты их уничтожил. Разломал. Впитал энергию как губка. Я понимаю, это не так страшно слушать, но… Как бы это объяснить… — Теперь уже она потерла лоб. — Представь себе, что ты поставил на врагов капкан и самострел, развесил сети, посадил на цепь собаку… А потом приходишь и видишь, что капкан погнут, изломан и валяется в углу, от сетей остались одни обрывки, собаку пристрелили из того же самострела, да еще и обглодали до костей. Ты войдешь после этого в этот дом?

Жуга молчал, ошеломленный.

— Это… действительно… выглядит так? — проговорил он наконец. Та не ответила. — Как это могло случиться?

— Послушай, Жуга, пойми меня правильно. Я вижу, что случилось, но это не значит, что я понимаю.

— Тогда зачем я тебе нужен?

— Каждый мастер должен оставить после себя ученика. Я не простила бы себе, если бы прошла мимо такого таланта, как ты.

Теплилась свеча. Густое красное вино в голубоватой глубине фаянсовых кружек казалось почти черным. В голове у травника слегка шумело и почему-то неистово чесалась левая ладонь. Поленья в очаге уже разгорелись как следует, Жуга наклонился, загремел ведерком и подбросил угля. Гертруда одобрительно кивнула, и после вынужденной паузы заговорила вновь. Ее негромкий, не мужской, не женский, а какой-то средний голос заполнил маленькую кухню.