Драмы для 6-7 актеров

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Сказать честно, это просто не в моих силах. Я воспитываю дочерей очень строго, но уберечь от его влияния не могу. А может быть, и не хочу…

АННА. Я вас не понимаю.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Пусть их жизнь хоть одним краешком пересечется с жизнью такого человека. По крайней мере, им будет что вспомнить в старости.

АННА. Уж не собираетесь ли вы женить его на одной из них?

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. О нет, ни в коем случае. В мужья он не годится. Во всяком случае, своих дочерей я за него не отдам.

АННА. Почему, раз вы о нем такого высокого мнения?

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Он не семьянин по натуре. С самого детства он живет вне дома, вечным странником, любит карты, ввязывается в дуэли. И верность жене он хранить не будет. К тому же, ни чинов, ни состояния, ни милости государя, ни ясного будущего. Нет, он будет плохим мужем.

АННА. Хорошенький портрет! И от такого человека вы не ограждаете своих дочерей?

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Я же сказала, что не могу.

АННА. А вы не опасаетесь, что девушки могут выйти за пределы, которые диктует подобающая им скромность?

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Ах, дорогая, не выражайся фразами из французских романов. Скажи попросту, что они могут потерять невинность.

АННА. И вас это не тревожит?

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Я слежу за ними, но они уже взрослые… Пусть это в первую очередь заботит их самих. Впрочем, в наш веселый и распутный век это не мешает выходить замуж. Было бы приданое. Да ты и сама не успела потерять virginit'e [девственность] до брака только потому, что вышла замуж в шестнадцать лет. Зато сейчас ты быстро наверстываешь упущенное.

АННА. (Смутившись.) Что вы имеете в виду?

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Дорогая, за тобой тянется длинный шлейф слухов о твоих увлечениях и приключениях.

АННА. Тетя…

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Я не упрекаю тебя – старый скучный муж и все такое, но и не изображай из себя непорочную мадонну.

АННА. Я никого не изображаю.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Об одном только тебя прошу: веди себя здесь прилично. Я не хочу краснеть за тебя перед своей сестрой и твоим мужем.

АННА. (Сухо.) Вы считаете, что я дам к этому повод?

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Я ничего не считаю. Ты женщина взрослая и независимая. Но мне бы не понравилось, например, если бы Алексей начал открыто за тобой ухаживать, а ты бы стала его поощрять.

АННА. Почему вы решили, что он собирается за мной ухаживать?

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Потому что я его знаю.

АННА. (Она выслушала предупреждение старшей родственницы с некоторым неудовольствием.) Все, что вы сказали мне, лучше скажите своей Зизи. Она больше меня нуждается в нотациях.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Я ей говорила, и не раз.

Входит Александр. Анна его не замечает.

АННА. Не понимаю, что она в нем нашла. Я допускаю, что с ним, вероятно, интересно разговаривать. Но представить себя с ним в… Я хочу сказать… Извините за откровенность, представить себя в его объятьях я не в силах. Невозможно быть более некрасивым! Ужасные бакенбарды, растрепанные волосы, вместо ногтей настоящие когти, маленький рост, жеманство в манерах, какая-то странность нрава…

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. (Предостерегающе.) Аннет!.. (Указывает глазами в сторону Александра.)

Анна в смущении замолкает. Неловкая пауза. Прасковья Александровна первая преодолевает ее.

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Сударь, как хорошо, что вы зашли. Мне надо похлопотать по хозяйству. Не будете ли вы столь любезны побеседовать пока с моей племянницей? Она призналась мне, что слышала о вас много хорошего и очень хочет поближе с вами познакомиться.

АЛЕКСАНДР. (Без всякой охоты.) Я польщен, но… У меня дела… И, кроме того, я обещал принести Зизи ее альбом…

ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА. Значит, эта несносная девчонка все-таки возле вас крутилась и не давала работать! Не беспокойтесь, я сама займусь альбомом. И заодно ею самой.

Прасковья Александровна берет альбом и выходит. Неловкая пауза. Александру явно не понравилось, что его заставили остаться.

АННА. (С кокетством дамы, уверенной в своем шарме.) Ну, говорите же что-нибудь. Я действительно давно мечтаю с вами познакомиться.

АЛЕКСАНДР. (Холодно.). Право, не знаю, с чего начать.

АННА. Вы – и не знаете? Вы – известный дамский угодник?

АЛЕКСАНДР. Я и не знал, что у меня такая лестная репутация.

Пауза.

АННА. Ну, мы так и будем молчать?

АЛЕКСАНДР. Научите, о чем говорить, и я заговорю.

АННА. Ничего не может быть легче. В таких случаях говорят о погоде, о родне, об общих знакомых, о новинках литературы…

АЛЕКСАНДР. О, вы любите литературу?

АННА. Люблю. Особенно стихи. Вас это удивляет? (Мечтательно.) Ночь, луна, печальная дева, туманная даль… Все это так красиво! Или какой-нибудь изящный мадригал… Может, вы почитаете мне что-нибудь?

АЛЕКСАНДР. Я бы с удовольствием, сударыня, но я не умею читать стихи. И, к тому же, я ничего не помню наизусть. Поэтому я не буду долее злоупотреблять вашим вниманием. Вы достойны более привлекательного собеседника, и он у вас тут есть. (Собирается уйти.)

АННА. Позвольте, куда же вы? Неужели мое общество вам так неприятно?

АЛЕКСАНДР. (Нехотя останавливается. С принужденной учтивостью.) Общество такой очаровательной женщины не может быть неприятным.

АННА. Ну так останьтесь и почитайте что-нибудь.

АЛЕКСАНДР. (Почти не скрывая раздражения.) Право, я сейчас не расположен… Меня ждет в библиотеке работа, и мне не хотелось бы от нее отвлекаться.

АННА. Нет-нет, я вас не отпущу, пока вы не почитаете.